Звездные взломщики - Антон Медведев

Пока я отсоединяю шланг, герметик окончательно затвер­девает. Для пробы осторожно открываю шаровой клапан — тишина, труба накрепко забита пробкой из герметика. Таким образом, расположенный где-то наверху датчик давления уже не среагирует на разгерметизацию трубы ниже пробки. Про­сто и гениально, как и все, что я делаю.

Ненужный мне баллон с герметиком вешаю на приварен­ный к трубе стакан, отцепляюсь от стены и опускаюсь на не­сколько метров ниже, примериваюсь — вроде здесь. Потом все то же самое — закрепляюсь у стены, вырезаю отверстие, добираюсь до трубы с проводами. Но теперь мне незачем ос­торожничать, я спокойно и аккуратно вырезаю кусок трубы, на минимум отрегулировав длину плазменной струи резака. Громкое шипение воздуха меня не беспокоит, это стравлива­ется избыточное давление из нижней части трубы. Та, что над пробкой, осталась в неприкосновенности — а значит, датчик давления все еще сообщает о том, что в трубе все в порядке. Мне бы его уверенность...

С замиранием сердца смотрю на жгуты проводов — доб- рался-таки. Засунув руку в трубу, пытаюсь нащупать нужные мне провода, они должны выходить сбоку, из небольшого пат­рубка. Вверху ничего нет, а внизу? Вот они, я едва касаюсь их кончиками пальцев. Аккуратно скольжу пальцами по прово­дам вверх — и вот они, родимые, прямо передо мной. Чтобы не потерять их среди проводов, идущих с других этажей, пере­вязываю их куском шнура.

Итак, три провода. Вот этот, без сомнения, от видеокаме­ры, его ни с чем не спутаешь. Вот этот наверняка от кодового замка. А вот этот, дохленький, от датчика сигнализации, при открытии двери по нему идет сигнал к директору и в комнату охраны.

С видеокамерой я разобрался быстро, посредством неболь­шого приборчика — он записывает изображение, потом под­меняет собой видеокамеру, посылая на мониторы охраны одну и ту же картинку. Сам провод от видеокамеры я, разумеется, перерезал.

Провод от кодового замка я не трогаю — зачем, если у меня есть код и ключ? А провод от датчика сигнализации за­мыкаю накоротко, теперь размыкание датчика на двери мне уже ничем не грозит. Остаются сущие пустяки — пойти и заби­рать камни...

Спускаюсь к дверям тридцать шестого этажа, закрепляюсь у двери, вставляю специальную ручку в гнездо на косяке. По­ворачиваю ручку и, освободив этим немудреным действием механизм стопора двери, берусь за края створок и развожу их в стороны. После чего уже совершенно спокойно вхожу в ко­ридор.

Вот и она, заветная дверь. Массивная, явно из броневой стали, такую ни один резак не возьмет. Снимаю с привода лебедки катушку, кладу ее на пол — она мне еще понадобится. Подойдя к двери, набираю код, сверяясь с записью на ладони. Зажигается индикатор — все нормально, компьютер подтверт дил правильность кода. Ну еще бы...

Достаю ключ, вставляю его в замок. Медленно поворачи­ваю, размышляя о том, нет ли здесь еще каких ловушек. Но все проходит нормально — включается привод, тяжелая дверь медленно отползает в сторону. Я мысленно благодарю бога за то, что он так добр ко мне, и захожу внутрь.

Эльдорадо — трудно назвать это место как-то по-другому. Целый этаж занят пронумерованными стеллажами, заставлен­ными столь же тщательно пронумерованными стандартными ящиками и коробками. Мне хочется залезть в каждый из них, но я понимаю, что надо торопиться, а потому прямиком иду к нужному мне стеллажу. Если сэр Бартон не ошибся, камни должны быть именно там.

Стеллаж номер 488. А вот в этой коробке с номером 36115, судя по всему, и хранятся знаменитые камешки...

Снимаю коробку со стеллажа, вскрываю. Внутри листок с описью и с десяток аккуратных серых пеналов. Открываю на­угад один из них.

Камня такой красоты я еще не встречал. Огромный рубин, с два куриных яйца, изумительной огранки. Беру опись — так и есть, это камни Императора Тира. Перекладываю их из пе­налов в кармашки своего пояса. Неплохо, может поместиться что-нибудь еще. Помнится, многоуважаемый сэр Бартон упо­минал еще о всякой мелочи...

Мелочь нашлась неподалеку. Ничего камешки, тоже впол­не симпатичные. Будь у меня возможность, я бы набил ими целый мешок. Но приходится ограничиться несколькими при­горшнями, заполнив ими все пустые карманы. Подумав пару секунд, выкидываю ненужное мне теперь снаряжение, осво­бодившееся место тоже заполняю камнями.

Чувствую себя ходячим сейфом — впрочем, это даже при­ятно. Возвращаюсь к дверям лифтовой шахты, цепляю на мес­то катушку с уходящей вверх струной. Включаю лебедку и под тихое жужжание привода возношусь вверх...

Труднее всего было протиснуться в лифт, но я справился и с этим. Лебедка мягко увлекает меня к потолку лифта, еще пара минут безмолвной ругани, и я в комнатушке над лифтом. Снимаю ненужную мне катушку — лишний вес — и быстро иду к лестнице, размышляя о том, насколько мучительным будет для меня восхождение на сто пятьдесят этажей...

Не хочу рассказывать о том, как это было. Скажу лишь, что, когда я добрался до оранжереи, мой язык едва не касался пола.

На негнущихся ногах подхожу к парашюту, отцепляю со­служивший свою службу основной купол. Укладывать его нет ни времени, ни места. Ничего, спущусь на запаске — накиды­ваю лямки, застегиваю замок. Очень мешают камни, но при­дется потерпеть. Прицепив к лебедке катушку со струной, вклю­чаю привод и плыву вверх.

Снаружи гудит ветер — похоже, он даже усилился. Это плохо... Выбираюсь наружу, отпускаю тормоз лебедки и мед­ленно скольжу к краю по наклонной поверхности крыши. Три метра, пять, восемь...

Вот и край крыши — останавливаюсь, хватаюсь левой ру­кой за короткую стойку с лампой освещения. Отцепляю ле­бедку, с невольным страхом смотрю вниз — проклятый ве­тер... Выискиваю глазами нужную мне улицу, где-то там меня сейчас ждут Кирилл с Алисой. А вот интересно, чем они там занимаются? Ничего, сейчас проверю. Свалюсь им как снег на голову — в самом буквальном смысле. Несколько раз глубоко вдохнув и мысленно перекрестившись, сильно отталкиваюсь и лечу вниз...

На этот раз парашют открываю принудительно — сильный рывок, из одного кармана выскакивают и исчезают в темноте несколько мелких камешков. Вот проклятие...

Тяну вправо, к нужной мне улице. Вот она, сияющая раз­ноцветными огнями вывеска большого супермаркета. Но мне не туда, мне на задний двор, где тихо и темно.

Минута, другая, сбрасываю излишек высоты, угадываю в темноте очертания глайдера. И плавно касаюсь земли. Ко мне тут же подбегает Алиса, помогает освободиться от парашюта.

— Быстрее... — Она тянет меня к открытой двери, я тороп- * ливо забираюсь в машину. Мгновение — и мы уже в воздухе.

В салоне темно. Кирилл включает свет, лишь уйдя на дос­таточное расстояние от Алмазного Дома. Алиса смотрит на меня — и не может удержаться от смеха...

— А камней набрал... Ты глянь на него, Кирилл!

Обернувшись, Кирилл взглянул на мои туго набитые кар­маны, его губы дрогнули в улыбке.

— Вижу... А как с камнями принцессы?

— Все здесь. — Я бодро хлопнул себя по поясу. — Это Хранилище мне теперь ночами будет сниться. Сколько там всякого добра! — Я мечтательно покачал головой.

— На твой век добра хватит... — Кирилл отвернулся и вновь сосредоточился на управлении.

— Давай тару... — Я взглянул на Алису, затем стал вытря­хивать в заботливо подставленную ею сумку содержимое кар­манов. Глаза Алисы блестели — вряд ли она когда видела столько драгоценностей сразу. Но когда я вытащил камни Императора Тира, она восхищенно ахнула.

— О Господи... Кирилл, ты только посмотри... — Она по­казала ему огромный бриллиант. — Это же целое состояние...

— Да, но оно не наше, — сказал Кирилл. — Что, конечно, очень прискорбно.

— И вы отдадите его принцессе? — На Алису было жалко смотреть.

— Да, Алиса. — Я зачерпнул руками пригоршню камней. — Но ведь еще останется вся эта мелочь.

— В том-то и дело, что мелочь... — Алиса поцеловала брил­лиант и нехотя положила его в сумку. — Сколько все это мо­жет стоить?

— Понятия не имею, — ответил я. — Но очень много.

— Я бы сказал, чертовски много, — добавил Кирилл. — Вплоть до пожизненного заключения.

— Именно. — Я кивнул. — Поэтому чем быстрее мы отсю­да уберемся, тем лучше. Кстати, камни принцессе возвращать будешь ты, с меня и Хранилища хватит. Мне теперь вообще отпуск положен...

Только сейчас я почувствовал, как гудят ноги — как-ни- как сто пятьдесят этажей туда и сто пятьдесят обратно. Ниче­го, скоро отдохну, причем в любом случае. Не дома, так в тюрьме.

Глайдер Кирилл посадил на уже знакомой мне поляне. Здесь, в свете фар машины, мы переоделись, я с наслаждени­ем расстался с изрядно надоевшей мне за последние часы аму­ницией. Теперь на мне был цивильный костюм, в кармане новые документы и билет до Энолы. Рейс — в пять сорок утра. Кстати, а сколько сейчас? Десять минут шестого!