Сталин и Хрущев - Лев Балаян

Со Сталиным мы победили фашизм. Со Сталиным мы построим коммунизм. Я верю в Сталина. И поэтому я голосую за Сталина».

Можно сказать красивее. Проще и убедительнее – невозможно!

Венгерские биографы И. В. Сталина Ласло Белади и Тамаш Краус приводят в книге «Сталин» (М.: Политиздат, 1989. С. 203) описание Ильёй Эренбургом его впечатлений от присутствия на первом Всесоюзном совещании стахановцев: «Вдруг все встали и начали неистово аплодировать: из боковой двери, которой я не видел, вышел Сталин, за ним шли члены Политбюро… Зал аплодировал, кричал. Это продолжалось долго, может быть, десять или пятнадцать минут. Сталин тоже хлопал в ладоши. Когда аплодисменты начали притихать, кто-то крикнул: «Великому Сталину ура!» – и всё началось сначала. Наконец все сели, и тогда раздался отчаянный женский выкрик: «Сталину слава!». Мы вскочили и снова зааплодировали». Эренбург чуть позже отмечает: «Я поймал себя на том,что плохо слушаю – всё время гляжу на Сталина. Оглянувшись, я увидел, что тем же заняты и другие».

«Мы так Вам верили, товарищ Сталин, как, может быть, не верили себе», – скажет Михаил Исаковский в стихотворении «Слово к товарищу Сталину».

И вот подорвав веру в И.В. Сталина как символ социализма, Хрущёв всего «десять лет спустя» подорвёт у широких масс веру в партию и веру в коммунизм…

«Шестидесятник» Владимир Буковский пишет: «Конечно, после того шока, который дало нам всем разоблачение Сталина, ни один коммунистический вождь никогда уже любим народом не будет и ничего, кроме насмешек и анекдотов не заслужит. Но никто, видимо, и не вызовет столь единодушной и лютой ненависти, как Хрущёв. Всё раздражало в нём людей. И его неумение говорить, неграмотность, и его толстая ухмыляющаяся рожа – кругом недород, нехватка продуктов, а он ухмыляется, нашёл время веселиться! До него тоже бывал голод, была безысходность, но была вера в усатого бога, которая заслоняла всё. Он отнял эту веру… и вся горечь, вся ненависть, вызванная смертью бога, обрушилась на Хрущёва. Лишив людей иллюзий… он тотчас же оказался для всех виновен».

«Ни одно «ego» в истории человечества не восхвалялось столь высоко и столь многими людьми», –пишет Ранкур-Лаферриер (например, на 17-м съезде партии имя Сталина прозвучало1580 раз, причём иудушка Хрущёв произнёс это имя 28 раз, а хрущёвец Микоян аж 49 раз, и при этом «великий» и «гениальный» были в их речах не самыми сильными эпитетами– Л.Б.).

Такер признаётся: «Теперь, когда я вместе со Сталиным пережил события 30-х годов, пытаясь воссоздать его действия в том виде, как они формировались в его сознании, я считаю, что знаю его достаточно хорошо, чтобы быть в состоянии думать за него и, в этом смысле, быть Сталиным при поиске ключевых решений и проведении их в жизнь. В нас, кто когда-либо испытывал глубокий научный интерес к Сталину, живёт потребность бытьСталиным, потому что через эту личность мы в какой-то мере познаём самих себя».

Югославский государственный деятель Милован Джилас в книге «Беседы со Сталиным» тоже отмечал нечто подобное: «Сталин – это призрак, который бродит и долго ещё будет бродить по свету. От его наследия отреклись все, хотя немало осталось тех, кто черпает оттуда силы. Многие и помимо собственной воли подражают Сталину. Хрущёв, порицая его, одновременно им восторгался. Сегодняшние советские вожди не восторгаются, но зато нежатся в лучах его солнца. И у Тито, спустя пятнадцать лет после разрыва со Сталиным, ожило уважительное отношение к его государственной мудрости. А сам я разве не мучаюсь, пытаясь понять, что же это такое – моё «раздумье» о Сталине? Не вызвано ли оно живучим его присутствием во мне?»

И в этом смысле Хрущёв, Волкогонов, Антонов-Овсеенко и прочие ниспровергатели Сталина так же «больны» этой личностью, как любой нынешний сталиновед, предпринимающий попытки очистить это великое имя от грязи наветов и поклёпов, – но только с отрицательнымзнаком. Мы все вышли из шинели Сталина. Или не так?

В августе 1930 года состоялся обмен письмами между Сталиным и членом партии Шатуновским. Критически оценивая обстановку в стране, последний не удержался от славословия в адрес генсека. Как же отреагировал Иосиф Виссарионович на фразу о преданности лично ему? «Это не по-большевистски. Имейте преданность рабочему классу, его партии, его государству… Но не смешивайте её с преданностью лицам, с этой пустой и ненужной интеллигентской побрякушкой».

2 июня 1933 года заведующий агитмассовой группой Главного архивного управления С. Лашевич обратился к помощнику И. В. Сталина

А. Н. Поскрёбышеву с просьбой от имени старых большевиков предоставить в их распоряжение материалы (фотоархивные документы) для организации в их клубе выставки «О деятельности тов. Сталина за период гражданской войны». И.В. Сталин наложил резолюцию, которая осудила «культ личности» (!) На письме он написал размашисто: «Я ПРОТИВ (подчёркнуто дважды – Л.Б.), так как подобные начинания ведут к несовместимости с курсом нашей партии».

Беседуя со Сталиным в 1937 году, Лион Фейхтвангер сказал ему «о безвкусном, преувеличенном преклонении перед его личностью». На это И.В. Сталин «пожал плечами. Он извинил своих крестьян и рабочих тем, что они были слишком заняты другими делами и не могли развить в себе хороший вкус, и слегка пошутил по поводу сотен тысяч увеличенных размеров портретов человека с усами – портретов, которые мелькают перед глазами во время демонстраций». Писателя шутка не удовлетворила, и он сказал, что даже люди, несомненно обладающие вкусом, выставляют его бюсты и портреты в совсем неподходящих местах, например, на выставке Рембрандта. В ответ на это Сталин стал серьёзен и сердито заговорил о «подхалимствующих дураках», которые приносят вреда больше, чем враги. Всю эту шумиху он терпит, заявил он, только потому, что знает, какую наивную радость доставляет праздничная суматоха её устроителям, и знает, что всё это относится к нему не как к отдельному лицу, а как к представителю течения, утверждающего, что построение социалистического хозяйства в Советском Союзе важнее, чем перманентная революция.

16 февраля 1938 года И.В. Сталин пишет известное письмо в Детиздат ЦК ВЛКСМ: «Я решительно против издания «Рассказов о детстве Сталина». Книжка изобилует массой искажений, преувеличений, незаслуженных восхвалений. Автора ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны, подхалимы. Жаль автора, но факт остаётся фактом. Книжка имеет тенденцию вкоренить в сознание советских детей (и людей вообще) культ личности вождей, непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Советую сжечь книжку».