Обитель зла - Ричард Сэйл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После этого я закинул еще монетку и набрал «Лотарингию», попросив позвать дежурного клерка.
— Пускай твоя милашка соединит меня с рыженькой девицей. Хорошо, Джим?
Я достал сигарету и закурил, выпуская дым прямо на стекло кабинки. Облачка дыма наталкивались на стекло и зависали в воздухе. Наконец раздался щелчок на линии, и операторша сообщила:
— Извините, абонент не отвечает.
— Дайте мне Джима еще раз, — попросил я.
Когда Джим откликнулся, я попросил:
— Ты можешь сгонять наверх и выяснить, почему она не берет трубку телефона? Может, боится?
Джим ответил:
— Хорошо. Я пулей слетаю туда и обратно, со своим ключом.
Меня бросило в холодный пот. Я положил трубку на маленькую полочку и распахнул дверь телефонной будки. Седовласый субъект стрельнул глазами из-за журналов и, скорчив недовольную мину, взглянул на свои часы. Из будки валил дым. Мгновение спустя я опять захлопнул дверь и взял трубку.
Мне показалось, что голос Джима доносится до меня словно откуда-то издалека.
— Ее там нет. Вероятно, пошла прогуляться.
— Ага… Или прокатиться, — сказал я.
Я повесил трубку и выскочил из будки. Седовласый незнакомец швырнул журнал на полку с такой силой, что тот упал на пол. Он нагнулся поднять его, как раз когда я проходил мимо. Выпрямляясь, он тихо, но весьма категорично прошипел за моей спиной:
— Держи руки внизу и не трепыхайся. Шагай прямиком к своей тачке. Тут одно дельце к тебе имеется.
Краешком глаза я заметил, что старик-аптекарь близоруко на нас щурится. Впрочем, он все равно ничего бы не заметил, даже если бы обладал хорошим зрением. Что-то уперлось в мою спину. Наверняка не палец.
Мы мирно покинули аптеку.
Вплотную к моему «мармону» припарковалась длинная серая машина. Рядом с ее открытой задней дверью стоял, уперевшись в подножку, какой-то мужлан с квадратной мордой и кривой пастью. Правую руку он держал за спиной.
Я услышал голос моего конвоира:
— Залезай в свою тачку и рули в западном направлении. На первом повороте сворачивай и не гони: не больше полусотни километров в час!
Узкая улочка была залита солнцем и тонула в тишине, лишь величественные деревья о чем-то шептались.
Мы находились на расстоянии какого-то квартала от Кордова-стрит; явственно слышалось шумное движение потока машин. Я пожал плечами, открыл дверь своего авто и сел за руль. Седовласый незнакомец живехонько пристроился на сиденье рядом со мной, не сводя глаз с моих рук. Он поднял правую лапу с зажатым в ней короткоствольным пистолетом.
— Доставай ключи, дружок, только как можно аккуратнее.
Я был очень аккуратен. Когда я нажал на стартер, хлопнула дверца серой машины, послышались быстрые шаги, и кто-то скользнул на заднее сиденье «мармона». Я выжал сцепление и повернул за угол. В зеркальце я заметил, что серая машина повторяет мой маневр. Потом она слегка отстала.
Я двинулся в западном направлении но улице, параллельной Кордова-стрит. Когда мы проехали примерно полтора квартала, кто-то протянул руку через мое плечо и умыкнул мой ствол. Седовласый поместил оружие на бедро и левой, свободной рукой тщательно меня обыскал. Удовлетворенный результатом, он откинулся на сиденье.
— О'кей. Теперь выруливай на главную магистраль и хорошенько газуй, — приказал он. — Только не думай, что можешь прижимать к обочине первую же попавшуюся патрульную машину. Если считаешь иначе, то попробуй — увидишь, что из этого выйдет.
Я сделал два поворота и увеличил скорость до семидесяти. Мы проехали пару очаровательных жилых кварталов, а потом пейзаж начал меняться. Жилые строения попадались все реже, и следовавшая за нами серая машина развернулась и, направившись в сторону города, быстро пропала из виду.
— И ради чего все это? — поинтересовался я.
Седовласый мужик хохотнул и энергично потер свой широкий красный подбородок.
— Это бизнес, ничего личного. С тобой босс хочет поговорить.
— Каналес?!
— Каналес! При чем тут он, черт меня подери?! Я же сказал: босс.
Какое-то время я молчал и следил за движением на дороге, точнее, за тем, что еще от него оставалось. Потом спросил:
— Почему вы не провернули все прямо в квартире или, на худой конец, в аллее?
— Хотел убедиться, что за тобой нет хвоста.
— И кто же этот босс?
— Потерпи: доберемся до места — узнаешь. Еще вопросы есть?
— Да. Я могу закурить?
Пока я закуривал, он придержал руль. Тип на заднем сиденье за все это время не проронил ни слова. Немного погодя седовласый приказал мне остановиться у обочины. Мы поменялись местами, и теперь вел уже он.
— У меня тоже была такая колымага годков шесть тому назад, когда в кармане не лежало ни гроша, — с энтузиазмом сообщил он, садясь за руль.
Я не смог с ходу сообразить, как лучше ему ответить, а поэтому, сделав глубокую затяжку, стал размышлять. Если Лу укокошили в Вест-Симарроне, то его убийцам деньги не достались. Ну а если на самом деле его пришили в квартире мисс Гленн, то зачем кому-то понадобилось тащить его труп через весь город в Вест-Симаррон?
7
Минут через двадцать показалась гористая местность. Мы преодолели крутой перевал, затем спустились по длинной ленте белоснежного бетона, пересекли мост. Дальше шоссе опять пошло в гору. В конце концов мы свернули на гравиевую дорогу, исчезавшую за рощицей из дубов и диких яблонь. Пучки степной травы, подобно фонтанчикам, взмывали то тут, то там на гребне холма. Колеса шуршали по гравию, на поворотах машину заносило.
Мы достигли здания с широким крыльцом, стоявшего на бетонированных опорах. Примерно в тридцати метрах за ним, на холме, размеренно вращалось колесо электрогенератора. Через дорогу пулей пронеслась голубая сойка, взмыла вверх и, сделав крутой вираж, сгинула, словно брошенный кем-то камень.
Седовласый вырулил прямо к крыльцу, возле которого уже стоял бежевый спортивный «линкольн», выключил зажигание и поставил мою машину на ручной тормоз. Он вытащил ключи и, аккуратно поместив их в специальный кожаный футлярчик, сунул себе в карман.
Тип с заднего сиденья выбрался из машины и придержал для меня дверцу. В его руке был пистолет. Я вылез наружу, седовласый последовал за мной. Так, все вместе, мы и вошли в дом.
Мы оказались в просторной комнате, стены которой были облицованы отполированной сосной. Прошли через нее, ступая по индейским коврам, и седовласый осторожно постучал в дверь.
Кто-то недовольно крикнул:
— Что там еще?!
Седовласый приблизился к двери и учтиво произнес:
— Это Бизли… Мы привезли парня, с которым вы хотели пообщаться.
Нам велели войти. Бизли отворил дверь и, пихнув меня через порог, захлопнул ее за моей спиной.
Новая комната оказалась такой же просторной и с точно такими же полированными стенами и индейскими коврами на полу. В камине шипел и потрескивал огонь.
Человека, восседавшего за плоским письменным столом, я узнал: это был Фрэнк Дорр, весьма известный политикан.
Он принадлежал к тому сорту людей, которым нравится иметь перед собой стол, чтобы можно было в любой момент облокотиться на него своим жирным брюхом и сидеть, поигрывая всякими разными предметами с видом завзятого умника. У Фрэнка Дорра было полное, с нечистой кожей, лицо, жиденькая белая челка, небольшие пронзительные глазки и маленькие, аккуратные руки.
Даже сидячая поза Дорра позволяла разглядеть, что он облачен в поношенный серый костюм. На столе, прямо перед ним, вольготно разлеглась здоровенная черная кошка, персидская. Он почесывал кошку за ухом своей деликатной ручкой, и та довольно изгибалась. Длиннющий хвост зверюги свешивался со стола и едва ли не достигал пола.
Фрэнк Дорр нарушил молчание:
— Присаживайтесь. — При этом он не отрывал глаз от кошки.
Я опустился в кожаное кресло с необычайно низкой спинкой.
Дорр произнес:
— Как вам здесь? Нравится? Очень мило, не правда ли? Познакомьтесь с Тоби, это моя подружка. Притом единственная. Верно, Тоби?
— Здесь-то мне нравится, — ответил я, — но я не в восторге от того, каким образом тут очутился.
Дорр поднял голову и, слегка приоткрыв рот, уставился на меня. У него были великолепные зубы, жаль, не свои.
— Я, братец, вообще-то занятой человек, — заметил он. — Так встретиться куда проще, нежели тратить время на пререкания. Хотите выпить?
— Естественно, хочу, — сказал я.
Он ласково сжал кошачью голову, потом отпихнул ее от себя и взялся за подлокотники кресла. Вернее, вцепился в них так, что у него даже лицо побагровело, после чего с изрядным усилием поднялся на ноги. Затем, ковыляя, пересек комнату и подошел к встроенному бару, откуда извлек внушительный графин, наполненный виски, и пару стаканов с золотыми прожилками.