Эмоциональный интеллект - Дэниел Гоулман

Однако это отнюдь не теоретический вопрос. Когда К. Р. Снайдер, психолог из Университета штата Канзас, проводивший это исследование, сравнил фактические успехи в учебе, достигнутые студентами-первокурсниками с большими и слабыми надеждами, то обнаружил, что надежда была лучшим предсказателем их оценок за первый семестр, чем оценки, полученные ими во время теста академических способностей, с помощью которого предположительно можно спрогнозировать, как пойдут дела у студентов в колледже (и результаты которого вполне согласуются с коэффициентом умственного развития). И в этом случае, принимая во внимание примерно одинаковый диапазон интеллектуальных способностей, решающее значение имеет эмоциональная одаренность.

Снайдер дал такое объяснение: «Студенты, питающие большие надежды, ставят перед собой более высокие цели и знают, как много надо работать для их достижения. Если сравнить студентов с равными интеллектуальными способностями по их успехам в учебе, так то, что их отличает друг от друга, это надежда».

Как гласит древняя легенда, греческая богиня Пандора получила в подарок от богов, позавидовавших ее красоте, таинственный ящик, и ей было велено никогда его не открывать. Однажды любопытство пересилило, и, не устояв перед искушением, она открыла крышку, чтобы заглянуть внутрь, и выпустила в мир множество всяческих несчастий: болезни, тревоги, безумие. Но некий милосердный бог позволил ей в последний момент закрыть ящик и не дать ускользнуть одному спасительному средству, которое делает терпимыми жизненные невзгоды и страдания. Этим средством была надежда.

Надежда, согласно изысканиям ученых, помогает человеку, попавшему в беду, гораздо лучше, чем все слова утешения. Она играет на удивление важную роль в жизни людей, давая им преимущество в столь разных сферах, как школьные успехи и умение справляться с тягостными обязанностями. Надежда в специальном смысле представляет нечто большее, чем просто оптимистичный взгляд на вещи, когда все воображается в наилучшем свете. Снайдер определяет надежду более конкретно как «веру в то, что у вас есть желание и умение достичь своих целей, каковы бы они ни были».

В этом отношении все люди надеются по-разному. Одни считают себя вполне способными выпутаться из беды или найти способ решить свои проблемы, тогда как другие просто не считают, что у них достаточно энергии, способностей или средств добиться желаемых целей. Люди, в ком надежда очень сильна, по мнению Снайдера, обладают особыми качествами, в числе которых способность находить для себя мотивацию; изобретательность в отыскании способов выполнить поставленные задачи; умение подбодрить себя в трудной ситуации, сказав, что все будет хорошо; достаточная гибкость, чтобы находить разные способы для достижения целей или изменить цель, если ее достижение по тем или иным причинам окажется невозможным, а еще достаточно ума, чтобы догадаться разбить грандиозную задачу на меньшие и легко выполнимые части.

С точки зрения эмоционального интеллекта надеяться означает не поддаваться непреодолимой тревоге или депрессии и не теряться в периоды трудных испытаний или неудач. В самом деле, люди, полные надежд, в меньшей степени, чем другие, подвержены депрессии, поскольку они, как искусные полководцы, идут по жизни к поставленным целям, в принципе отличаются меньшей тревожностью и почти не страдают от эмоциональных дистрессов.

Оптимизм как великий мотиватор

Американцы, занимавшиеся плаванием, возлагали большие надежды на Мэтта Бьонди, члена олимпийской команды США в 1988 году. Некоторые спортивные журналисты усиленно расхваливали Бьонди, как достойного соперника Марка Шпитца, завоевавшего в 1972 году семь золотых медалей. Однако в первом же заплыве на 200 метров вольным стилем Бьонди пришел только третьим, а в следующем — на 100 метров стилем баттерфляй — в борьбе за золото его буквально на дюйм обошел другой пловец, сделав немыслимый рывок, когда до финиша оставалось не более метра.

Спортивные комментаторы высказывали предположения, что неудачи подорвут веру Бьонди в собственные силы и помешают добиться успеха, однако он сумел оправиться от поражения и завоевал золотые медали в следующих пяти заплывах. Одним из зрителей, у кого не вызвало удивления «возрождение» Бьонди, был Мартин Селигман, психолог из Университета штата Пенсильвания, который в начале года проводил с ним тест на оптимизм. В эксперименте, проходившем с участием Селигмана, во время одного заплыва, специально предназначенного продемонстрировать лучшие качества Бьонди, тренер по плаванию сказал ему, что он показал худшее время, чем было на самом деле. Несмотря на столь пессимистическое сообщение о результатах соревнования, когда Бьонди попросили отдохнуть и попытаться еще раз, его показатели — и так вполне приличные — оказались еще лучше. Другие члены команды, которым, как и Бьонди, сообщили о якобы плохих результатах и чьи тестовые оценки характеризовали их как пессимистов, также предприняли вторую попытку, но их время было гораздо хуже, чем в первом заплыве.

Оптимизм, как и надежда, подразумевает наличие непоколебимого ожидания, что все в жизни в общем сложится хорошо, несмотря на неудачи и разочарования. Сточки зрения эмоционального интеллекта оптимизм — это установка, которая удерживает людей от впадания в апатию, безнадежность или депрессию перед лицом суровых обстоятельств. И, как и в случае с его близкой родственницей надеждой, оптимизм выплачивает дивиденды в жизни (конечно, при условии, что это реалистичный оптимизм, ведь слишком наивный оптимизм может обернуться катастрофой).

Селигман дает определение оптимизму с точки зрения того, как люди объясняют себе свои успехи и неудачи. Оптимисты связывают провал с чем-то, что можно изменить, так что в следующий раз они преуспеют во всем, тогда как пессимисты приписывают вину за неудачу какой-то особенности, которую они бессильны изменить. Эти различающиеся объяснения имеют большое значение с точки зрения того, как люди реагируют на жизнь. Например, реагируя на разочарование от отказа в приеме на работу, оптимисты склонны отзываться на это деятельно и с надеждой, скажем, принимаясь за разработку плана действий или пытаясь получить совет и помощь; они рассматривают неудачу как дело вполне поправимое. Пессимисты же, напротив, реагируют на подобные препятствия, исходя из того, что ничего не могут сделать, чтобы в следующий раз дела пошли лучше, и поэтому ничего и не предпринимают для решения этой проблемы; они рассматривают неудачу как неизбежное следствие какого-то личного недостатка, который вечно будет их преследовать.

Оптимизм, как и надежда, предвещает успешность в учебе. В процессе исследования, объектом которого стали пятьсот поступающих в 1984 году на первый курс Университета штата Пенсильвания, баллы, заработанные студентами во время теста на оптимизм, оказались лучшим прогнозирующим параметром их действительных оценок в первый год обучения, чем их отметки, полученные во время теста академических способностей или их оценки в средней школе. По словам Селигмана, проводившего это исследование, «На вступительных экзаменах в колледж определяется талант, тогда как стиль объяснений сообщает вам, кто сдается. Именно сочетание умеренного таланта и способности продолжать двигаться к цели перед лицом поражения ведет к успеху. А в тестах способностей недостает мотивации. Что вам нужно знать о ком-нибудь, так это, продолжат ли они упорно двигаться к цели, когда обстоятельства будут доставлять сплошные разочарования. Сдается мне, что при определенном уровне умственного развития ваше действительное достижение есть функция не только вашего таланта, но и способности выдержать поражение».

Силу оптимизма в мотивации людей наиболее ярко продемонстрировало исследование Селигмана, которое он провел с привлечением агентов по продаже страховых полисов при участии компании «Метлайф». Умение, оставаясь любезным, вежливо принять отказ, играет чрезвычайно важную роль в торговле любого рода, особенно если речь идет о такой вещи, как страховой полис, когда ответов «нет» обескураживающе больше, чем «да». По этой причине примерно три четверти страховых агентов бросают эту работу в первые три года службы. Селигман установил, что новички, которые были оптимистами по натуре, в первые два года работы продавали на 37 процентов больше страховок, чем удавалось продать пессимистам, и к тому же за первый год оставило эту работу вдвое больше пессимистов в сравнении с оптимистами.

Более того, Селигман убедил руководство компании «Метлайф» нанять специальную группу претендентов, получивших высокие баллы за тест на оптимизм, но потерпевших неудачу в тестах на нормальный отбор (в котором сравнивались их установки со стандартным графиком, построенным на основе ответов агентов, отлично выполнявших свою работу). Участники специальной группы обогнали пессимистов в продаже полисов на 21 процент в первый год службы и на 57 процентов во второй.