Божественные женщины. Елена Прекрасная, Анна Павлова, Фаина Раневская, Коко Шанель, Софи Лорен, Катрин Денев и другие - Серафима Чеботарь

Кто-то из знакомых, узнав об этой истории, сказал: «Это же Раневская, «Вишневый сад»! Только она так могла!» И Фаина стала Раневской.

Непрактичность всю жизнь была основной из главных черт Фаины Георгиевны. Деньги у нее никогда не водились – ее либо обкрадывали собственные домоправительницы, либо брали в долг без отдачи, а все, что оставалось, она тратила на подарки друзьям.

В Москве Фаина познакомилась со знаменитой балериной Екатериной Васильевной Гельцер. Она иногда пускала к себе кого-нибудь, подобранного из толпы у Большого театра. Подходила, спрашивала: «Кто тут самый замерзший?» Однажды такой оказалась Фаина. Они с Гельцер, несмотря на разницу в возрасте, очень подружились. Гельцер ввела Фаину в круг своих друзей, водила на спектакли Московского Художественного театра, познакомила с Мариной Цветаевой, Осипом Мандельштамом, Владимиром Маяковским. Она же устроила Фаину на сцену – на выходные роли в летний Малаховский театр, антрепренером которого была ее близкая приятельница. Театр был очень неплохим: там во время летних каникул играли лучшие актеры, ставились классические пьесы. По окончании сезона Фаина через театральную биржу с немалым трудом устроилась за 35 рублей в месяц «со своим гардеробом» на роли героини-кокетт (то есть соперницы главной героини) в Керчь.

В Керчи состоялся официальный дебют Фаины – она играла мальчика-гимназиста в пьесе «Под солнцем юга». В театр никто не ходил, и антреприза прогорела. Распродав вещи, Фаина переехала в Феодосию. Тамошний антрепренер сбежал от актеров, ничего не заплатив. Из Феодосии пришлось перебраться в Кисловодск, а оттуда – в Ростов-на-Дону.

Наступил 1917 год. Весной стало известно, что вся семья Фельдман на своем пароходе «Святой Николай» эмигрировала в Турцию.

В Ростов Фаина приехала с единственной целью – обратиться за помощью к жившей там Павле Вульф. Раневская явилась к ней в номер, от смущения села на журнальный столик вместо стула. Вульф предложила ей выучить роль из какой-нибудь пьесы и, увидев результат, сказала: «Мне думается, вы способная, я буду заниматься вами».

Уроки у Вульф стали, по сути дела, единственной театральной школой Раневской. Несмотря на разницу в возрасте – шестнадцать лет, – их отношения переросли в дружбу, связывавшую двух актрис всю жизнь. Вульф заменила Раневской семью, являясь ее наставником, другом, единственным критиком – строгим и авторитетным. Вместе они прожили почти 45 лет.

Дочь Павлы Ирина очень ревновала мать к Фаине. Чтобы доказать, что она тоже на что-то способна, Ирина со временем сама пошла на сцену. Она уехала в Москву, где с успехом играла в разных театрах, потом стала режиссером – даже ставила спектакли, в которых играла Фаина Георгиевна.

Когда в Ростове начались бои, решили уехать в Крым. Раневскую взяли с собой. Она потом говорила: «Павла Леонтьевна спасла меня от улицы».

В Крыму тогда было страшно: постоянные бои, голод, эпидемии. Спас семью Вульф Максимилиан Волошин, регулярно приносивший им еду: хлеб и мелкую хамсу, которую жарили на касторовом масле. Раневская много играет – пьесы Чехова, Островского, Гоголя, Горького. Играть было тяжело, и Фаина много раз решала уйти со сцены, но Павле Леонтьевне удавалось ее успокоить, уговорить остаться. В конце 1924 года, когда война закончилась, Вульф и Раневская переехали в Москву – там, в школе-студии МХТ, уже училась дочь Павлы Леонтьевны Ирина.

Павла Вульф и Раневская поступили в передвижной театр московского отдела народного образования – МОНО, на следующий год, когда МОНО закрылся, – в Бакинский рабочий театр, где проработали три года, потом играли в Гомеле, Смоленске, Архангельске, Сталинграде, опять Баку. А в 1931 году Павлу Вульф пригласили на педагогическую работу в Театр рабочей молодежи – ТРАМ. И Вульф с Раневской снова оказываются в Москве.

Здесь Раневскую пригласил в свой Камерный театр известный режиссер Таиров – с его женой и первой актрисой его театра Алисой Коонен Фаина была знакома уже давно. Уже первая ее роль – Зинка в «Патетической сонате» – имела шумный успех у публики.

Желая покорить и кинематограф, Раневская собрала свои фотографии и отослала их на «Мосфильм». Ей вернули их со словами: «Это никому не нужно». Актриса обиделась на кино. Но когда однажды к ней подошел молодой человек и сказал, что хотел бы снять ее в кино, она бросилась ему на шею. Это был Михаил Ромм, который тогда приступал к съемкам своего первого фильма «Пышка» по Ги де Мопассану.

Фаина играла роль госпожи Луазо. Съемки проходили по ночам – актеры были из разных театров, днем их собрать было невозможно, – в холодном павильоне. Раневской сшили платье из остатков ткани, которой обили экипаж, – оно было очень тяжелым и совершенно неудобным. Когда съемки наконец закончились, Фаина вместе со своей подругой и партнершей по фильму Ниной Сухоцкой поклялись на Воробьевых горах, как Герцен и Огарев, что никогда больше не будут сниматься в кино.

Тем не менее уже через два года Раневская согласилась сняться в фильме режиссера Игоря Савченко «Дума про казака Голоту». Роли для нее не было, но режиссеру так хотелось снять Раневскую в своем фильме, что он предложил ей заменить имеющегося в сценарии скупого попа на попадью. «Если вам не жаль оскопить человека, я согласна», – ответила Раневская.

На пробах ее одели, загримировали и попросили войти в декорации и что-нибудь изобразить. Раневская подошла к клетке с птицами, сунула палец в клетку и засмеялась: «Рыбки мои золотые!» Потом наклонилась к поросятам… Съемочная группа лежала от хохота. Эта кинопроба – редчайший случай – вошла в фильм.

В 1935 году Фаина перешла из Камерного в Центральный театр Красной Армии. Здесь она получила заглавную роль в спектакле по пьесе Горького «Васса Железнова». За исполнение роли Вассы Раневская получила звание заслуженной артистки РСФСР. А в 1939-м она ушла из театра, чтобы сниматься в кино.

В том же году она снялась в фильмах «Человек в футляре» и «Ошибка инженера Кочина», а также в фильме, ставшем ее триумфом и сильно испортившем ей жизнь, – в «Подкидыше». Знаменитую фразу «Муля, не нервируй меня!» она придумала сама – и возненавидела ее. Всю оставшуюся жизнь «Муля» преследовал ее: так кричали толпы бежавших за ней мальчишек на улицах, так говорили, знакомясь с ней, элегантные дамы. Даже Брежнев, вручая ей в 1976 году – в связи с 80-летием – орден Ленина, вместо приветствия сказал: «А вот идет наш «Муля, не нервируй меня!» Раневская ответила: «Леонид Ильич, так ко мне обращаются или мальчишки, или хулиганы!» Генсек смутился: «Простите, но я вас очень люблю..»

В фильме «Мечта» Раневская сыграла Розу Скороход – небогатую, несчастную в своей любви к негодяю-сыну содержательницу пансиона. Это была лучшая роль Раневской в кино, единственная ее главная роль в кинематографе, редкое сочетание высокого комизма и глубочайшей трагедии. В то время Раневская была очень худой, хрупкой, но свою героиню она представляла массивной. Раневская специально придумала Розе тяжелую походку, обматывала ноги бинтами, чтобы они казались толстыми и опухшими. Но, к сожалению, судьба у фильма не сложилась. Премьера «Мечты» состоялась 6 июля 1941 года – Москву уже обстреливали. Во время войны фильм был неактуальным, а потом о нем забыли… Когда «Мечту» увидел президент США Рузвельт, он сказал: «На мой взгляд, это один из самых великих фильмов земного шара. Раневская – блестящая трагическая актриса».