Топливо - Михаэль Драу

Но почему этот киборг хочет погибнуть?

— Слушай... — Эр осторожно двинулся было в его сторону, но тот процедил, едва размыкая сведенные судороге челюсти:

— Мать твою, не смей подыхать вместе со мной! Вы же черт побери, любите друг друга! А это уже достаточный повод для того, чтобы жить!

Эр приоткрыл рот, решительно ничего не понимая.

Вертолет ухнул вниз. Эр быстрее, чем успел сообразить что—либо, бросился к люку.

Удар о землю был ошеломляющим и болезненным. Каза­лось, все внутренние органы подпрыгнули и едва не сорва­лись со своих привычных мест. Неуклюже поднявшись, Эр бросился бегом куда глаза глядят. Вертолет стремительно падал, повернувшись почти вертикально хвостом вверх.

Бехард чувствовал, что от напряжения височные вены го­товы лопнуть. Проклятая программа истошно терзала его подсознание, наполняя до краев страхом смерти. Кричала о том, чтобы он немедленно выровнял штурвал или тоже выпрыгнул из вертолета. Что угодно. Но выжить—выжить—выжить! Спасибо Кукольнику. Избавляя от топливной зави­симости, он немного перестраивал чертовы стабилизаторы, и они не имели больше былой власти над волей киборга. Но программа «анти—суицид» никуда не исчезала. Нужно лишь осознать, что это не твое собственное решение, а всего лишь программа. И захотеть умереть. Действительно захотеть. По—настоящему. Очень сильно. Бехард усилием воли выкинул все мысли из головы, заставляя себя помнить лишь черные волосы Велиара, которые он грубо схватил в пятерню, и широко раскрытые темные глаза, глядящие на него с непониманием и ужасом, и окровавленные приотк­рытые губы. Губы, которые он целовал с непозволительной, с невозможной для безжалостного убийцы нежностью.

Теперь слишком поздно. Машина с гулом закружилась вокруг своей оси, очерчивая в воздухе круги хвостом. Бехард оскалился в безумной улыбке и заорал:

— Ну, Кукольник, съел, ублюдок?!!

А потом, казалось, само солнце поглотило его.

Эр дернулся, пригнувшись, и рухнул на землю, немного оглушенный взрывом — вертолет разбился едва ли не в не­скольких шагах от него.

Киборг тяжко попытался подняться, но в глазах стреми­тельно потемнело, и шершавая почва уткнулась в щеку.

В голове плавали тени. Было пусто, тихо и прохлад­но. Гулко колотилось сердце где—то в глубине. Эр не знал, сколько времени он уже лежит вот так лицом вниз в сухой степи. Может быть, уже минули сутки.

На краю сознания послышались чужие голоса.

— Опа! Иди сюда! Смотри, чего тут у нас!

— Хм. Подумать только! Кого я вижу! Ну ладно, дорогу­ша, забрось его на байк и сваливаем отсюда...

Эр не думал ни о чем. Он не хотел сбрасывать оковы по­луобморочного состояния. И не хотел ничего понимать. Но глаза приоткрылись словно против его воли.

Далеко вверху — хмурое темное небо. Чуть ближе — чье—то лицо, наполовину скрытое капюшоном. Эр различил черную вертикальную полоску на нижней губе и поблескивание ярко—зеленого огонька в тени капюшона. Незнакомец взглянул на него и ласково улыбнулся. Ласково — насколько позволяло полумеханическое лицо.

—  О. Очнулся. Потерпи, дорогуша. Скоро будем дома,  — проговорил Блисаргон и, продолжая вести байк, похлопал Эра по плечу своей механической рукой.

Мастер Шакс видел на мониторах, что в камере переноса творится что—то странное. Дэл. Дэл просто взбесился! Но за­чем он пытался убить Велиара? Если предположить, что уво­ленный киборг попросту хотел отомстить, то почему не свое­му бывшему хозяину? Мастер послал разобраться с Дэлом нескольких своих солдат. Но так и не увидел на мониторах, как они вошли в камеру. Тем временем на мониторах разво­рачивалось совсем уж странное действо. В камере появился

Кукольник. Потом Велиар бросился бежать. Бехард, его лю­бовник— киборг, рванулся следом, а через некоторое время за ними последовал и Кукольник. И вернулся в камеру с Велиаром на руках. Мастер Шакс судорожно вздохнул. Велиар был весь в крови и не подавал признаков жизни. Его горло было покрыто ровными темными полосами страшных ран.

— Святые небеса! Да что же это?... — горестно простонал Мастер Шакс, схватив из ящика стола свой пистолет и бро­сившись из операторской рубки вниз, в камеру. Что он поде­лает против Бехарда и Кукольника? Но он не задумывался. Черт побери, делать надо хоть что—нибудь!

В коридоре перед камерой на полу валялось несколько мертвых охранников. Мастер Шакс старался не смотреть на кровавое месиво, в которое превратились их лица.

Когда он ворвался в камеру, в ней уже никого не было. Мастер Шакс позвал Принца несколько раз. Никакого отве­та. Только гул вентилятора и сильный сквозняк из пролома в стене. Мастер осторожно высунулся и посмотрел по сто­ронам. Недалеко от пролома — кровавые потеки на стене.

Шакс сглотнул и совсем уж было собрался убраться от­сюда восвояси, как вдруг отчетливо ощутил кисло—горький, липкий запах, доносящийся из конца коридора, где был рас­положен вентилятор. Мастер Шакс сделал несколько шагов в ту сторону. Преодолевая внезапно появившийся страх, ус­корил шаги и вот уже бежал, шумно дыша и чувствуя, что сердце сжимается от чего—то ледяного, плохого, болезнен­ного. Запах как будто знакомый.

Каина он увидел сразу. Молодая химера пыталась при­подняться, рычала и поскуливала, падала, ползая в луже собственной крови.

Мастер выронил пистолет, бросился к своему «домаш­нему любимцу», приподнял его, осторожно поддерживая под лопатки. Каин часто—часто и поверхностно дышал, со свистом, с розовой пеной на губах. Смотрел перепугано и одновременно с этим злобно. Злился сам на себя — что не может подняться и отомстить обидчикам. Больно. Больно. Не дышится.

Мастер Шакс закусил губу. Жалость сжала горло. Он любил эту химеру, которую создал своими собственными руками и вырастил. Кто его так? За что?

Каин вздрогнул пару раз, всхрапнул, неловко сглотнув кровь, и вытянулся. Зрачки его сузились в продольную нитку. Мастер Шакс всхлипнул. Осторожно обнял мертвую химеру, погладил по черным спутанным лохмам. Было плохо. Ужасно плохо. Непонятно, что происходит. Почему все погибают?

Почему погибают все те, кто что—то значил?

За спиной — мягкие неслышные шаги. Мастер вздрогнул и обернулся.

—  Акер, — проговорил он, разглядев подошедшего, — Каин...Каина убили...

В голосе была обида и жалость. Как жалко. Как больно. Пальцы бездумно перебирают черные пряди.

— Хм... Надо же, — произнес Акер, приближаясь и сунув руки в карманы, — Ну что ж, не повезло щенку. Впрочем, он был слишком глуп. Неудачный проект.

— Как ты можешь! — возмутился было Мастер Шакс, но химера перебила его:

— Прошу тебя, оставь эти сантименты! Убили — так  уби­ли. Туда ему и дорога. Сегодня погиб кое—кто и поважнее твоей любимой зверушки. Впрочем, это тоже не беда. Все идет как должно идти...

Мастер Шакс встал, чувствуя поднимающийся в душе страх. Что задумал Акер? Тем временем химера приблизи­лась, подошла вплотную. Мастер попятился, пока не уперся спиной в стену. Акер прижался к нему и почти тронул его губы своими. Прошептал:

—Трэйс...

Трэйс. Имя, данное при рождении. Забытое и не используемое. Мастер Шакс даже вздрогнул. Химера продолжала:

—  Трэйс, все эти смерти — такие мелочи. Скоро все на­столько изменится, что тебе станет не до них. Особенно не до Каина.

«Ревнуешь?» — так и хотелось спросить. Ты был создан раньше, тебя любили когда—то. Даже спасли жизнь, хотя такая ошибка в геноме неминуемо должна была привести к смерти. Спасли кибер—имплантанты. Кукольник редко когда помогал кому—либо два раза. Но Мастеру Шаксу по­мог. Первый раз, когда излечил от топливной зависимос­ти Блисаргона, второй раз — когда спас от смерти «брако­ванную» химеру по имени Акер. А потом появился Каин. Мастер Шакс подумал, что своего молодого собрата Акер невзлюбил сразу.

—  Это ты... ты его убил? — прошептал Мастер.

Химера прыснула со смеху. Или презрительно фыркнула.

—  Вот еще! Слишком мелко. Неважно, кто его убил. Каин вообще не важен. Важно только то, что ждет нас с тобой. Мир будет принадлежать не людям и не киборгам, хотя они уже начали консолидироваться, а химерам. Следующей сту­пени эволюции. И для начала...

Он прошептал в лицо Мастеру:

—  Я хочу, чтобы мне принадлежал хотя бы этот мегапо­лис... И ты...

Мастер Шакс сжался, отчего—то отчетливо представив себя на поводке.

— Да что ты говоришь такое? Ты вообще соображаешь?...

— Да! — прервала его химера, — Даже лучше, чем ты дума­ешь. Я прекрасно осознаю, что говорю.. Я хочу, чтобы ты стал слушаться меня во всем. А иначе...

Широкая жесткая ладонь осторожно легла на гладкую кожу шеи Шакса. Чуть царапнулись когти. Шакс быстро облизнул губы и торопливо, в отчаянии проговорил:

— Но что ты будешь делать без меня? Ты ничего не знаешь и не понимаешь! Тебе не будут подчиняться мои солдаты, и...