Месть авторитета - Аркадий Карасик

Попытались сестры отобрать курительные принадлежности силой — куда там! — бухгалтер так завизжал и заскрипел — уши заложило. Посмеялись медички и махнули на хулигана рукой — пусть едет со своей пустышкой, в предоперационной палате все равно отберут.

Куряку везли по коридору к лифту торжественно. Сзади, будто за катафалком, — «такелажник» и Сидорчук. Встречные больные советовали держать хвост трубой, не поддаваться костоломам.

— Ежели медики вшивые не зашьют внутрях ножницы да пинцет — выдюжу, — храбрится бухгалтер в ответ на пожелания. — Кость у меня от родителя — крепкая. Не родился еще хирург, который сопроводит меня на небеса…

Все успевал Алексей Федорович, передвигаясь без помощи ног и костылей по коридору. И на добрые пожелания отвечать, и наказы-приказы отдавать «такелажнику», и приветы посылать куда-то исчезнувшему супротивнику — бате…

Наконец, каталка въехала в кабину лифта и двери закрылись

— А ты не хотел бы полюбоваться, как станут потрошить соседа? — вежливо обратился к «такелажнику» Иван. — Ведь столько времени пролежали рядом, будто новорожденные близнецы… Бухгалтер заслуживает маленького внимания…

— А туда разве пускают? — засомневался Петро. — Как бы не смайнали ногой по заду…

— Всю ответственность беру на себя, — выпячивает и без того крутую грудь Иван. — Меня в этой больнице все знают и уважают. Хожу без пропусков и разрешений. И тебя проведу…

— Ну, ежели так…

Вошли в лифт. Иван что-то шепнул лифтерше, и та, согласно кивнув, оставила больных наедине друг с другом. Петро даже удивиться не успел подобной вежливости обслуживающего персонала, как на его запястьях защелкнулись никелированные наручники. Возвратилась по зову Сидорчука лифтерша, и они втроем поехали не наверх, в операционный блок, а вниз — в вестибюль. Там Петро повстречался с Трифоновым, которого — тоже в «браслетах» — выводили через черный ход к машине…

Операция проходила строго по плану. Без шумовых эффектов в виде стрельбы и рукопашной…

36

В предоперационной палате каталка остановилась. Сестры ушли. Вместо них — двое в белых халатах.

— Одевайтесь, — вежливо предложил один из них, показывая на кушетку, где аккуратно сложена одежда — брюки, рубашка, халат.

— Уже все сделано? — удивился куряка, но в голосе — непонимание и тревога. — Ох, и умельцы! Ну и медицина' Лазером вырезали, что ли? Сколь живу, не видал такого…

Алексей Федорович все отлично понял. Придурялся по привычке. Тянул время, собираясь с силами для первого допроса. В том, что его допросят по горячим следам, не сомневался. Опыт богатый — чуть лине десять лет провел в изоляторах, тюрьмах и на зонах.

— Лазер — впереди, — хмуро пошутил оперативник. — Ты вот что, дед, не плавь нам мозги, не тяни кота за хвост. Хуже будет, если сами оденем тебя… Заработаешь.

Несмотря на неприкрытую угрозу, куряка одевался не спеша, со вкусом. Посетовал на отсутствие приличного галстука, потребовал зеркало — причесаться.

— В камере причешут, — так же хмуро пообещал второй парень. — Парикмахеры там классные, — и причешут и разлохматят.

Чтобы не разжигать нездорового любопытства со стороны знающих куряку больных, наручников не надели. Умело забинтовали голову — одни глаза свободны.

— Придется тебе, дед, передвигаться без костылей. Больно уж они у тебя приметные…

— И не подумаю. Несите на руках

Оперативник поднес к носу «прооперированного» такой кулак, что Алексей Федорович отпрянул и закрыл глаза. Убьют ведь, менты! Быстренько согласился двигаться пешим порядком, собственными ходулями…

Когда «бухгалтер» предстал перед нами в новом обличье, Гошев расхохотался. Тощий, с испуганными глазами и чалмой бинтов на голове, в костюме, рассчитанном на толстяка. Цирковой клоун, а не воровской авторитет!

Костыль брезгливо содрал бинты, бросил их в угол, снял халат, запахнул потуже пиджак. Огляделся. Проковылял к стулу, передвинул его поближе к столу, за которым сидели мы с Николаем. Устроился, положив ногу на ногу.

— Посмеялись, и хватит, — укоризненно вымолвил он. — Поговорим о деле…

— Поговорим, — согласился, подавив приступ смешливости, Гошев. — Давно мечтал поговорить с тобой с глазу на глаз…

— Вот именно. Брифинга не состоится, — балагурил Костыль, закуривая. — Поэтому менты пусть обождут в коридоре… Батя, и ты здесь? — сделал вид, что только что заметил меня. — Свят твой Бог, пенсионер ментовский, вовремя слинял. Отправили бы мы тебя догонять Пашку-рыбака… Ништяк, побазарим втроем.

Повинуясь жесту Гошева, сыщики и оперативники покинули кабинет. Костыль удовлетворенно фыркнул. Наше послушание ему, видимо, пришлось по вкусу.

— Кто же на меня трекнул? — раздумчиво спросил он, и сам же ответил. — Не иначе — Фаридка. Ежели он — долго не протянет, азиатчина, язык отрежут и в задницу засунут… А ты чего, батя, с лица сбледнул? Тебя не тронем. И тебя — тоже, — повернулся он к Гошеву.

— Почему нас не тронете? — «обиделся» я. — Чем мы заслужили бандитскую милость?

Алексей Федорович иронически фыркнул.

— Не понимаете, значит? — он поудобней устроился на стуле, будто на троне, небрежно отшвырнул окурок, зажег новую сигарету. — Поясню… Дело к тому идет, что скоро мы скинем президентов, премьеров и прочих вертухаев. Отправим их париться на зоны. Сами станем править страной. «Капуста» уже карманы распирает, заводы-фабрики куплены, разных депутатов-делегатов накормим досыта… Ну, скажи, батя, кто станет охранять наше добро? Продажные менты, которые сейчас шлют нам малявы? Или настоящие сыщики, которых не купишь? Дешевых сявок мы передушим, а такие, как вы, просто необходимы… Не откажетесь, — отмахнулся он от негодующего взгляда Гошева. — Платить будем столько, что потонете в «капусте», коттеджей да вилл понастроите на Средиземном море, баб-давалок прибомбите самых красивых да сдобных…

— Шутить изволите, господин Костыль! — рассмеялся я. — Прежде всего, власть вам не захватить…

— Прости, батя, но недоумок ты дерьмовый, а не сыщик. Думаешь, президентом станет вор в законе? Нет, я еще не сбрендил, чтобы поверить в это… Просто президентом станет наш человек. Купленный… Вот и все… Скажи, кто сейчас правит на зонах? Вертухаи? Все они — наши шестерки. Власть — у воров в законе… Неизвестно, кто там парится: мы или менты?… А кто отращивает задницы в вашем парламенте? Опять же, купленные нами депутаты… А у кого мы покупаем оружие? У ваших офицеров… Скажешь, нет?

— Какая же это власть воров? Перережете глотки друг другу. Как ты и Ухарь.

— Ваш Ухарь — падла вонючая, козел безмозглый. Куда денется — подчинится. Откажется — замочим. Сами не справимся — вы поможете… Ох, и устал же я от вас! Где там продажный ваш доктор? Пусть вколет мне этакое… — он неопределенно пошевелил пальцами.

— Закончим разговор — вколят, — пообещал Гошев.

— Разве базар не кончен? — искренне удивился Костыль. — Ах, да… Вот, что, менты, слушайте внимательно. Сейчас вы меня отпускаете, а завтра на вашем счету в Сбербанке появится по тридцать миллионов деревянных… Годится или мало? Боитесь, что смоюсь? Не бойтесь, не забывайте, что я коронован…

— Взятки не берем…

— Ништяк. Вы откажетесь — прокурор возьмет, со следователем поделится. Ваш начальник управления от капусты не откажется… Устал я, отправляйте на хату, чифирнуть желаю…

— Разговор не окончен. Встретимся позже — в изоляторе

37

Брать Ухаря решили на площадке перед больницей. Опасно, не без этого, но окружить банду в другом месте — маловероятно. Помещения первого этажа освободили от больных и обслуживающего персонала. Вместо них — омоновцы.

Десять утра. Ухаря нет. Неужели его оповестили об опасности? Те же продажные сотрудники угрозыска, о которых упоминал Костыль? Сколько трудов положено, сколько людей задействовано и все зря?

Но Ухарь появился.

Когда служба внешнего наблюдения доложила о приближении бандитских автомашин, мы с Гошевым подошли к окну. Оно выходило на главный фасад в центре здания.

На площадку въехали четыре иномарки. Из трех выскочили крепкие парни в пятнистой униформе. Под широкими блузами спрятаны, конечно, короткоствольные автоматы. Охрана вора в законе. Из четвертой машины медленно выбрался прекрасно одетый господин с небольшой бородкой и солидным брюшком.

Никогда не скажешь, что перед нами — вор в законе, лидер крупной криминальной группировки. Банкир, предприниматель — да, похож; бандит, преступник — ни за что.

Некоторое время Ухарь постоял, позевывая. Выжидал, пока охрана не осмотрится, не убедится в полной безопасности своего босса. Наконец медленно двинулся по лестнице к входным дверям.

Гошев взял со стола рупор. Старинный, добротный «прибор», раньше через него командовали колоннами демонстрантов.

— Внимание! Вы окружены. Сопротивление бесполезно. Приказываю сложить оружие!