Необитаемый ад - Андрей Дышев

Лагутин аккуратно надрезал большой пласт дерна и скатал его, словно ковровую дорожку. Потом стал рыть яму. В яму он плотно уложил коврик, палатку, примус, пустые консервные банки, бумажки и пакеты, а потом, с невыразимой жалостью и болью, стал хоронить продукты. Оставив себе лишь пачку ржаных сухарей да несколько банок тушенки с рисом, Лагутин раскатал дерн и поправил его края. Идеальная работа! Ни за что не скажешь, что здесь что-то спрятано.

Лишний песок он собрал в куртку, связал ее рукава, отнес на пляж и там высыпал. Продукты рассовал по дуплам. Покончив с бывшим пристанищем Безымянного, Лагутин вернулся к своему шалашу, соорудил костер и тщательно прокоптил на нем котелок. Для пущей убедительности он набрал каких-то ягод, кореньев, залил их озерной водой и поставил кипятиться. Когда на остров приедет съемочная бригада поздравлять его с победой, Лагутин угостит их этим зельем. Пусть попробуют экзотики, которую они так превозносят на протяжении десяти дней!

Пока варилось угощение, Лагутин взял тесак и пошел в заросли камышей. Ночи стали холодные, и без добротной подстилки можно было запросто застудить почки. Камышовые стебли, если их уложить рядами и связать, могли с успехом заменить матрац.

Он подошел к затоке, заросшей крепкими и сухими стеблями, присел, чтобы рубить ближе к корню, и вдруг заметил лежащий у самых ног маленький продолговатый предмет. Лагутин поднял его, положил на ладонь и внимательно рассмотрел. Это был пластиковый шприц, готовый для инъекции. Игла была закрыта колпачком, внутри переливалась прозрачная жидкость.

«Я был здесь вчера, – подумал он. – И вряд ли бы не заметил этой штуковины. Значит, ее выронил «гость», за которым мы со спасателем гонялись сегодня ночью. Он собирался сделать мне укол? Интересно бы узнать, что это за гадость?»

Он немедленно вытащил радиостанцию и связался со спасателем.

– Послушай, – сказал Лагутин. – Я напрасно на мальчишку бочку катил…

– На какого мальчишку? – не понял Ворохтин.

– На Ботаника. Это не он был у меня сегодня ночью.

– Почему ты так решил?

– Я нашел шприц с иголкой. Могу поклясться, что до сегодняшней ночи этой штуки на острове не было. Это кто-то с вашей базы лечить меня надумал.

– Шприц заправлен?

– Да, полностью. Но, сам понимаешь, пробовать на вкус и даже нюхать эту муру у меня большого желания нет.

– Ни в коем случае! – предупредил Ворохтин. – Какой цвет у жидкости?

Лагутин поднял шприц и посмотрел на свет.

– Вроде желтоватый.

– Это плохо, – ответил Ворохтин после недолгой паузы. – Спрячь шприц в надежное место, я при случае посмотрю.

– Что это может быть, как ты думаешь? – заинтригованный реакцией Ворохтина, спросил Лагутин.

– Если это дексилин, то одной инъекции достаточно, чтобы вплавь перебраться с одного острова на другой и при этом даже не подхватить насморка. Так что версию с Ботаником пока рано хоронить.

– Согревающее средство?

– Стимулятор. Пожалуйста, будь осторожен. Особенно после вечернего сеанса связи.

Отключив радиостанцию, Лагутин еще раз внимательно посмотрел на шприц. «Знать бы, чем все это кончится, – подумал он. – Лавровым венком или надгробным?»

Глава 34

Ва-банк

«Я не спасатель, – с раздражением думал Ворохтин. – И не врач. Я провокатор! Черт дернул меня за язык сказать Лагутину про свойства дексилина! А вдруг у него начнется помутнение разума, он пырнет себя иглой в задницу и поплывет убивать Ботаника?»

Водитель киношного автобуса лежал на носилках в салоне «Скорой помощи», зеленый, как лягушка, покрытый каплями пота, и часто дышал.

– Когда плохо стало? – спросил его Ворохтин, нащупывая пульс.

– Утром… А грибы я вчера вечером ел… Часов в десять…

Ворохтин пощупал лоб водителя, потом посмотрел на его зрачки.

– Ты мне прямо говори: ты грибы ел или же закусывал ими?

– Ну, как сказать… – пробормотал водитель.

– Водкой, дорогой мой, ты отравился, а не грибами! – сказал Ворохтин.

Он раскрыл сумку с медикаментами. На самом дне лежала пластиковая коробка с ампулами для инъекций. Ворохтин взял ее в руки и раскрыл.

– Укол будешь делать? – забеспокоился водитель.

Но Ворохтин думал вовсе не о пациенте. Он медленно выкладывал на столик упаковки с глюкозой, инсулином, преднизолоном, новокаином… А вот и «обойма» с дексилином. Целехонькая, все ампулы на месте. А купить его в аптеке без рецепта невозможно.

– Значит, это был не дексилин, – вслух подумал Ворохтин.

– Что? – заволновался водитель, услыша незнакомое слово.

– Что, что… – рассеянно ответил Ворохтин, вскрывая упаковку с ампулами атропина. – Штаны снимай, вот что!

Он вогнал иглу шприца в задницу водителю, словно дротик для игры в дартс, шлепком приложил ватку со спиртом и нравоучительным тоном сказал:

– Имей в виду, это в последний раз. Еще раз так нажрешься – сердце не выдержит.

– Все, завязываю, – поклялся водитель, затягивая ремень на брюках и выползая из машины. – Спасибо, братишка! По гроб обязан!

Ворохтин кинул использованный шприц в корзину для мусора, закрыл сумку и сел на порожек машины.

«Это был героин, вот что, – совершенно ясно понял он. – Это был шприц с героином из косметички Лены, которую у меня забрал Зубов. Наверняка заправлен лошадиной дозой. Что ж, прекрасный способ отправить человека на тот свет!»

Мысль, пришедшая в голову вслед за этим выводом, была настолько дерзкой, что Ворохтин вскочил, с силой захлопнул дверь «Скорой», запер ее на ключ и решительно пошел на пляж, где под зонтиком у мангала несли бессменное дежурство Зубов и сержант.

– А-а! Сам явился! – обрадованно сказал Зубов. – Садись, приятель! В ногах правды нет.

Он придвинул Ворохтину стул. Видя, что Ворохтин садиться не желает, старший лейтенант нахмурился и спросил:

– Что ж ты подписку о невыезде нарушаешь? Под арест хочешь?

– Я хотел бы узнать, – сказал Ворохтин, – на каком основании вы потребовали от меня подписку?

Сержант, листающий иллюстрированный журнал, вздохнул и сокрушенно покачал головой.

– Что ж у вас память такая плохая? – произнес он и монотонно, нараспев продолжил: – Вы, гражданин Ворохтин, были задержаны за незаконное хранение наркотических средств, что, согласно статье двести двадцать восемь Уголовного кодекса, является тяжким преступлением и наказывается лишением свободы на срок до десяти лет. В интересах следствия мы взяли у вас подписку о невыезде…

– Каких наркотических средств? – перебил его Ворохтин.

– Которые мы у вас изъяли, – повторил Зубов, и в его голосе уже угадывалось назревающее недовольство.

– Вы изъяли у меня шприц, ампулу и белый порошок, – уточнил Ворохтин. – Экспресс-анализа вы не делали и потому не можете утверждать, что это был наркотик.

Милиционеры переглянулись.

– Какие, блин, все умные пошли, – произнес сержант.

Зубов поковырялся в зубах спичкой, швырнул ее себе под ноги и пытливым взглядом посмотрел на Ворохтина.

– Сам напрашиваешься, – недобрым тоном произнес он. – А ведь я хотел все миром решить.

– Мне нужно заключение экспертизы, – твердо сказал Ворохтин.

– А жалеть не будешь?

– Вы зря меня уговариваете, – сказал Ворохтин.

Зубов сплюнул.

– Ну, ладно, – произнес он и посмотрел на сержанта. – Неси изъятые у гражданина Ворохтина материалы и вместе с задержанным отправляйся в лабораторию.

– Ага, – кивнул сержант. – Будет сделано!

Он отложил журнал, поднялся со стула и пошел к серому «УАЗу».

Зубов снова поднял лицо и посмотрел на Ворохтина:

– Спокойная жизнь надоела? Характер показываешь? А ведь мы тебя действительно за решетку упрячем. И не отвертишься.

Ворохтин спокойно смотрел на милиционера:

– Не понимаю, за что вы собираетесь упрятать меня за решетку.

– Не понимаешь? Сейчас поймешь.

Ждать тем не менее пришлось довольно долго. Зубов сначала вел себя подчеркнуто равнодушно, потом стал постукивать пальцами по столу, затем недовольно произнес:

– Он что там, уснул, что ли?

Сержант наконец вылез из «УАЗа», посмотрел в сторону зонтика и произвел какой-то странный жест, будто отряхивал брюки на уровне ширинки.

– Не слышу! – крикнул Зубов.

Сержант махнул рукой, обошел машину и полез в нее через другую дверь.

– Его только за смертью посылать! – снова проворчал Зубов и с каким-то скрытым подозрением взглянул на Ворохтина. Тот, прекрасно зная, что идет ва-банк, тем не менее вел себя спокойно и даже не смотрел на «УАЗ», в котором сержант искал вещественное доказательство. Ему куда приятнее было пялиться на Киру, которая с полотенцем и зубной щеткой шла к озеру. Это были редкие, можно даже сказать, уникальные мгновения, когда девушка предстала перед базой в тренировочных брюках и короткой футболке на тонких бретельках.

«А она, оказывается, довольно симпатичная без своей дурацкой штормовки и платка!» – подумал Ворохтин.