Спаситель - Ю Несбё

Шесть минут спустя он вошел в холл гостиницы и стал за парой, которая, видимо, как раз регистрировалась. Девушка-портье быстро взглянула на него, но без тени узнавания. И снова склонилась над бумагами новых постояльцев, разговаривая с ними по-норвежски. Женщина повернулась к нему. Блондинка, молодая. Улыбнулась. Красивая, подумал он. Нет, просто хорошенькая. Он улыбнулся в ответ. Успел улыбнуться. Потому что сообразил, что видел ее раньше. Несколько часов назад. Возле дома на Гётеборггата.

Не двигаясь с места, он опустил голову, сунул руки в карманы. Рукоять пистолета, жесткая на ощупь, успокаивающая. Он осторожно поднял голову, посмотрел в зеркало за стойкой портье. Но изображение расплывалось, двоилось. Он зажмурился, глубоко вздохнул, снова открыл глаза. Осторожно сфокусировал взгляд на высоком мужчине. Короткие волосы, бледная кожа, красный нос, резкие, жесткие черты, контрастирующие с чувственным ртом. Это он. Второй, что был в квартире. Полицейский. Он быстро обвел взглядом холл. Больше никого здесь нет. И словно чтобы развеялись последние сомнения, он услышал в норвежской речи два знакомых слова: Христо Станкич. Силой заставил себя стоять на месте. Как они докопались, он понятия не имел, но начал догадываться, каковы будут последствия.

Блондинка получила ключ, подхватила чемоданчик, видимо с инструментами, и направилась к лифту. Высокий мужчина что-то сказал портье, та записала. Затем полицейский повернулся, на миг встретился с ним взглядом и зашагал к выходу.

Портье улыбнулась, сказала по-норвежски какую-то дружелюбную, стандартную фразу и вопросительно посмотрела на него. Он поинтересовался, нет ли номера для некурящих на первом этаже.

— Сейчас посмотрю, сэр. — Она пробежалась пальцами по клавишам компьютера.

— Excuse me. Человек, с которым вы только что разговаривали, случайно не полицейский, чье фото было в газете?

— Не знаю, — улыбнулась она.

— Он же известная персона, как бишь его зовут…

Она заглянула в блокнот.

— Харри Холе. Он правда известный?

— Харри Холе?

— Да.

— Имя не то. Видно, я ошибся.

— Есть один свободный номер. Если берете, то заполните эту карточку и предъявите паспорт. Как будете платить?

— А сколько стоит?

Она назвала цену.

— Увы, — улыбнулся он. — Слишком дорого.

Выйдя из гостиницы, он прошел в здание вокзала, отыскал туалет и заперся в кабинке. Сел, попробовал привести мысли в порядок. Они знают имя. Стало быть, надо найти ночлег, где паспорта не требуют. И Христо Станкичу придется забыть о регистрации на самолет, корабль, поезд, да и вообще о пересечении границы. Что же делать? Надо позвонить ей в Загреб.

Он вышел на Йернбанеторг. Ледяной ветер гулял по открытой площади, когда он, стуча зубами, смотрел на телефоны-автоматы. Посреди площади, прислонясь к белому вагончику, где продавали сосиски, стоял какой-то мужчина. В своем комбинезоне-дутике вылитый астронавт. Ему мерещится, или этот человек вправду наблюдает за таксофонами? Может, они отследили его переговоры и теперь ждут, что он сюда вернется? Да нет, вряд ли. Он помедлил. Если они прослушивают таксофоны, он рискует выдать ее. Решение принято. С телефонным звонком можно повременить, сейчас ему прежде всего нужна комната, с кроватью и отоплением. Но для этого требуются наличные, а он отдал последние за гамбургер.

В высоком зале, среди бутиков и железнодорожных перронов, нашелся банкомат. Он достал карточку VISA, прочел английскую инструкцию, гласившую, что магнитная полоса должна быть справа, и потянулся к прорези. Рука замерла. Карточка ведь тоже выдана на имя Христо Станкича. Банкомат ее зарегистрирует, и всех немедля поднимут по тревоге. Он медлил. Снова сунул карточку в бумажник. Медленно прошелся по залу. Бутики закрывались. Денег нет, теплую куртку купить не на что. Какой-то охранник проводил его пристальным взглядом. Он опять вышел на площадь. Северный ветер продувал ее насквозь. У вагончика с сосисками никого. Зато кто-то стоял возле тигра.

— Мне нужно немного денег на ночлег.

Не зная норвежского, он все равно понял, что сказала выросшая перед ним белая фигура. Тот самый наркоман, которому он днем дал немного денег. Эх, сейчас они очень бы ему пригодились! Он покачал головой, перевел взгляд на дрожащую кучку наркоманов в том месте, которое поначалу принял за автобусную остановку. Белый автобус как раз опять подъехал.

Харри чувствовал боль в груди и легких. Приятную боль. Бедра горели. Тоже приятно.

Оказавшись в тупике, он порой поступал как сейчас: шел в гимнастический зал в подвале полицейского управления и садился на велотренажер. Не потому, что это помогало лучше думать, а потому, что переставал думать.

— Мне сказали, что вы здесь. — Гуннар Хаген взобрался на соседний тренажер. Желтая майка в обтяжку и велосипедные штаны скорее выявляли, чем скрадывали мускулатуру худого, чуть ли не тощего комиссарского тела. — Вы на какой программе тренируетесь?

— На девятой, — пропыхтел Харри.

Приподнявшись на педалях, Хаген подрегулировал высоту седла и быстро нажал нужные кнопки велокомпьютера.

— Как я понимаю, вы нынче попали в изрядную переделку.

Харри кивнул.

— Я не стану возражать, если вы возьмете бюллетень, — добавил Хаген. — Как-никак в мирное время живем.

— Спасибо, шеф, я в полном порядке.

— Ладно. Я только что говорил с Турлейфом.

— С начальником уголовной?

— Нам бы хотелось знать, как обстоят дела. Были звонки по телефону. Армия спасения пользуется популярностью, и влиятельные люди в нашем городе интересуются, сумеем ли мы раскрыть дело до Рождества. Рождественский мир и все такое.

— В прошлом году в рождественский мир политиков затесалась смерть на почве перебора секса.

— Я спросил, как обстоят дела, Холе.

Харри почувствовал, как от пота свербит кожа на груди.

— Несмотря на сегодняшние фото в «Дагбладет», свидетели не откликнулись. И Беата Лённ считает, что снимки указывают не на одного, а по крайней мере на двух киллеров. Я склонен с ней согласиться. Человек, явившийся к Юну Карлсену, был в верблюжьем пальто и с косынкой на шее, судя по одежде, он же изображен на фото, снятом на Эгерторг вечером накануне убийства.

— Совпадает только одежда?

— Я не успел толком разглядеть его лицо. И Юн Карлсен мало что помнит. Одна из соседок сказала, что столкнулась во дворе с англичанином, который хотел оставить у дверей Юна Карлсена рождественский подарок.

— Так-так, — сказал Хаген. — Но версию о нескольких киллерах мы разглашать не будем. До поры до времени.

— Пожалуй, это все.

— Вот как?

Харри посмотрел на спидометр, спокойно прибавил скорость до тридцати пяти километров в час.

— Еще у нас есть фальшивый паспорт хорвата, некоего Христо Станкича, который не явился на борт сегодняшнего загребского рейса, хотя значился в списках пассажиров. Мы выяснили, что он проживал в гостинице «Скандия». Лённ проверяет сейчас его номер на предмет следов ДНК. Постояльцев у них не очень много, и мы надеялись, что портье опознает человека с наших фотографий.

— И что?

— Увы.

— Что конкретно позволяет думать, что Станкич именно тот, кого мы ищем?

— Собственно, только фальшивый паспорт, — сказал Харри, покосившись на спидометр Хагена. Сорок километров в час.

— И как вы рассчитываете найти его?

— Ну, в эпоху информации имена оставляют следы, и мы привели в состояние боеготовности всех наших постоянных осведомителей. Если некий Христо Станкич зарегистрируется в ословской гостинице, купит авиабилет или использует кредитную карту, мы немедля об этом узнаем. По словам портье, он спрашивал про таксофон, и она послала его на Йернбанеторг. «Теленор» пришлет нам список исходящих звонков с тамошних таксофонов за последние двое суток.

— Стало быть, у вас есть только хорват с фальшивым паспортом, не явившийся на свой рейс, — подытожил Хаген. — Фактически тупик, верно?

Харри промолчал.

— Попробуйте альтернативные подходы, — сказал Хаген.

— Да, шеф, — тихо отозвался Харри.

— Всегда есть альтернативы, — сказал Хаген. — Я говорил вам о японских войсках, где разразилась холера?

— Думаю, вряд ли.

— Они находились в джунглях к северу от Рангуна, и все, что они ели-пили, тотчас выходило наружу. Людям грозило обезвоживание, но командир не желал просто ложиться и умирать, а потому приказал всем опорожнить свои шприцы от морфина и впрыскивать самим себе воду из фляжек.

Хаген прибавил скорость, и Харри тщетно вслушивался в его дыхание: начальник ничуть не запыхался.

— Способ подействовал. Однако через несколько дней всей воды осталась одна бочка, кишащая червями. Тогда заместитель командира предложил использовать для впрыскиваний сок фруктов, росших вокруг, ведь теоретически сок на девяносто процентов состоит из воды, да и терять им нечего. Изобретательность и дерзость. Отряд уцелел, Холе. Изобретательность и дерзость.