Шутка с ядом пополам - Александра Авророва

Мотив? Ежели в небольшом коллективе, не являющемся преступной группировкой, за короткий срок погибают двое, трудно представить, что эти смерти не связаны между собой. Кристина, оказывается, любила сидеть под окнами Бекетова. А что, если в среду она видела убийцу? Видела, но не в силах была подумать о нем плохо. Однако, не удержавшись, спросила у этого человека разъяснений. Он пообещал их дать — и отвез несчастную на пустырь.

И тут возникает интересный парадокс. Кто в первую очередь подозревался в убийстве Бекетова? Ну, сама Кристина в свете данной версии доказала свою непричастность, значит, Анна Николаевна. Ан нет! Анна Николаевна с самого утра в компании матери, пары-тройки престарелых родственниц и хозяйственной Татьяны Ивановны готовила еду к поминкам, а потом они вместе поехали на кладбище заказным автобусом. Теперь об оставшихся. Некипелов, Петренко и Лидия Петровна прибыли на собственных машинах, Гуревич и Панин на маршрутке — причем все порознь. Вывод — если Кристину и Бекетова убил один и тот же человек, то это не Анна Николаевна, равно как и не Татьяна Ивановна или Марина. Неужели смутные сомнения, упорно мешающие увериться в виновности вдовы, были оправданы? Значит, преступник… кто?

«Я бы в подобной ситуации не рискнул пользоваться маршруткой, — решил Игорь Витальевич. — Кристина из тех девушек, которых водитель, если он не гомик, должен обязательно запомнить. К тому же вряд ли многие выходят в столь неординарном месте, как пустырь, такое должно запомниться. Вот машина — другое дело, на ней безопаснее».

Разумеется, из этого не следовало, что таксистов не станут расспрашивать. В конце концов, самоуверенный тип мог считать, что все примут версию нелепой случайности и на этом успокоятся. Тем не менее, владельцы автомобилей требовали более пристального внимания. Из них очевидно лидировал Некипелов как единственный, выигравший от гибели Бекетова. Петренко явного мотива не имел, к тому же казался слишком непосредственен для подобной страшной игры. Лидию Петровну тоже хотелось бы сбросить со счетов по причине ее полного безразличия к жизни и смерти бывшего любовника — если б не происшествие с Мариной. Жуткий кровоподтек, который Талызин видел собственными глазами, убеждал: безразличие напускное, а Лидия Петровна — прекрасная актриса. Все это следователь систематизировал по дороге на роковой пустырь. К удивлению, он обнаружил там не только оперуполномоченных, но и Алексея Андреевича Щербакова, начальника отдела убийств.

— Спасибо за сведения о лекарстве, — поблагодарил тот. — Мать погибшей уверяет, что лично проверила, лежит ли оно в сумочке. Мол, дочка была расстроена и могла забыть, поэтому она и проверила. Лекарство было.

Потом, помолчав, с фальшивой небрежностью уточнил:

— Вы этой девочке родственник? Не сомневайтесь, мы займемся делом с полной ответственностью.

— Ее опознали? — неожиданно для себя спросил Талызин. — Родители приедут уже в морг, сюда я их не звал. Но все совпадает с вашим описанием — бордовые волосы и остальное. Документов при ней нет. Ругая себя за глупую надежду, Игорь Витальевич склонился над телом. Разогнувшись, положил под язык таблетку валидола. Лицо Кристины, искаженное предсмертной мукой, долго будет являться ему в тяжелые минуты. Он редко выезжал на место происшествия, а тем более никогда еще видел мертвой девушку, которая, живая, невредимая и хорошенькая, совсем недавно обращала к нему гневные речи.

— Это она, Кристина Дерюгина. Следов здесь, конечно, не обнаружить?

— Сами видите — сухая земля. Май-то стоит теплый.

Талызин кивнул. Между кучами мусора петляла тропинка. Ну и местечко!

— И как ее занесло в этот бомжатник? — словно прочел его мысли Щербаков. — Только, судя по всему, бомжи тут не при чем. Одежда не порвана, деньги на месте. Может, она сама этот баллончик выкинула или потеряла? Знаете, современная молодежь… Ехала на похороны, была в депрессии.

Следователь медленно побрел по тропинке, внимательно осматриваясь. Конечно, наивно полагать, что убийца выбросил баллончик прямо здесь, на виду, однако сомнительно, чтобы решился унести с собой. Наверняка сунул в мусор неподалеку. Однако трудно представить Некипелова, Петренко или Лидию Петровну, роющихся голыми руками в подобной гадости. Кстати, вот валяется на редкость удобная палка. Запихнул ею нечто в глубь кучи, ею же набросал сверху всякой дряни — и идешь себе, чистенький.

— Давайте проверим вот здесь. Очевидно, что всю свалку нам не пропахать. Тут, Алексей Андреевич, ситуация такая. Девочка мне не родственница. Она проходила свидетельницей по делу, которое меня заинтересовало. О самоубийстве физика по фамилии Бекетов.

Щербаков пожал плечами.

— Это не по нашей части.

— Возможно, по вашей, — вздохнул Талызин.

Его очень тяготило сложившееся положение. Он очень не любил лезть в чужой монастырь со своим уставом — надо же, чтобы именно его застукали за этим занятием! Но выхода не было. Вторая смерть в корне меняла положение. Теперь трудно было отрицать, что требуется дополнительное расследование. Более того — если б он по своей чертовой дотошности не стал все досконально проверять, а сразу поверил Марине и задействовал убойный отдел, возможно, Кристина не погибла бы. Восемнадцать лет — да что ж это такое! Только начала жить…

Щербаков выслушал внимательно и претензий за неожиданно подкинутую дополнительную работу не предъявлял. Наоборот, бодро заявил:

— Я понял. Сегодня мои ребята потрясут здешних водителей маршруток, гаишников и бомжей, а завтра займутся алиби наших фигурантов на среду и соседями Бекетова по дому. Будем работать вместе.

Талызин не знал, что критикуемая им только что чертова дотошность славила его среди коллег как человека, никогда не поднимающего шум по пустякам и способного добить любое, самое безнадежное дело. Неожиданно с кучи мусора раздался торжествующий вопль.

— Оно! — кричал молоденький лейтенант, размахивая неимоверно грязными руками. — Я увидел, где примято, и нашел! Смотрите!

Хотя на отпечатки пальцев особо надеяться не приходилось, баллончик тщательно упаковали, дабы отправить на экспертизу. Итак, становилось ясным, что Кристина его не потеряла. Случайная смерть теперь исключалась. Убийство — или, что куда менее вероятно, самоубийство. Только в последнем случае зачем прятать лекарство в глубине кучи мусора при помощи палки? Убийство.

Конечно, Талызин не верил, что дома ему дадут молча и спокойно все обдумать, однако увидеть там Марину не ожидал. У нее же болит нога!

— Представляешь, у Маринки больничный, а она собирается завтра на работу! — накляузничала на подругу Вика. — Может, ты на нее повлияешь? А то меня она не слушает.

— Что говорит врач? — поинтересовался Игорь Витальевич, оглядев аккуратно перевязанную ногу.

— Что мне крупно повезло. Все кости целы. Правда, удар пришелся по какому-то неподходящему месту… артерии, что ли? Но колготки удачно слиплись, так что кровью я не истекла. Все в порядке.

— Может, все-таки против Лидии Петровны что-нибудь предпринять? Поискать свидетелей…

— Да не стану я этого делать, — махнула рукой Марина. — Себе дороже.

— А на работу идти зачем? Больничный нынче просто так не дают.

— Так с понедельника же зачетная неделя! Если я не проставлю своим студентам зачеты, этого не сделает никто.

— Почему?

— Они же у меня целый семестр учились, и только я знаю, что с кого осталось стребовать. Передать эту информацию кому-то другому очень сложно. И потом, у других хватает собственных студентов. Зачетная неделя — самый тяжелый период. Я все равно поеду, Вика, даже и не стоит тебе уговаривать.

— Тогда ты остаешься ночевать у нас, а утром я отвезу тебя на машине. И встречу с работы тоже на машине. Как ты поедешь в общественном транспорте с такой ногой?

— Вичка, ну, ты что! Тебе только этого не хватало — на работу меня возить. А то тебе забот мало?

— Не спорь, я правильно придумала. Вот Игорь подтвердит, да?

— Разумно, — с тоскою согласился честный Талызин. Похоже, его теперь будут атаковать в четыре руки, да еще до поздней ночи. Неожиданно Вика подошла к мужу, нежно поцеловала его и, крепко прижавшись, прошептала:

— Не переживай слишком сильно, ладно? Ну, пожалуйста! Мне тоже ужасно ее жалко… девочка совсем. Ты найдешь эту сволочь и посадишь. У тебя как с сердцем-то сегодня? Валидол хоть выпил?

— Нормально с сердцем, — с трудом выдавил Игорь Витальевич. Ему стало стыдно — ну, за что такому дурню досталась такая хорошая жена? И он добавил: — Если бы я сразу привлек оперативников, она могла бы остаться в живых.

— Почему это? — вскинулась Вика. — Они что, следили бы за каждым из них? Кто это тебе дал бы наружку на восемь человек? Ведь не было даже намека на то, что… что это произойдет. Тут даже телепат бы не догадался, а ты же не телепат! И вообще, как ты мог сразу привлечь оперативников, если это дело не имеет к тебе ни малейшего отношения? Богданов, вот кто мог, а не ты. Ты и так сделал больше, чем сделал бы любой другой! Другой палец о палец бы не ударил, а ты начал расследовать.