Изумрудная книга - Керстин Гир

— Нет, Гвендолин, не стоит над этим шутить! Хотя мне и непонятно иногда, что означают эти видения, но в последствие всегда оказывается, что они сообщали о чём-то очень важном, — она взяла меня за руку и притянула к себе. — А на этот раз видение было таким понятным. Я видела тебя, в голубом платье с развевающимся подолом, вокруг были зажжённые свечи, и кто-то играл на скрипке.

Помимо моей воли по коже побежали мурашки.

Мало мне было собственного неприятного предчувствия по поводу этого бала. Надо же было и бабушке Мэдди увидеть этот самый бал в своём видении. А я ведь не рассказывала ей ни о бале, ни о том, какое платье собираюсь надеть.

Бабушка Мэдди была довольна тем, что, наконец, добилась моего внимания.

— Сначала всё было мирно, дамы и господа танцевали, и ты тоже, но потом я увидела, что в зале нет крыши. Над тобой в небе сгустились ужасные чёрные тучи, из которых вылетела птица и ринулась на тебя, — продолжала она. — А когда ты хотела убежать, то наткнулась прямо на эту птицу… ах, это было кошмарно! Повсюду кровь, всё красное от крови, даже небо окрасилось в красный цвет, и дождь, срывавшийся с неба, был кровавым…

— Э-э-э… Бабушка Мэдди?

Она заломила руки.

— Да, дорогая моя, я знаю, это ужасно, ужасно. Надеюсь, это не предвещает никаких событий…

— Мне кажется, ты что-то упустила, — снова перебила её я. — И куда же я… то есть, Гвендолин из твоего сна, побежала?

— Это был вовсе не сон, а видение! — глаза бабушки Мэдди распахнулись ещё шире, если это вообще было возможно. — Ты врезалась в меч. Прямо в него.

— В какой такой меч? Откуда он взялся?

— Он… просто висел в воздухе, кажется так, — сказала бабушка Мэдди, размахивая руками прямо перед моими глазами. — Но дело вовсе не в нём, — чуть рассерженно продолжала она, — а в море крови вокруг!

— Хм, — я присела рядом с ней на краешек кровати. — И что же мне теперь делать с этой информацией?

Бабушка Мэдди огляделась по сторонам, схватила со стола баночку с лимонными леденцами и сунула одну конфету себе в рот.

— Ах, дитя, откуда же мне знать. Я просто подумала, что, возможно, это тебе поможет… послужит предостережением..

— Да. Постараюсь не бежать прямо на мечи, которые висят в воздухе, обещаю, — я поцеловала бабушку Мэдди и встала. — А тебе стоило бы ещё ненадолго вздремнуть — это ведь совсем не твоё время.

— Да, наверное, ты права, — она сладко потянулась и накрыла себя одеялом. — Но не пропускай мимо ушей то, что я тебе только что рассказала, — пробормотала она. — Береги себя, пожалуйста.

— Ладно, — у двери я снова обернулась.

— А… — я откашлялась, — а льва в твоём видении, случайно, не было? Или алмаза? Или… может, солнца?

— Нет, — сказала бабушка Мэдди, уже закрыв глаза.

— Так я и думала, — пробормотала я и тихо прикрыла за собой дверь.

Когда я спустилась к завтраку, то сразу же заметила, что Шарлотты за столом не было.

— Бедная девочка больна, — сказала тётя Гленда. — Температура немного повышена, сильные головные боли, полагаю, это грипп, он как раз свирепствует в эту пору. Не могла бы ты передать это учителям, Гвендолин?

Я хмуро кивнула. Грипп — как бы ни так! Шарлотта хотела остаться дома, чтобы обыскать мою комнату.

Химериус, присевший на блюдо с фруктами, кажется, подумал о том же.

— Я ж говорю, дурочкой её не назовёшь.

Мистер Бернхард, который как раз потянулся за яичницей-болтушкой, тоже смерил меня обеспокоенным взглядом.

— Столько волнений за последние несколько недель, бедная девочка, — сказала тётя Гленда, стараясь не замечать, как Ник громко фыркнул. — Не удивительно, что организму требуется некоторое время на восстановление.

— Перестань молоть чепуху, Гленда, — оборвала её леди Ариста, сделав нервный глоток чаю. — Мы, Монтроузы, способны выдерживать многое. Я вот, например, — она выпрямила тощую спину, — не проболела в своей жизни ни одного дня.

— Честно говоря, я тоже чувствую себя довольно… плохо, — сказала я. Особенно мне подурнело, когда я поняла, что мою комнату невозможно запереть снаружи. В ней, как почти в каждом помещении нашего дома, была установлена старинная система с замком-засовом, который запирался лишь изнутри.

Мама тут же вскочила со стула и положила руку мне на лоб.

Тётя Гленда скорчила презрительную гримасу.

— Как это всё мне знакомо! Гвендолин просто не выносит, если в центре внимания оказывается кто-нибудь, кроме неё.

— Жара не чувствуется, — мама как раз схватила меня за кончик носа, как будто я снова превратилась в пятилетнего ребёнка. — И нос сухой и тёплый. Как и должно быть, — она провела рукой по моим волосам. — Когда наступят выходные, мы сможем, наконец, немножко тебя побаловать, если захочешь. Например, завтраком в постель…

— Вот здорово, а потом ты почитаешь нам истории о Питере, Флопси и Мопси, как раньше, да? — сказала Кэролайн, на коленях у которой сидел вязаный поросёнок. — А потом мы покормим Гвенни яблочным пирогом и сделаем ей холодные обтирания.

Леди Ариста положила колечко огурца себе на бутерброд, где уже возвышалась аккуратная горка из сыра, ветчины, омлета и помидора.

— Гвендолин, ты вовсе не выглядишь больной. Я бы даже сказала, что ты расцвела за последнее время, словно жизнь твоя так и бьёт ключом.

Подумать только! И это при том, что мои глаза вот-вот захлопнутся от усталости, и вид у меня такой, словно меня искусал кровожадный вампир. И тут такие комплименты!

— Я сегодня целый день буду дома, — сказал мистер Бернхард, — поэтому смогу позаботиться о мисс Шарлотте, напоить её горячим бульоном.

Он сказал это, повернувшись к тёте Гленде, но я знала, что его слова обращены ко мне и превосходно поняла его.

Но у тёти Гленды были, к сожалению, другие планы на его счёт.

— О своей дочери я уж смогу озаботиться сама. Вы должны будете съездить в ателье Уолден-Джонс и забрать мои заказы и костюм Шарлотты, который мы заказали специально для предстоящей вечеринки.

— Это в Излингтоне, — сказал мистер Бернхард и бросил на меня обеспокоенный взгляд. — Тогда мне нужно будет на некоторое время отлучиться из дома.

— Конечно, — тётя Гленда брезгливо поморщилась.

— На обратном пути можете купить цветов, — сказала леди Ариста. — Несколько весенних букетов, которые мы поставим у входа, на обеденном столе и в музыкальной комнате. Ничего яркого и кричащего, никаких надоевших кичливых тюльпанов, вроде тех, которые вы принесли не так давно, больше нежных тонов: белого, светло-жёлтого и сиреневого.

Мама чмокнула каждого из нас и попрощалась. Ей нужно было спешить на работу.