Идеальный блеф - Ксения Мартьянова

Все эти годы она жила мыслью о том, что он предал её, но сейчас она вдруг осознала, что сделала с ним то же самое. Да, пусть её поступок можно было оправдать её подорванным эмоциональным состоянием и тем, каким ударом для неё стало то, что она увидела, но все же она должна была позволить ему сказать хотя бы пару слов. Может, останься она там чуть подольше, она смогла бы, наконец, понять, почему он это сделал? И почему именно с Анжелой?

Конечно, глупо было бы предполагать, что от этой пары слов и лишних минут ей стало бы легче, но возможно именно тогда она смогла бы ответить на вопросы, которые мучили её столько лет.

Возможно.

Именно это слово всегда останавливало Меган, именно оно не позволяло ей впустить в свое сердце такую роскошь как сожаление. Она не станет жалеть о том, что сделала и о том, чего сделать была не в силах. «Прошлое всегда остается прошлым», - это то, что она будет повторять вечно, день за днем, месяц за месяцем, пока жива и пока дышит.

Страх.

Вот что она испытывала, стоя на непонятной каменной основе и пытаясь различить хоть какие-то, пусть даже самые посторонние звуки. Меган шарила руками в воздухе, боясь сделать хотя бы шаг, потому что не видела вокруг себя совершенно ничего, кроме всепоглощающей темноты, которую изредка пронизывало странное оглушительное лязганье.

Она в ловушке.

Эта мысль посетила её моментально, как только она ощутила, что происходит что-то очень нехорошее. Дышать было до невозможности тяжело, словно в легкие насыпали тонну песка, а горло горело так, будто бы по нему расползались языки пламени. В воздухе был яд. Она не знала этого наверняка, но её интуиция подсказывала ей именно это. Она ощущала, как с каждым её вдохом жизненные силы начинают медленно её покидать. Её ноги ослабли и, не выдержав собственного веса, она упала на колени, почувствовав острую боль и мгновенно ощутив еле различимый и почти незаметный запах крови. Собственной крови. Теперь она была совершенно уверена, что под её ногами и видимо повсюду вокруг находились острые камни. Меган наклонилась вниз, пытаясь поймать ртом воздух, но с каждой секундой это начинало становиться все сложнее и сложнее. Боль, которая пронизывала все её тело становилась почти нестерпимой, ей хотелось закричать, но она тут же осознала, что не может этого сделать. Она словно мгновенно онемела, и от этого ей стало только хуже. Она не могла даже позвать на помощь. Почти все её органы чувств разом решили её подвести, верным соратником оставался только лишь её слух. Он был обострен как никогда. Она отчетливо слышала, как что-то осыпается, где-то вдалеке различала крик птиц и даже обрывки фраз чьих-то разговоров. Но где она, и что с ней происходит, Меган понять не могла.

Только спустя некоторое время она услышала до боли знакомый голос, который звал на помощь. Меган сделала попытку ответить, но не издала ни единого звука. Она изо всех сил пыталась закричать, сказать, что уже идет, что скоро всё будет хорошо, и что она сможет помочь, но видимо, это было не в её силах. Голос становился все четче, все знакомее, все громче, он умолял помочь, а Меган не могла произнести ни слова, не могла дать ему понять, что она рядом, что слышит его, и что он не один. От осознания собственной беспомощности ей хотелось рыдать, но и этого она сделать не могла. Её тело словно окаменело, и она не могла пошевелиться, а её душа будто бы оказалась заперта где-то внутри уже почти безжизненной субстанции. Она лишилась способности выражать чувства, но не перестала ощущать боль и страдания. Хуже, чем быть заточенной в самой себе, не может быть ничто. Она попала в собственный капкан.

Она не могла помочь себе, не могла помочь другим. Она стала бесполезной вещью, которая дышала, но не жила. Именно в это обычно превращаются люди, которые забывают о том, что у них есть чувства. Она услышала последний обрывок голоса, призывающего на помощь, но не успела ничего сделать, потому что следом за ним пространство пронзил оглушительный выстрел, вслед за которым наступила смертельная тишина.

Она замерла всего на секунду, а затем закричала.

Меган резко распахнула глаза, и её уши наполнил приглушенный крик. Она закрыла их руками и тут же зажмурилась, молясь, что бы всё это прекратилось. Только спустя несколько секунд она осознала, что сидит в постели, в которую легла накануне вечером, и что это был просто дурной сон. Она начала глубоко дышать, пытаясь успокоить свое бешено колотящееся сердце, и изо всех сил прогоняла из памяти остатки этой жуткой картины. Ей казалось, что все это происходило с ней наяву, ни одной частичкой кожи она не чувствовала, что все эти крики и звуки нереальны, ничто не зашевелилось в ней, что бы подсказать, что это все не по-настоящему. Каким бы выдуманным ни был тот мир, все её чувства и эмоции, вся боль, которую она испытала, находясь где-то на краю пропасти – все это было для неё реальнее самой настоящей действительности. Меган сделала ещё один вдох, и лишь после этого рискнула открыть глаза и убрать руки от болезненно сжавшихся ушей.

Свежий воздух. Вот, что сейчас ей было необходимо. Меган отбросила одеяло в сторону и спустила босые ноги на холодный пол. Из открытого окна подул прохладный ветер, но она даже не подумала о том, что бы накинуть что-нибудь на плечи, или надеть на ноги туфли. Она шла навстречу ночному холоду, который желала ощутить каждой клеточкой своего тела. На улице было темно и тихо. Слава Богу, что она никого не разбудила, так она сможет побыть наедине со своими мыслями и не отвечать на беспокойные вопросы своих друзей, которые, конечно же, тут же предпочли бы не отходить от неё всю ночь, а этого Меган совсем не хотела. Не в день свадьбы своей подруги, когда все внимание, пусть даже глубокой ночью, но должно быть направлено только на неё. Это был день Сары, её особенный день, поэтому все прочие мысли Меган, не связанные с белыми голубями и воздушными шариками, не должны были его омрачать. И думать по-другому было бы крайне эгоистично с её стороны.

Меган облокотилась о перила на веранде дома, но потом поняла, что хочет пойти совершенно в другое место. Она спустилась вниз и ощутила, что ветер стал намного сильнее, но, даже поежившись, она и не подумала остановиться. Она хотела увидеть воду, хотела ощутить её запах, хотела поговорить с волнами, поймать их ритм и найти ответы. С самого детства она считала, что огромный безмолвный океан может сказать намного больше, чем обычный человек. Она сравнивала океанские воды со вселенной, со звездным небом, которое было для неё столь же притягательно, но которое в то же время было так недосягаемо и так переменчиво. Она не могла ощутить его в своих руках, не могла стать с ним единым целым, потому что это был не её мир. Это было нечто иное, то, что ей ещё только предстоит познать. Но вода… она всегда находилась к ней очень близко. Так близко, что она слышала её живое дыхание, видела её эмоции и ощущала её настроение. Настолько близко, что она могла просто протянуть руку и дотронуться до её сущности. Узнать её. Почувствовать её. Полюбить её.

Меган обхватила себя руками и шагнула в прохладные океанские воды. По её телу мгновенно побежали мурашки, но она лишь улыбнулась и закрыла глаза. Никаких мыслей. Никаких тревог. Это лучше любой терапии, через которую обычно проходят девушки, что бы отвлечься от въедливых мыслей и забыть о гнетущих проблемах. Волны становились больше и били в её ноги все сильнее, а Меган шла все глубже, понимая, что именно так сможет почувствовать себя лучше, именно так сможет разделаться со страхом, который все ещё сжимал её в тисках. Она чувствовала, как по её телу разливается ледяной холод, который вытеснял все её опасения за переделы её головы, прочь из её тела. Она ощущала, как проясняется её разум и улыбалась тому, что говорил ей океан. А он говорил «ничего не бойся», и она не боялась. Меган чувствовала, как её тело начинает расслабляться и даже поймала себя на мысли, что уже привыкла к холоду воды и сильным волнам и уже ничего не ощущала.

- Меган?

Она услышала знакомый голос и резко распахнула глаза. Какого...

- Меган?! Ты что, совсем обезумела? Вылезай из воды.

- Какого дьявола тебе нужно, Алекс? – Меган стояла по грудь в воде, но даже это не помешало ей поставить руки в боки.

- Никакого! – проорал он. – Я просто хочу, что бы ты целая и невредимая вышла из воды, – расстояние между ними было приличное, поэтому обоим приходилось кричать.

- И не подумаю!

- Она ледяная! Господи, Палмер, какого черта ты творишь!

Алекс направился было к ней, но она выставила руки вперед и отошла глубже.

- Даже не думай, Миллер, иначе я прямо сейчас поплыву, куда глаза глядят, и потом тебе придется объяснять мое исчезновение!