Любвеобильные Бонапарты - Наталия Николаевна Сотникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Париже Люсьен проживал в особняке Бриенн. Он арендовал дом рядом с ним и туда поселил Александрину с дочерью. Чтобы сбить с толку осведомителей Наполеона, неустанно следивших за Люсьеном, дом был снят за 500 золотых в год его личным лекарем Пуассом на свое имя. Некий каменщик Мужен построил подземный переход между двумя особняками, который начинался в картинной галерее особняка Люсьена и выходил во двор Александрины, так что любовники могли совершенно беспрепятственно встречаться тайно. Эта уловка помогла им держать свою связь в таком полном секрете, что, когда Александрина была буквально на сносях, они смогли тайно заключить брак у нотариуса. Буквально на следующий день Александрина родила их первого сына. Ничего этого не знал Наполеон, вызвавший Люсьена к себе и приказавший ему ехать послом в королевство Этрурию (большая часть великого герцогства Тосканского) и в ближайшем времени вступить в брак со вдовой королевой Марией-Луизой (1782–1824), дочерью испанского короля Карла IV. Неожиданная женитьба Люсьена шла вразрез с этими далеко идущими планами, Наполеон вышел из себя и стал издеваться над братом за то, что тот взял в жены потаскуху. На это Люсьен возмущенно заявил:
– Ты тоже женился на потаскухе, но моя-то – молодая и красивая!
Через некоторое время Наполеон сделал брату другое предложение: корону Италии в обмен на отказ от Александрины. Люсьен вспылил и принял решение уехать как частное лицо в Папскую область, ибо Пий VII предложил ему римское гражданство. Возможно, не менее чем отъезд непокорного брата Наполеона огорчил отъезд матери, ибо Летиция с тех пор явно предпочитала пребывание в Италии жизни во Франции с ее мудреным языком, трудности которого она так и не смогла одолеть. Мать семейства даже не сочла нужным почтить своим присутствием церемонию коронации, известно, что художник Давид изобразил ее на монументальном полотне по желанию сына. После коронации Наполеон издал указа, что за Люсьеном не закрепляется титул его императорского высочества и его дети не имеют права наследования императорского престола.
Люсьена это совершенно не огорчило, ибо Пий VII – который пользовался его услугами в качестве официального дипломата, – даровал ему в обмен на заем в 50 000 франков папский удел Канино, некогда принадлежавший роду князей Фарнезе. Поэтому в 1814 году Люсьен на совершенно законных основаниях стал князем Канино. Он вел прекрасную спокойную жизнь, наслаждаясь своими коллекциями картин, античностей и книг. Его семья росла, Александрина родила 12 детей (плюс 2 дочери от первого брака мужа и одна – жены), что не мешало ей писать многочисленные исторические и поэтические труды, так что духовная жизнь супругов была более чем наполненной. В 1807 году Наполеон вызвал Люсьена в Мантую и вновь стал предлагать ему короны либо Португалии, либо Италии, угрожая при отказе заключением в лечебницу для умалишенных Бисетр. Опять-таки, ценой был отказ от Александрины. Император даже соглашался, что она может проживать неподалеку от мужа, но считаться его любовницей. Люсьен наотрез отказался, однако, здорово перепугался.
В 1809 году Папская область была аннексирована и присоединена к королевству Италия. Папа оказался государственным узником в Савоне, Люсьен же попал под надзор французского военного комиссара. Он попытался бежать со всей семьей в Америку через Мальту, но был интернирован вместе с женой и детьми на четыре года в Англии. Он вел там образ жизни английского помещика, открыл свой дом для ученых, астрономов и соседей с литературными и художественными склонностями, причем отвергал все попытки англичан перевести его в стан врагов брата. Особое внимание Люсьен уделял воспитанию своих многочисленных детей. Братья примирились только во время Ста дней, и именно Люсьен составлял второе отречение императора. После этого он вернулся в Рим, где и закончил свои дни, в полном довольстве и спокойствии среди обширных коллекций произведений искусства, а его многочисленные потомки разлетелись по всей Европе.
Будущие поколения их отпрысков проявляли сильную склонность к занятиям литературой и науками, но среди них, пожалуй, большую известность во Франции приобрели внук Люсьена, принц Ролан Бонапарт и его дочь, принцесса Мари. После детства, проведенного в большой бедности, Ролан женился на сказочно богатой дочери Франсуа Блана, создателя казино Монте-Карло и отсюда славы и процветания княжества Монако. Огромное состояние рано умершей жены позволило ему всецело отдать себя исследованиям в области географии, которым он посвятил всю свою жизнь. Его единственная дочь Мари (1882–1962) в 1907 году вышла замуж за принца Георга Греческого, сына короля Георга I и его супруги, урожденной великой княжны Ольги Константиновны Романовой, породнившись, таким образом, с русскими царями и королями Великобритании, Испании и Дании.
Но светская жизнь мало прельщала ее, и, после ряда шумных внебрачных связей, принцесса Мари решила посвятить себя науке. В 1920 году она отправилась в Вену, чтобы изучать под руководством самого Зигмунда Фрейда столь модную теорию психоанализа. Она стала одной из его самых преданных учениц и немногих друзей. Именно Мари заплатила огромную сумму, позволившую спасти Фрейда от уничтожения нацистами, и щедро финансировала последний год его проживания в Лондоне. Мари Бонапарт основала Французское общество психоанализа, Французский институт психоанализа и «Французский журнал психоанализа», перевела на родной язык ряд трудов Фрейда. Она сама является автором ряда работ по садомазохизму, бессознательному убийц и сексуальности женщины.
Элиза, великая герцогиня тосканская
Неизвестно по какой причине – а, вполне вероятно, по той, о которой пойдет речь ниже в рассказе о Луи Бонапарте, – Элиза (1777–1820) не обладала привлекательностью своих братьев и сестер. Она была дурного телосложения, что называется, ширококостная, с некрасивыми конечностями. По воспоминаниям мадам де Ремюза, «те предметы, которые мы называем руками и ногами, выглядели так, будто их наугад прикрепили к ее телу… чрезвычайно неприятное телосложение». Ее совершенно не красило суровое, повелительное выражение лица, что еще более усугублялось резкой и высокомерной манерой держаться.
– У Элизы мужество амазонки и, подобно мне, она не переносит, чтобы ею управляли, – объяснял Наполеон.
Элиза получила хотя и незаконченное, но очень неплохое
