Черный ветер - Денис Геннадьевич Моргунов

Вскрыв тушенку, сталкеры принялись поглощать богатое белком и жирами мясо, попутно заедая его злаковыми батончиками, которые Тихий обнаружил на дне своего рюкзака. В обычной жизни сладкие батончики с мясом вряд ли бы кто ел вот так, вприкуску. Но голодный и варенье с чесноком съест, лишь бы насытиться. Не в том месте и не в тех условиях находились парни, чтоб крутить носом.

Неожиданно на противоположной стороне луга появился человек. Постоял немного, посмотрел на ребят и, немного прихрамывая, направился к ним.

Напарники отставили в сторонку банки, подняли с земли автоматы и положили их себе на колени. Мало ли, вдруг придется стрелять? Когда человек достиг середины луга, компаньоны смогли разглядеть его более подробно. Это был пожилой мужчина, лет шестидесяти пяти, с пышной седой бородой, в шапке-ушанке.

– Так это ж Егерь, – облегченно выдохнул Гриф, поднимаясь с земли.

– Какой еще Егерь? – удивился Тихий.

– Сейчас все узнаешь, – подмигнул напарник.

Старик подошел еще ближе и, остановившись в нескольких шагах от сталкеров, произнес:

– Вы, это, только не мусорьте и костры не жгите. Берегите лес и природу.

– Ну здравствуй, Михалыч! – воскликнул Гриф. – Неужто не узнал?

Старик перевел взгляд на парня, немного постоял, погрузившись в раздумья, а затем, расплывшись в улыбке, ответил:

– Писатель? Ты, что ли? Давненько я тебя не видал. Какими судьбами в наших краях?

Они тепло обнялись, похлопали друг друга по плечам.

– Мы с напарником держим путь на ЧАЭС. Устали, сил нет. Вот остановились немного подкрепиться и отдохнуть.

– На Станцию? – покачал старик головой, поглядывая на Тихого. – Что ж вас всех тащит туда? Место-то гиблое.

– Согласен, не курорт, – вклинился в разговор Тихий. – Но и здесь, так-то, тоже не городской парк.

– Твоя правда, – вздохнул Егерь. – А сам-то кто таков будешь? Хороший человек или злодей?

– Да вроде хороший человек, – растерявшись, улыбнулся Тихий.

– Тут сомнений не может быть, – очень серьезно ответил Егерь. – Никаких «вроде» или «может быть».

– Хороший, – ответил сталкер, настроившись вдруг на такой же серьезный лад.

Егерь глянул Тихому прямо в глаза… и вдруг парень ощутил, как неведомая холодная сила проникла прямо в его мозг! Сталкер хотел оторвать взгляд, отстраниться, но не мог. Егерь держал его – не физически, но ментально, – так крепко, что не было никакой возможности даже пошевелиться.

В затуманенном сознании лишь всплыло: «Господи, какой же он сильный!»

Ментальная сила словно изучала его – глазами Егеря, пронзительно-голубыми, как само небо, невыносимо-правдивыми. Сталкер мельком отметил, как по его щекам текут слезы. Он вдруг понял, что, когда умрет и предстанет перед богом, будет чувствовать то же самое.

Это продолжалось, кажется, целую вечность. Потом Егерь по-доброму улыбнулся, и сила отпустила, давая Тихому шанс сделать вдох и начать всхлипывать.

– И в самом деле хороший человек, – резюмировал егерь, доставая из кармана кисет и сворачивая самокрутку.

Тихий хотел было схватить оружие и показать старику где раки зимуют – за такие-то фокусы! Но Гриф мягко взял его за руку, покачал головой: мол, не надо.

Тихий понял, что Егерь не простой менталист или мутант. Они повстречали кого-то, кто был на уровень выше их обоих, да и вообще всех знакомых, вместе взятых; возможно, это один из сподручных самой Зоны. И он проверял гостей леса в этот самый момент. И именно сейчас решалась их дальнейшая судьба.

Старик улыбался, курил, пуская в небо кольца сизого дыма. Тихий вытер со щек слезы, привел себя в порядок и теперь просто стоял, как и Гриф. Вдвоем они смотрели на Егеря, не смея сказать и слова.

– Ладно, – наконец произнес дед, скуривая самокрутку до самого конца. – Помогу вам пройти остаток пути по безопасному маршруту. Только уговор – никому не показывать этот ход.

– Обижаешь, – улыбнулся Гриф. – А за помощь большое спасибо. С нас причитается.

– Идем. Опасно вам здесь находиться. Меня-то зверье не тронет, а вас запросто, – сказал старик и зашагал туда, откуда пришел. – Ну, чего застыли? Пошли.

Парни схватили оружие и рюкзаки и поспешили за Егерем. Оставив луг позади, они вышли к небольшому холму. Обойдя его, проводник посмотрел по сторонам и, убедившись в отсутствии лишних глаз, ловко скрутил в рулон пласт травы вместе с землей. Взору открылась гермодверь.

Егерь отворил ее и напутствовал:

– Ступайте. Туннель выведет вас прямиком в окрестности Станции. Ни аномалий, ни мутантов там нет. Можете быть спокойны и уверены, что доберетесь без происшествий.

Попрощавшись со стариком, парни скрылись в темноте туннеля.

Часть вторая

Глава 18

Станция

Любой, кто считал, что апокалипсис не наступит, отрицал очевидное.

Джейми Макгвайр

Закатное солнце освещало двух путников кроваво-красным светом. Сталкеры шли молча, каждый думал о своем. Хотя поговорить было о чем: они дошли до Станции, той самой, Чернобыльской, до места, из которого, как считалось, нет дороги назад. Тем не менее с ЧАЭС возвращались, и многие. Но хранили скупое молчание, словно Станция наложила на их уста печать, которую нельзя сломать.

Однако обильные возлияния возле костра все же заставляли некоторых бродяг прервать обет молчания. И тогда они говорили без умолку, изливая душу, словно очищаясь. Говорили, говорили, говорили… А потом так же резко затихали, замирали, взгляды их становились пустыми.

Это были истории про ветер и про тени, про блики света и про тишину. И, казалось бы, ничего в этом не должно было пугать. Но каждый, кто слушал эти исповеди, видел все в глазах рассказывающих. Сталкеры знали, что на Станции живут призраки. И что сама Станция живая. У нее есть разум – или что-то, что отвечает за него, – и она осознаёт свою сущность и порой играется с оказавшимися рядом путниками. Но чаще просто убивает их.

Об этом сейчас думали сталкеры, спускаясь с пригорка и подходя к разбитой асфальтовой дороге.

Но думы их внезапно оборвались.

– Смотри! – одними губами выдохнул Гриф, указывая куда-то вверх.

Тихий поднял взгляд.

На стене первого энергоблока плясали отблески света, словно кто-то решил поиграться солнечными зайчиками. Само здание было окутано молочным туманом и казалось недостроенным и каким-то сказочным, нереальным. Над постройкой торчал подъемный кран, медленно двигая стрелой, подавая кирпичи. По кладке ходили полупрозрачные люди в оранжевых касках – строители. Они что-то беззвучно говорили и так же беззвучно матерились на крановщика, который норовил поставить поддон не туда.

Стена была скована такими же полупрозрачными строительными лесами, по которым сновали женщины в выцветших косынках. В