Золотые миры.Избранное - Ирина Кнорринг

10/ VII, 1923. Сфаят

«Всё больней тоска в роковых мечтах…»

Всё больней тоска в роковых мечтах,Всё сильнее биение крови —Когда вижу насмешку в длинных глазахИ загадочный римский профиль.

Золотистых волос её нежная прядьУпала на смуглые плечи.О, как не понять мне, как не узнатьЕё злые, весёлые речи!

На.смешка застыла на тонких губах,В браслетах смуглые руки.Для чего — не знаю — велит судьбаНазывать её злой разлукой.

Её смех серебристый пронзает стрелой,Её сердце залито ядом…Как смеётся она над моей тоской,Над моим беспощадным взглядом!..

12/ VII, 1923. Сфаят

«Дышит зноем день томительный…»

Дышит зноем день томительный,Поле солнцем сожжено.В сердце тише и мучительней,В мыслях — пусто и темно.

Вьётся пыль с площадки теннисной.Утомлённый меркнет взгляд,Зной томит, движенья медленны,Сосны пыльные шумят.

И тогда уже я виделаОчертанья жгучих бурь,Уж тогда я ненавиделаТёмно-синюю лазурь.

Для чего так много сказано?Для чего печаль в глазах?Так уныло, так нерадостноРаздаются голоса.

Скован ум тоскою цепкою,Жалят острые лучи.И сильнее в сетку крепкуюБьются звонкие мячи.

21/ VII, 1923. Сфаят

«Как эта ночь была светла..»

Как эта ночь была светла!Я в гамаке лежала.Смотрела, как луна плыла,Как туча убегала.

Ловила звонкие шаги,Движенья быстрой тени.Я узнавала стон тоски,Тоски моей последней.

Звучали где-то голоса —Я их не узнавала…От светлых окон полосаТак медленно дрожала.

Луна — как жёлтое стекло…Дрожащий свет из двери…Я поняла, что всё прошло,И не хотела верить…

21/ VII, 1923. Сфаят

«Безнадёжна озёрная гладь…»

Безнадёжна озёрная гладьДалеко, под неверной луною.Так спокойно, так грустно мечтатьВ гамаке, под листвой кружевною.

Над прозрачной водою огниСквозь недвижный туман загорелись.Однозвучные, скучные дниПотянулись без смысла, без цели.

А в полях ни темно, ни светло,Так тоскливо за тёмною далью.Что мне счастьем казалось — прошло,Да и было ли счастье — не знаю.

25/ VII, 1923

На бульваре(первое впечатление от Туниса)

Над бульваром, над стройными зданьямиНочь раскинула звёздный шатёр.У стола, под стенами зеркальнымиОживлённый звучит разговор.

Шляпы, кружева, локоны чёрные,Очертанья подмазанных лиц,Будто цепи сдавили упорные,Злые чары ночных небылиц.

Шумно-весело в сне электрическом,Яркий свет ослепляет глаза…Всё сильнее в тоске истерическойСтройных скрипок звучат голоса.

Мимо публика ходит нарядная,Наполняет расчищенный сквер,Всё мелькают костюмы парадныеИ изысканность тонких манер.

Только будто всё больно обижено,Будто веет невидимый рок…Высоко, среди веток подстриженныхТёмно-синего неба клочок.

29/ VII, 1923

«Несётся звон далёкого костёла…»

Несётся звон далёкого костёла,Густая мгла окутала поля,А я всё вспоминаю день весёлый,О чём, — то светлом вспоминаю я.

И ночь красивой, синей сказкой веет,Давно погасли тусклые огни…Мне всё равно: ничто уж не изменит,Ничто уж не заполнит эти дни.

29/ VII, 1923

«Несётся звон далёкого костёла…»

Что без страданья жизнь поэта,И что без бури океан…

М.Лермонтов

Я жить хочу, глядеть в глаза тревоге,Изведать яд мучительной тоски,Смотреть, как силуэт мелькает по дороге,Ловить смолкающие, гулкие шаги.

Смотреть, как медленно сверкая, гаснет небо,Смотреть на кружево бесчувственных теней,И всё твердить, что сон мой даже не был,Что нет мечты моей, что нет души моей.

Я жить хочу в дурмане ночи душной,Чтоб теплились в душе последние огни.И страшно мне, что слепо-равнодушны,Ползут пустые, гаснущие дни.

9/ VIII, 1923.

«Бесцельный день прошёл, и снова…»

Бесцельный день прошёл, и сноваЛежу одна на гамаке,И жизни странные оковыНесу одна в немой тоске.

И странно мне, что ночь чернеет,Что ярко блещут маяки…Всё слышу слабый стук у двериИ торопливые шаги…

Давно не верю и не жду я,Все дни равны, как связка бус.И только на тоску глухуюЕщё, быть может, отзовусь.

12/ VIII, 1923

«Я люблю смотреть на тени…»

Я люблю смотреть на тени,На узорчатые тени.Так сверкает день весенний,Так погаснул день последний.

Я люблю ловить дурманыСредь уснувшего Сфаята,И нетронутые раныЗаливать холодным ядом.

Я люблю смотреть на море,На огни у вод залива,Знаю я: в морском простореВсё исчезнет боязливо.

Жду, не требую ответа,Но прощать я не умею.Всё коплю, коплю приметыИ тоской хмельной хмелею.

12/ VIII, 1923