Смертельный спуск. Трагедия на одной из самых сложных вершин мира – К2 - Аманда Падоан

Почти все способы акклиматизации заключаются в подъеме в высотные лагеря и последующем периоде восстановления на меньшей высоте – в идеале ниже 5500 метров. Альпинисты начинают подъем утром и спускаются до наступления ночи. Такой метод позволяет быстрее адаптироваться к высоте.

Выше 8200 метров находится зона смерти, привыкнуть к которой невозможно. На этой экстремальной высоте процент кислорода в воздухе тот же, что и на уровне моря, но атмосферное давление намного ниже, поэтому в таком же объеме газа содержится значительно меньше кислорода. Чем больше времени альпинист проводит в зоне смерти, тем слабее становится и тем хуже себя чувствует. Все системы организма постепенно начинают отказывать, наступает истощение. «Это сущий ад. Чувствуешь, как разрушается все тело, – говорит Вилко. – Ты когда-нибудь пытался бежать по лестнице, дыша через соломинку?»

Акклиматизация увеличивает время, в течение которого человек может находиться в зоне смерти. Во время акклиматизации почки выделяют больше ионов бикарбоната, окисляя кровь, что ускоряет частоту дыхания. Костный мозг увеличивает скорость выработки эритроцитов, так что кровь может транспортировать больше кислорода. Кровообращение в мозгу и легких ускоряется. Без акклиматизации человек, оказавшийся на вершине К2, потеряет сознание через несколько минут. Акклиматизировавшийся продержится несколько дней.

Но подобная адаптация тоже связана с опасностью. Более высокая концентрация эритроцитов делает кровь гуще, в результате увеличивается риск тромбообразования, а сердцу приходится качать кровь с бо`льшим усилием. Повышение кровяного давления может спровоцировать отрыв тромба. Такие тромбы перемещаются вверх и могут перекрыть коронарную артерию, что приведет к инфаркту. Или могут лишить мозг кислорода, что станет причиной инсульта. Также повышается риск возникновения отеков или скопления жидкости. В условиях кислородного голодания клетки выделяют окись азота и другие химические вещества, побуждающие капилляры принимать больше крови. Капилляры расширяются, кровяное давление повышается, и они могут лопнуть. Жидкость вытекает, скапливаясь там, где ее не должно быть.

Капилляры в глазах взрываются, как фейерверки, в тяжелых случаях такое кровоизлияние влияет на качество зрения. Если жидкость скапливается в легких, развивается их отек, и тогда человек начинает задыхаться. Кашель в этом случае напоминают лай морского льва. Пульс учащается. Если заболевшего быстро не спустить на меньшую высоту или не поместить в специальный надувной мешок[29], через несколько часов наступит смерть.

В мозгу, снабжающемся огромным количеством крови, также может начать скапливаться жидкость, что приводит к отеку. Первые симптомы обычно слабо выражены, возможно, именно они становятся причиной острой горной болезни. Состояние заболевшего будет быстро ухудшаться. Боль становится невыносимой, словно голову сверлят дрелью. Нарушается двигательная координация, речь становится несвязной, словно под влиянием крепкого алкоголя. Может онеметь половина тела. Человек может начать чувствовать странные запахи и вкусы, услышать несуществующие звуки. Могут возникнуть галлюцинации. Итальянский ученый Бруно Занеттин вспоминал, как на восхождении на К2 в 1954 году он оказался внутри киоска с мороженым в Падуе. «Я говорил себе, что это невозможно, что я один в палатке на горе в Пакистане. Но все равно отчетливо чувствовал запах мороженого», – говорит ученый.

Приступ горной болезни невозможно предсказать. Она может развиться даже у лучших альпинистов, показывающих прекрасные результаты в разреженном воздухе. Как ни странно, умирающие обычно не понимают, насколько им плохо. Даже те, кто хорошо переносит высоту или дышит искусственным кислородом, может почувствовать истощение. Может помочь «Виагра». Этот препарат снижает тонус легочных артерий, повышает выносливость при физических нагрузках, поэтому, случается, альпинисты принимают таблетки.

До сих пор нет единого мнения, вызывает ли высота необратимое повреждение мозга, но кислородное голодание точно снижает когнитивные способности. Например, в 2008 году Роланд ван Осс из голландской команды едва не отравился газом. 1 июля на высоте 7000 метров он растапливал лед в котелке, сидя в палатке и не позаботившись обеспечить хорошую вентиляцию. «На горелке была большая наклейка: «Использовать только на открытом воздухе», – говорит Вилко. Угарный газ в палатке скопился в считаные минуты, и Роланд потерял сознание. Он бы умер, не окажись рядом его напарник Курт Хагенс, который быстро вытащил пострадавшего на свежий воздух. Это лишь оплошность, но Дикая гора едва не получила первую жертву тем летом.

* * *

Альпинисты называют его «богом погоды». Но метеоролог Ян Гизенданнер – атеист до мозга костей и «готов поедом есть священников». Рассеянный склероз приковал мужчину к инвалидному креслу, но его влияние распространяется на десять километров в тропосферу. Сидя у себя дома в Шамони, Ян координировал действия Хьюго, Карима и Джехана.

22 июля Ян внимательно смотрел на два монитора, испещренных желтыми косыми полосами и зелеными волнистыми линиями, наложенными на контуры Казахстана. Циклоническая циркуляция сдвигалась на восток, в Китай, и над Каракорумом, с западной стороны циклона, образовывалась область высокого давления. Внутри ее прямо над К2 ветры должны были чудесным образом стихнуть на трое-четверо суток. «Такого прекрасного погодного окна я не видел лет десять», – вспоминал Ян. Он не сразу решился позвонить. «Я сидел на кухне и тянул время. Я знал, что 1 августа будет идеальным днем для восхождения. Но было очевидно, что такой прогноз может погубить моего друга». Скрепя сердце, Ян набрал номер Хьюго. Когда спутниковый телефон запищал в базовом лагере, Хьюго, Карим и Джехан собирали вещи, чтобы отправиться домой. У француза не было спонсоров, которым требовался результат. После четырех недель плохой погоды он мог просто сесть на самолет до Парижа и не расстроил бы никого, кроме своего стоматолога, желавшего увидеть сверкающие в улыбке зубы Хьюго на снимке с вершины.

Как только Хьюго услышал хорошие новости, он решил остаться, и так же поступили многие другие. В тот день по всему лагерю переливались мелодиями спутниковые телефоны, а взбудораженные альпинисты бегали от одной палатки к другой. «Базовый лагерь стоял на ушах», – вспоминает Мартен ван Эк, руководитель экспедиции, также получивший прогноз из первых рук. Хотя до погодного окна оставалось целых девять дней, альпинисты выкладывали ледорубы, веревки и другое снаряжение на морене, словно мясники, готовые выпотрошить тушу. Они сидели за ноутбуками. Они точили кошки. И вскоре стало понятно, что слишком много людей намерены идти на гору одновременно и что на склоне будет толпа. Никто не хотел упустить шанс. Поэтому команды решили работать вместе.

Через четыре дня около двух десятков альпинистов собрались в сербской палатке-столовой на последнее совещание, посвященное логистике восхождения. Желтый свет просачивался через нейлоновую ткань. С веревки над головой свешивался коллаж из этикеток от продуктов в стиле Уорхола. Собравшиеся пили чай с сахаром, они были напряжены, словно вот-вот поедут на американских горках. Обсуждался штурм горы. Планировалось идти наверх по двум маршрутам – Абруцци