Игрушки для императоров: лестница в небо - Сергей Кусков

И снова атака. На этот раз я был готов и почти отбил ее, получив лишь касательный по скуле. Отступил. Вздохнул. Да, я слабее, противопоставить ничего не могу.

Эта мразь тоже отошла на пару шагов и откровенно скалилась. А что она мразь, я убеждался с каждой секундой. В уголках ее глаз плясали демоны надменности. Она играла в кошки-мышки, полностью доминируя над «мышкой», и агония «мышки», желание выжить, доставляла ей несказанное удовольствие.

Нет, убивать меня не будут. Даже для таких крутых девочек это чересчур. И калекой меня делать – тоже. В отличие от Толстого. Ее удары были мягкими и плавными, она только обозначала их. Унижение. Они пришли сюда ради него. Указать зарвавшемуся мальчику его место. Он – никто.

Атака, еще и еще. У нас сложился некий подвижный паритет, она особо не усердствовала, я в основном защищался, и было время рассмотреть ее внимательнее, выражение лица, глаз, губ. «Мелочи» подчас говорят о человеке гораздо больше, чем можно узнать за часы слепого общения.

Надменность. Мысль зацепилась за это слово, и я вдруг сделал новое открытие. Ведь именно так, как сейчас на меня, они смотрят на всех людей вокруг! И на площади у фонтана, и даже в галерее! Тогда я не обратил внимания, мысли были заняты другим, но теперь, видя этот взгляд, понимаю, что он означает. «Мы – элита, белая кость, вассалы королевы. Мы способны на все, лишены таких условностей, как понятие ценности человеческой жизни, и главное, неподсудны для вашей правоохранительной системы. Мы выше вас! Мы – другие! А все, кто не с нами, быдло!»

И я, представитель оного быдла, вдруг решил, что имею право оказаться среди них.

Они пришли не потому, что я мальчик, а потому, что не вписывался в ИХ нормы. Не прошел того, что про шли они, и прочее, прочее. Я – изгой, и, если до сих пор этого не понял, они объяснят мне все на пальцах. Точнее, на кулаках.

Я молча проглотил ком. Не выстою против них, даже против одной, не говоря о пяти. Хотя и должен, нет, ОБЯЗАН поставить их на место. Теперь это моя ноша, мой крест, мой смысл жизни. Я не могу позволить какой-то корпусной дряни жить с осознанием всемогущества.

Когда-то я шел на бессмысленный явно провальный бой, убивать Толстого. Ни на что не надеясь. Потому что не мог иначе. Dйjа vu. Ситуация повторяется. Я снова должен. Убить? Ну, или попытаться это сделать. Или сделать еще что-то зверски плохое, но сбить спесь с этих сучек.

У меня два преимущества. О первом они знают, хотя плюют на него, считая несущественным: они не могут бить меня в полную силу, не могут убивать. О втором преимуществе им неизвестно, а потому это реальный шанс добиться цели.

Призвать дракона.

Я атаковал быстро и стремительно. Еще и еще, не давая опомниться. Решение принято, цель поставлена, больше не надо экономить силы. Я бил, получал и бил, закипал. Тигр, спящий внутри, понял, что теперь его выход. Да, я откроюсь, укажу сеньорам из корпуса на свой главный недостаток, если, конечно, выживу. Я сгорю в огне, в этом пекле. Но я ДОЛЖЕН это сделать! ДОЛЖЕН ее достать!

Моя атака оказалась слишком стремительной, черненькая не ожидала такого, и вот уже передо мной другое лицо, делано сосредоточенное. Хотя нет, не делано. Меня оттеснили от своей, пропустившей удар, перестали считать мышкой, а это достижение. Что ж, девочки, белый танец так белый танец. Сами пригласили!

Они менялись постоянно, не давая мне по-человечески закипеть. Гоняли, выматывали, и я ничего не мог поделать. Пока не мог. Они не только защищались, но и атаковали, правда, всерьез меня не воспринимали – удары были мягкими, будто нежные касания. Они издевались, как и планировали, просто теперь делали это без покровительственной улыбки на лице. Можно доводить не только слабого, с сильным гораздо интереснее!

Раз, раз! Мимо моего виска пролетел ботинок. Бум. Кажется, достал. Точно, смена противника. Они меняются каждый раз, как я кого-нибудь достану, даже если просто зацеплю. Таковы правила игры. И я вдруг понял, что делать. Черненькая! Надо дождаться ее.

Эта сука здесь за главную. Комвзвода. Это она разговаривала со мной за всех и приказала выгнать малолеток, вот и получит свое, как главная. Только бы у меня получилось, только бы все вышло!

Атака, еще атака, смена противника. Хуанито, побереги силы! Понадобятся! Да, Норма хорошо сделала, показав тебе представление, предоставив несколько дополнительных минут отдыха перед схваткой с этими. Но силы уже на исходе, у дракона может просто не получиться.

Атака, еще атака, блок, уход. Смена противника. Ага, коза, вот и ты.

Я вспомнил все. Толстого, его унижения. То, что мне пришлось кровью доказывать свое право на имеющееся у меня по закону от рождения. Устроенную им дедовщину, его порядки и «право сильного». Она – тот же «Толстый», только местного разлива. Где-то скована уставом, где-то неписаные правила не дают развернуться, но их обоих объединяет презрение к тем, кого считают ниже. Если меня сюда возьмут, эти шмары устроят мне новую школу имени генерала Хуареса. От чего ушел, к тому и пришел.

Я – титуляр. Везде и во всем. Всегда. И чтобы выжить, мне нужно постоянно доказывать обратное. Это СИСТЕМА, от нее никуда не деться.

А я не хочу что-то кому-то доказывать. Надоело!

Дракон проснулся. Его рев мог обрушить стены этого подземелья, очень жаль, что его слышал лишь я один. Моя верная проклятая и благословенная спутница вышла на сцену, тушите свет. Пускай меня убьют, искалечат, вышвырнут, я ее достану. Потому что я не могу как все.

И я достал ее. Не я, дракон. Несколько обманных движений, затем удар.

Она испугалась. Следующий ее удар был нанесен в полную силу. Я обозревал действо как бы со стороны, как зритель, но видел и замечал все. Еще и еще удар – эта ловкая сучка двигалась с неимоверной грацией, но теперь ее плюс стал минусом, мне плевать на ее легкость и скорость. У меня козырь, которого нет и не будет у «ангелочков». Сила. Даже блоки их подвижны и динамичны, они физически не могут принять полноценный мужской удар, выпад настоящего дракона. И теперь она может лупцевать меня со страшной скоростью, пусть хоть зайдется в танце, несущий смерть кулак все равно найдет цель, пройдя ее блоки, как нож сквозь масло.

Стоящая справа от нее напарница пошла на выручку. Атака, мой присест и контратака в ответ. Она отступила, но я кинулся не на нее. Я кинулся в сторону, догонять ошеломленную черненькую.

Та встретила, оклемалась быстро и скорее удивилась, чем была обескуражена, но теперь с ней сражался не Хуан Шимановский, мальчик-латинос со странной фамилией, неумный и выпендрежный юноша, против нее стоял дракон, свирепый, злой, не чувствующий боли.

Она защищалась, действовала на немыслимой скорости. Удар в лицо – я пошатнулся. Сильный удар! Но дракона не остановит. Только смерть, полная физическая смерть – единственное оружие против него.

И снова она пропустила. Дракон издал утробный рев, кидаясь добивать поверженную жертву.

Но на его пути встала знакомая белая фигура, отбившая атаку.

Дракон почувствовал в этой каменно спокойной белой фигуре угрозу куда большую, чем от всех пятерых черных, вместе взятых. Черные выражали эмоции – злость, азарт и даже страх, белая же абсолютное равнодушие. Ей было плевать на свирепого-свирепого дракона, будто его не существовало. И это спровоцировало того на атаку, как быка провоцирует красная тряпка. Смять, сокрушить, уничтожить! Пока всемогущ, ни одна белая сволочь не может противостоять ему, непобедимому!

Норма нанесла всего несколько ударов. Но очень сильных. Последнее, что я помнил, впадая в беспамятство, – ее удовлетворенное лицо.

Затем мне было плохо, очень плохо. Так всегда после приступа, но этот приступ превзошел все остальные, вместе взятые. Тело дергалось в судорожных спазмах, изо рта текла противная слюна пополам с кровью от разбитой губы. Тело изнутри пронзали сотни тысяч игл, некие неведомые силы безбожно крутили его, будто выжимали белье, выполосканное в тазу. Это было очень больно!

Я орал во весь голос. Они навалились на меня, все пятеро, со всех сторон, фиксируя, прижимая к земле руки и ноги, не давая мне биться в припадке. В руках Нормы промелькнула белая металлическая сумочка с красным крестом, затем я почувствовал укол.

И провалился в благословенную тишину.

– …Более двухсот лет назад. Что-то они не учли, не доделали, вот и получилось то, что получилось. А мы этим пользуемся и ходим по проторенной ими дорожке, спотыкаемся об их камни. Это еще хорошая реакция, бывает гораздо хуже. Гиперактивность, вспыльчивость без тормозов, шиза… Много чего. Я в зондеркоманде кого только не повидала!

Затем послышались еще голоса, наперебой что-то спрашивающие, ответы на них и, как итог разговора, реплика:

– Евгеника до добра не доведет, девочки. Люди уже двести лет говорят об этом, но не слышат сами себя. Зато теперь мы можем вживую увидеть действие их экспериментов, через поколения, во всей красе. Такие дела, девчонки!