Любовный пасьянс - Элис Детли

— Очень красиво. — Хейзл вспомнила вышитую диванную подушку, которую она увидела во время своего первого визита к Барту, и выражение его лица, когда она спросила его о происхождении этой вещи. Так вот почему он живет здесь один, зарывшись в книги, — не может забыть погибшую невесту!.. Хейзл была в отчаянии, но постаралась сохранить спокойное выражение лица.

— Я видела и другие вещи ее работы, — тихо сказала она. — Но почему вы решили мне об этом рассказать?

— Потому что вы нравитесь Барту.

— Я так не думаю!

— Нет, нравитесь. Я вижу это по его глазам. Он смотрит на вас совсем иначе, чем на других женщин.

Хейзл печально улыбнулась.

— Я думаю, вы ошибаетесь, принимая влечение за любовь. Он, скорее, находит меня сексуально привлекательной и не может успокоиться, пока его желание не удовлетворено. А сама по себе я для него ничего не значу. Такое, очевидно, случалось уже не раз.

— Барт не виноват в том, что женщины сходят по нему с ума. Он не прилагает никаких усилий, чтобы завоевать их. То, что вам рассказывала подруга, не соответствует действительности! — горячо воскликнула Бетти.

— Я только знаю, что факты, касающиеся Барта и Лили, абсолютно точны, — ответила Хейзл. — Он сам признал это в разговоре со мной. Однако я не должна была допустить того, что произошло на Валентинов день, и действительно раскаиваюсь. Вначале это выглядело невинной шуткой, но потом ситуация вышла из-под контроля. Впрочем, я уверена, что все об этом скоро забудут, если уже не забыли. И Барт в том числе.

— Да, возможно. Но в таком случае я не понимаю, почему вы снова появились здесь? — резко спросила Бетти.

А зачем вы сами пришли ко мне? — мысленно парировала Хейзл. Только чтобы рассказать, какой хороший и несчастный человек ваш брат?

— Я считала, что должна как-то компенсировать свой промах на Валентинов день, — ответила она вслух. — Это просто долг вежливости, и ничего больше.

Когда они с Бетти присоединились к остальным членам семейства, собравшимся в гостиной, Хейзл старалась держать себя с Бартом как обычно, но рассказ его сестры не выходил у нее из головы.

Так вот в чем причина его холодности и безразличия, думала она, — женщина, которую он любил, умерла. А ведь некоторые люди всю жизнь не могут оправиться от подобной потери…

Но она заставила себя отбросить эти мысли и полностью сосредоточилась на праздничных блюдах.

Барт открыл бутылку шампанского. Первый тост подняли за здоровье Грейс, а вторым почтили память ее покойного мужа. Хейзл почувствовала, как ее глаза наполняются слезами.

— В чем дело, дорогая? — спросила миссис Арден, заметив ее состояние.

— Отец мисс Корбетт умер в прошлом году, — пояснил Барт. — Этот тост вызвал у нее печальные воспоминания.

Хейзл была тронута тем, что он это запомнил, и мысленно поблагодарила его, когда он, чтобы замять неловкую паузу, открыл новую бутылку шампанского, изготовленного в год рождения Грейс, и предложил ей сесть за стол вместе с остальными членами семьи.

— О, Барт, право же, я не могу! Это ваш семейный праздник… — смутилась она.

— В первую очередь это просто праздник, — возразил он, — и присутствие постороннего человека помешает разговору скатиться на семейные сплетни. Вы что, собирались сидеть весь вечер на кухне, как Золушка?

— Нет, но…

— Никаких «но»! Посидите с нами.

Неожиданно для себя Хейзл хихикнула. Неужели это шампанское так на меня подействовало? — ужаснулась она.

Еда была великолепной, а праздничный торт произвел настоящую сенсацию. Когда Барт внес его в комнату, миссис Арден даже слегка прослезилась.

— Она выглядит точь-в-точь как я! — воскликнула она, увидев куклу, нарисованную разноцветной глазурью. — Точнее, какой я была когда-то.

— Для меня ты по-прежнему лучше всех, — ответил Барт, чокаясь с матерью.

Была уже полночь, когда Грейс с дочерьми отправились спать, оставив Барта помогать Хейзл с уборкой.

Составив в высокую стопку вымытые тарелки, она увидела, что он стоит на пороге кухни и пристально смотрит на нее.

— Вы выглядите усталой, — заметил он.

— Был тяжелый день.

На самом деле Хейзл беспрестанно думала о его умершей невесте. Конечно, это было самое тяжелое потрясение в жизни Барта. Ей хотелось расспросить его о ней, но она не решалась.

— Да, нелегкий, — согласился он, не сводя с нее упорного, настойчивого взгляда.

Сегодня вечером она была не такой, как всегда. В ее глазах появилось что-то, чего он раньше не замечал. Пряди волос выбились из узла на затылке и в беспорядке рассыпались по шее и плечам, нарушая обычный сдержанно-строгий облик. Барт с трудом удержался от того, чтобы поправить их.

— Ложитесь спать, Хейзл, — сказал он. — Все остальное я сделаю сам.

Она взглянула на него и не смогла удержаться от вопроса:

— Почему вы не рассказали мне о вашей невесте, Барт?

Он грустно улыбнулся.

— От кого вы о ней узнали?

— Это не ответ,

— Скорее всего, от Бетти?

— Какая разница?

— Вероятно, никакой, — сухо заметил Барт.

— Вы ни с кем об этом не говорили?

— Нет. Я старался даже не думать об этом.

— Слишком больная тема?

Он кивнул, но, уловив во взгляде Хейзл еще что-то, кроме обычного любопытства, вздохнул и продолжил:

— Сейчас боль уже почти прошла, и я избегаю этой темы скорее в силу привычки.

— Вообще-то я не собиралась расспрашивать вас…

— Я знаю. Возможно, поэтому и рассказываю. — Барт вопросительно взглянул на нее. — Или, может быть, вы не хотите слушать?

На уровне эмоций Хейзл, пожалуй, этого действительно не хотела, но понимала, что она должна испить эту чашу до дна.

— Напротив, очень хочу.

Она вытерла руки салфеткой и подождала, пока Барт не поставит ножи на подставку.

— Мы познакомились еще в университете, когда я учился на последнем курсе, а Клеменс на первом. Это было очень давно, — произнес Барт медленно, словно вглядываясь в череду прошедших лет. — Мы немного пофлиртовали на выпускной вечеринке, а потом я уехал в Бирмингем, и мы долгое время не виделись.

Хейзл кивнула. Обычная история.

— И вот неожиданно, когда я уже работал в «Саймонс и Мэрфи», Клеменс появилась у меня в офисе. Она принесла рукопись своего романа, и я обещал ее просмотреть.

— И что, это оказалось интересно?

Барт печально улыбнулся.

— Полная чепуха, — ответил он. — Когда я сказал об этом Клеменс, она устроила мне бурную сцену. А потом… решила, что влюбилась в меня.

— Вы говорите так, словно это было медицинское заключение.