Амазонки Моссада. Женщины в израильской разведке - Майкл Бар-Зохар

Харель поздоровался с Иехудит без лишних церемоний и торжествующе произнес:

— Мы его взяли!

— Кого? — в недоумении спросила она.

Тот удивленно посмотрел на нее:

— Вы разве не знаете, для чего вас сюда направили?

— Нет, мне сказали, что все объяснят по прибытии.

Рамсад засмеялся:

— Тогда сейчас объясню.

Иехудит была ошеломлена, когда услышала от самого рамсада, в какой миссии она принимает участие. До сих пор она даже не подозревала, что ей предстоит стать частью операции, которая удивит мир. Покидая Израиль, она не знала, какова цель ее командировки. «Мне сказали, — писала она позднее, — что Иссер Харель отдал приказ о моем отбытии в Южную Америку на операцию, которой руководил лично. В Моссаде не принято задавать вопросов, и, когда мне сообщили, что Иссер меня вызывает, я только спросила, когда мне отправляться». Теперь, в кафе Las Violetas, она поняла, что из-за накладок с перелетами пропустила все бурные события прошлой ночи, когда Эйхмана схватили и доставили на конспиративную квартиру Моссада. «Я должна была при этом присутствовать», — подумала Фридман.

Харель разъяснил ей ее обязанности. Конспиративная квартира представляла собой большую виллу по пути в аэропорт. Эйхмана содержали в одной из комнат, превращенной в камеру. Изначально предполагалось, что вилла потребуется всего на один-два дня, пока не прилетит самолет, чтобы забрать заключенного в Израиль. Но по техническим причинам прибытие самолета было отложено на десять дней. Все это время оперативникам предстояло провести вместе с пленником на вилле. Чтобы не вызывать подозрений у соседей и прохожих, Иссер Харель решил разыграть представление: якобы виллу арендовали приехавшие в отпуск супруги, которые большую часть дня отдыхали на лужайке с коктейлями, листая газеты и журналы. Роль мужа исполнял ветеран разведки Мио Мейдад, а жены — Иехудит Фридман. Кроме того, ей поручили ежедневный уход за пленником, она его брила и готовила ему еду.

После инструктажа Харель велел Иехудит сесть в ожидавшую ее машину, которая должна была отвезти ее на виллу.

Время в дороге составило полчаса. Водитель по пути не проронил ни слова. Вилла была нарядная и новая, ее окружал ухоженный садик. У стены стояли два кресла и невысокий столик. Оперативники уже ждали новую коллегу. Немного нервничая, Фридман вошла в гостиную. Там было около десяти человек. Сперва Иехудит совершенно никого не узнавала, затем приметила своего приятеля Питера Малкина. Она не знала, что именно он прошлой ночью набросился на Адольфа Эйхмана около его дома, нейтрализовал его и вместе с Рафи Эйтаном дотащил до заранее подготовленной машины.

— Питер, — воскликнула она, — я все знаю! Это замечательно, я так благодарна за возможность вам помочь.

На лицах мужчин Иехудит прочитала удивление и разочарование. Они были напряжены и встревожены, ведь им предстояло десять дней дожидаться самолета, сидя на одном месте практически у всех на виду, в то время как полиция и нацистские организации Буэнос-Айреса прочесывают каждый кустик в поисках пропавшего Эйхмана. Настроения в команде были не на высоте, однако новость о том, что к ним присоединится женщина, воодушевила оперативников. Питер Малкин писал: «Мы воспряли духом. Мы все знали, что присутствие подходящей женщины способно кардинально изменить атмосферу в команде и сделать приятной даже самую скучную операцию». Им сказали, что она храбрая и умная, и некоторые ожидали увидеть кого-то вроде коварной и загадочной Маты Хари. Один из них, Узи, по такому случаю даже надел пиджак и галстук впервые в жизни.

И вот дверь открывается — и входит Иехудит.

— Похоже, старик решил над нами пошутить, — пробормотал Узи, распуская галстук.

«Дело не только в том, что Иехудит была далеко не самой привлекательной среди израильских агентов», — писал Малкин, беспощадно отмечая, что ее карие глаза «казались огромными из-за толстых очков», и описывая ее «несуразные жесты».

«Мы думали, это будет эффектная красотка в духе Маты Хари, — говорил другой боец, Реувен. — А она оказалась пухленькой, невысокой, неказистой, в очках с золотой оправой… Встретишь такую на улице — и не обернешься вслед».

И это Мата Хари?

Красотка или нет, но Иехудит быстро влилась в группу. Им предстояло провести вместе взаперти десять дней, пока за ними не прибудет самолет из Израиля. В точности исполняя инструкции Хареля, она проводила каждый день в садике с бокалом и журналом напротив «супруга». Кроме того, она готовила Эйхману еду, пробовала ее перед подачей и давала ему лекарства, которые прописал медик отряда. Но она категорически отказалась мыть за ним посуду. В первое утро она принесла Эйхману завтрак на подносе — яйцо вкрутую и крекеры. Малкин покормил его. Агент позднее вспоминал: «Она стояла в полном замешательстве и смотрела, как Эйхмана кормят с ложечки, словно маленького ребенка». (Эйхмана все время держали в наручниках.) Наблюдая за ним, Фридман думала о миллионах людей, отравленных газом, расстрелянных, замученных или сожженных заживо по приказу этого человека. У нее не укладывалось в голове, как еврей мог кормить эту тварь. По окончании завтрака она сказала: «Я не прикоснусь к этим тарелкам, я не могу их мыть, мне мерзко и противно». Рамсад также поручил ей брить заключенного, и она несколько раз это делала, сменив Малкина. Но когда она подносила бритву к лицу Эйхмана, не единожды у нее просыпалось желание полоснуть лезвием по его горлу и уничтожить это чудовищное создание, как она выражалась. Позднее она признавалась: «Каждый день я держала бритву у его горла, и мне требовалось все мое самообладание, чтобы моя рука не дрогнула».

Она считала Эйхмана чудовищем, заслуживающим смерти. Но, увидев его, услышав его голос, Иехудит обнаружила жалкого, приниженного человечка, который вызывал омерзение, но никак не жажду мщения. «Нам не давал покоя факт, что он оказался таким ничтожеством, — вспоминала она. — Этот человек уничтожил миллионы евреев, мы хотели, чтобы это был Чингисхан, Аттила, монстр, а он был просто ноль». Позднее она писала: «Все участники операции почему-то думали, что увидят самого Сатану. Мы считали, что только ужасающее, дьявольское создание было способно одним росчерком пера отправлять десятки тысяч евреев на смерть… В конце концов, не так-то просто встретиться с посланником Сатаны на земле. Мы ожидали увидеть зло во плоти — а увидели унылого лебезящего клерка, который даже не осознавал исторического значения того, что совершил. Он повторял: „Я только исполнял приказы“, „Я был всего лишь винтиком“, „Я никого сам не тронул“…»

И вот так Иехудит жила в этом