Рассвет Янгчен (ЛП) - Йи Ф. К.

20

АВАНТЮРА

Аватар должна была заглянуть в убежище, как только сможет, когда бросила Кавика. Он ждал, скучая в гостинице без клиентов, помогая Акуудану с делами внутри, пока Таягум ходил за рыбой. Он бывал на улицах, не вызывая подозрений, глядя на жителей Жондури. Те, что жили на острове с рождения, говорили так, что предложения вспыхивали, как хлопушки. Они повторяли слова, чтобы подчеркнуть их, а термин «сифу» использовали как простое приветствие, что было поразительным использованием почтительного обращения, такого важного для Четырех Народов. Эй, Сифу! Убирай свой битый-битый зад с дороги моей телеги!

К середине третьего дня Янгчен все еще не показалась.

— Что-то не так, — сказал Кавик мужчинам.

— Как проницательно ты заметил, — рявкнул Акуудан, вспыльчивый, как отец, чей ребенок уплыл в море посреди шторма.

Таягум, как узнал Кавик, любил замораживать, топить и замораживать воду разными узорами между пальцами, пока переживал. Игра с нитями, но для магов воды.

— Скорее всего, за ней следят, и она пока не смогла уйти от слежки, — сказал он, успокаивая себя и других. Прозрачная сеть, деликатная, как шелк, блестела в его ладонях. — Никто в здравом уме не навредил бы Аватару.

— Не знаю, — Кавик не был историком, но мог назвать пару известных примеров, павших в бою.

Таягум мрачно посмотрел на него.

— Ты думаешь о чемпионах времен войны, которые пали в огне славы. Аватаров не убивали ножом в толпе на улице, — он отпустил часть воды, испортив край ледяного моста. — Насколько я знаю, — буркнул он.

— И она ничего не прислала соколом? — спросил Кавик.

Акуудан покачал головой.

— Воздушные гонцы могут пропадать без следа в Жондури, и мы никогда не могли полагаться на них для общения с острова.

Они застряли. Янгчен должна была принять решение. Она выбирала, какими будут действия.

— Мы нашли хорошую зацепку, как ты можешь пролезть в ассоциацию Чайси, но проблема в том, что шанс пропадет этой ночью, — сказал Акуудан. — Грузчики на пристани не рады условиям работы, и течение товаров замедлилось. Чайси вскоре пошлет людей решать конфликт. Это самый большой случай недовольства с начала ее срока, так что она нанимала свежую кровь в подготовке. Ты попробуешь вступить туда.

Та же история, но за морем.

— Я думал, в Жондури не было беспокойства, — сказал Кавик.

— Ты так думаешь, потому что Чайси всегда посылает своих людей «решить конфликт», — сказал Таягум. — Это шанс подобраться ближе к ценностям, которые мы ищем.

После разговора с Кавиком они согласились, что на пристани можно было лучше всего перехватить погрузку Единодушия.

— Что это, по-вашему? — спросил Кавик, его интересовал их взгляд. — Оружие? Алхимические ингредиенты?

Таягум и Акуудан слушали варианты Кавика, которые он и Янгчен перебирали, пока летели. Они покачали вместе головами.

— Как по мне, это может быть только одно, — сказал Таягум. — Деньги. Штампованные монеты, необработанный слиток, стопки контрактов, которые много стоят, наверное. Но я гарантирую, это деньги в каком-то виде.

Кавик хотел сказать, что это была догадка без воображения, но, чем больше он думал, тем больше смысла находил. Платиновое Дело лишило мир равновесия, и эти двое мужчин видели это своими глазами. Достаточное количество денег могло купить армию или поставить город на колени. Их можно было переместить кораблём и хранить, пока не используешь, как стрелу, выпущенную из лука.

— Видимо, узнать можно, если меня наймут этой ночью, — сказал Кавик. — Придется действовать без благословения Аватара, — без ее защиты.

В Северном Храме Воздуха он признался Янгчен в пустоте за плечом. Неприятная свобода, которая приходила, когда никто не приглядывал за тобой. Для Кавика земля накренилась под ним, толкая его по неясным путям, давая ему скорость. Он привык уже к этому, Каляана уже давно не было. Вниз по склону можно было бежать быстрее, если ноги выдерживали.

Двое старших мужчин не были убеждены.

— Она бы это сделала, — сказал Кавик. Он увидел родственную душу в Аватаре, пока ее лемуры не испортили момент. — Да, я не знаю ее так хорошо, как вы, но, кажется, она рискнула бы, если могла.

Акуудан хмыкнул в смирении.

— Тогда ты ее идеально знаешь, — сказал он.

* * *

Жондури ночью сиял красными фонарями, окутанный запахами пролитых напитков, шумом громких и хриплых разговоров за пряной едой. Температура после темноты не убила бы, как в Бин-Эре, жар становился почти терпимым. Жители города пользовались этим и заняли улицы, двигались от одного ночного рынка к другому.

Место встречи для возможных наемников зонгду было назначено в скрипучем зале, безобидно названном «Торговая ассоциация Ки-Хоп».

Кавик задумался, почему место было над гниющей пристанью, словно обитатели играли границу сухой земли Жондури. Ответ стал ясным, когда крупный охранник впустил его. Внутри было игорное логово.

Внутри на полу были доски, брошенные на бамбуковые распорки, как попало, и воду, плещущуюся под зданием, было видно в дыры, в которые можно было рыбачить. Игровые столы покачивались, пока игроки стучали по ним кулаками. Время от времени радостный победитель или неудачник, нуждающийся в удаче, бросал монетку в дыру, вызывая тихий плеск. Место было построено на желаниях.

Акуудан и Таягум сказали ему, что тут могло быть испытание. Ему придётся думать на ходу, чтобы его приняли в общество слуг, шпионов и наемников Чайси.

Управляющий взглянул на него, потом на дальний конец зала, где плотно сдвинутые бумажные ширмы создавали кабинет в углу. Внутри кто-то был, и небольшая брешь в плетении позволяла обитателю следить за этажом, оставаясь скрытым.

Взгляд управляющего превратился в пристальный, намекая Кавику на первую проверку. Его потенциальные работодатели хотели посмотреть, как он рисковал в игре. Он ставил все, болтал и блефовал?

Он несколько минут оценивал окрестности. Маленькая группа пестрых личностей, все старики, играла в уличное пай-шо в углу. Но почти все пространство было разделено на игры по четыре человека, где играли в карты стихий. Кавик не любил карты — если даже играть идеально, порой не удавалось победить из-за того, как собирались плитки — и он решил не ходить к этой версии. Скорость и сноровка, с которыми игроки звякали плитками, говорили, что его съедят заживо.

С ним были деньги, не так много, и он был уверен, что обанкротится до того, как придет сигнал, что его нужно выкинуть из здания и процесса выбора. Кавик подумал еще немного и прошёл в секцию пай-шо. Он попросил игру со стандартными правилами у одного из суетливых старикашек, и ему отказывали, пока он не пообещал противнику вчетверо больше, если победит.

Но игра могла не дойти до конца. В отличие от быстрых версий, обычную пай-шо можно было растягивать почти бесконечно. Кавик сел на стул и играл как каменная стена. У Ба Синг Се не было такой защиты, как у него. Он не побеждал, но и не собирался проигрывать, и если кандидатов выбирали за устойчивость, он мог сидеть тут и позволять случаю испортить игру противника.