Утерянное Евангелие от Иуды.Новый взгляд на предателя и преданного - Барт Эрман

Теперь, когда читатель знает, что Иуда единственный из учеников понял тайное учение своего учителя, акт предательства воспринимается совершенно по — другому. Это не акт злодейства, как он описан в более ранних Евангелиях от Матфея, Марка, Луки и Иоанна. Иуда делает это не из жадности, и не дьявол им движет, и он не злой человек, который делает дурные поступки по велению сердца. Он оказывает Иисусу самую большую услугу; какую только возможно. Он дает ему возможность спастись из этого злобного мира и вернуться в свой небесный дом.

История предательства рассказана прямолинейно и ничем не приукрашена. Она похожа на новозаветные истории, однако имеет и отличия. Здесь, как и в канонических текстах, присутствуют высшие еврейские священнослужители, которые арестовывают Иисуса, и Иуда передает его им. Но это происходит не в саду, а в гостиной дома, и священнослужители приходят одни, а не в сопровождении солдат.

Говорится, что первосвященники были недовольны, что Иисус ушел в гостиную молиться. Почему это их так расстроило, нам не сообщается. Некоторые из писцов следили за ним, потому что хотели арестовать, пока он молится наедине с собой и вокруг нет людей, «ибо они боялись людей, потому что все они считали его пророком» (58:17–19).

Первосвященники увидели там Иуду и были слегка шокированы; они его спросили: «Что ты делаешь здесь? Ведь ты ученик Христов?» (58:20–22) Очевидно, Иуда был один, все остальные убежали. Это могло быть заключительным намеком автора на то, что Иуда — единственный ученик, который остался верен Иисусу до конца. Другие убежали, спасая свои жизни, не понимая, что жизнь в этом материальном мире — это не истинная жизнь, а спасение приходит именно со смертью, когда душа может вырваться из ловушки материального мира и вернуться в свой небесный дом. Это то, что сможет сделать Иисус благодаря поступку Иуды.

Иуда дает своим собеседникам тот ответ, который они желают получить, однако нам не говорится, какой именно — предположительно, он сообщает им, где найти Иисуса в доме. Затем он получил от них некоторую сумму денег и «выдал им его» (58:25–26).

На этом Евангелие от Иуды заканчивается. Позже мы изучим любопытные выводы, которые можно сделать на основании такой концовки. Здесь нет рассказа о смерти Иисуса; это второстепенно. И конечно же нет рассказа о воскресении. Это бы нарушило всю концепцию Евангелия, ведь Иисус должен быть спасен — как и все мы — не во плоти, а из плоти.

Не имеет особого смысла точно цитировать название Евангелия, данное здесь в конце. Названия Евангелий Нового Завета даются по — разному в различных списках (у нас нет оригиналов многих из этих книг, только копии, сделанные позже — в большинстве случаев на несколько столетий позже — и все эти копии отличаются друг от друга, в том числе и названиями), однако в основном в дошедших до нас Евангелиях сказано, что они «от» Матфея, Марка, Луки и Иоанна.

То же самое верно в отношении других Евангелий, например Фомы, название которого, помещенное в конце, звучит как «Евангелие от Фомы». Другими словами, эти книги названы не как Евангелия о Матфее, Марке, Луке и т. д., а как Евангелия, рассказанные этими людьми.

Может быть, этому и не стоило бы придавать большого значения, однако Евангелие от Иуды озаглавлено не так. В точности оно называется не Евангелием от Иуды (его версией истории), а не Евангелием Иуды (что можно понять как благую весть о самом Иуде).[8] Иуда, даже в большей степени, чем Иисус, является героем этого рассказа. Разумеется, Иисус — божественное существо, дарующее откровение, единственный, кто знает таинственную истину, которая может привести к спасению. Однако Евангелие говорит об Иуде: как он получил это откровение, о его превосходстве над остальными учениками, которые продолжали молиться ложному богу (или богам), создавшим этот материальный мир, о том, как он вышел за пределы этого мира и как в конце концов он войдет в «светоносное облако», в котором пребывает окончательный и истинный Бог.

Глава 7. Евангелие от Иуды и раннехристианский гностицизм

Будучи Специалистом по раннему христианству, я читаю много лекций по гностицизму. Многие годы я сталкиваюсь с тем, что люди — обычная непрофессиональная аудитория — любят говорить и слушать о гностицизме в общем и целом, потому что могут воспринять основную гностическую идею о мире и нашем месте в нем. Однако они не особенно интересуются подробностями гностических текстов, которые ничего не значат без детального исследования. Сложности этих текстов могут напрочь отбить охоту их изучать: все эти зоны, светила, архонты, своды, Плеромы и божественные сущности со странными именами: Аутоген, Барбело, Ялдабаоф, Саклас, Небруэль и так далее. Чтение этих текстов уносит в другой мир, и без карты почти невозможно по нему продвигаться. Обычно люди больше интересуются картой, чем миром, который она описывает. Мир гностицизма сложен, и в него почти невозможно проникнуть. Однако карта помогает в нем разобраться.

Карта показывает, что за всеми этими божественными сущностями, космическими оболочками, мифологическими тропами гностицизм подразумевает отчуждение от этого мира и необходимость нашего спасения из материальных ловушек этой жизни, чтобы вернуться к нашим духовным корням в другом мире. Гностики считали, что этот мир — чужая территория. Многим современным людям близка идея отчуждения. Многие из нас смотрят на этот мир и просто не понимают его. Мы чувствуем, что мы здесь чужие и мир не имеет смысла. Мы просто не принадлежим ему.

Гностики настаивали на том, что мы чувствуем себя чужими этому миру, потому что мы чужие ему. Это не наш дом. Мы здесь в плену, и нам нужно понять, как спастись из него. Как только мы получим знание (греческое гнозис) о том, как спастись, мы сможем выйти за пределы этих смертных тел, тю — рем, которые заключают наши души в мир ничтожности и страдания, чтобы вернуться в божественное царство, откуда мы пришли.

Таким образом, в целом гностическое мировосприятие имеет ценность для многих из нас. Проблема заключается в деталях.

Хотя непрофессиональная аудитория не очень‑то жалует подробности гностических текстов, для исследователей гностицизма они являются самыми лакомыми кусочками. Ученые ломают головы над этими деталями, написанными на древних языках (обычно коптском), исследуют их, обсуждают, полемизируют друг с другом, учат им других, пишут о них. Дайте исследователю гностицизма новый гностический текст, напичканный зонами и тайнами космоса, и он будет на седьмом небе от счастья.

Со временем появятся сотни научных книг и статей о Евангелии от Иуды. Многие из этих ученых работ будут непостижимы для простых смертных. Большинство из них тем или иным образом будут касаться гностического характера текста, поскольку это Евангелие внесет свой вклад во множество жарких непрекращающихся споров о гностицизме. Я просто упоминаю об этих дебатах в связи с моим сюжетом. Однако сейчас я скажу нечто более конкретное по поводу них и объясню, почему они имеют значение для понимания нами раннего христианского гностицизма в общем и для интерпретации Евангелия от Иуды в частности.

Нет ничего необычного в том, что у ученых существуют расхождения в мнениях по поводу такого важного исторического феномена, как гностицизм. Расхождения в мнениях — это то, чем ученые занимаются. Однако дебаты по поводу гностицизма именно в последние десять лет или около того увеличились и по масштабам, и по интенсивности. Возможно, это прозвучит иронично, но обнаружение новых текстов — то есть новых источников информации, дополнительных данных — не разрешает споры, но только усиливает их. До обнаружения тайника с основополагающими гностическими документами в Наг — Хаммади было гораздо меньше споров о том, что представляет собой гностицизм. Может показаться странным тот факт, что, чем большей информацией вы располагаете, тем меньше вы понимаете, что вы знаете, или же меньше соглашаетесь с другими по поводу того, о чем вы думаете, что знаете. Однако именно так иногда работают ученые.

Сейчас почти каждый аспект гностицизма горячо оспаривается. Ученые не соглашаются друг с другом по поводу таких базовых вопросов, как:

1. Откуда появился гностицизм? Он был изначально христианской ересью? Или возник из иудаизма параллельно с христианством? Или возник в теологических кругах платонизма и только потом претерпел влияние и сам оказал влияние на христианство (и иудаизм)? Или появился откуда‑то еще?

2. Когда он появился? Был ли он отпрыском христианства, еретическим движением второго века христианской эры? Или появился в то же время, что и христианство? Или существовал до христианства и повлиял на христианскую теологию с самого ее начала?