Китайская цивилизация - Марсель Гране

Если описанные с помощью взятых у древней традиции формул общественные слои могут быть правильно расположены друг над другом, то это бесспорно и очевидно только потому, что в китайском обществе руководящая роль последовательно переходила от одного слоя к другому. Та же самая мысль высказывается, когда говорится, что знать империи стала наследницей феодальной знати или ее сменила. Такое утверждение отнюдь не предполагает, что феодальная знать исчезла, как только знать империи стала играть аналогичную ей роль в жизни нации. Есть шансы, что при династии Хань в Китае оставались объединения феодального типа. И напротив, возможно, что до наступления имперской эпохи в Китае существовала отличная от феодальной знати разновидность аристократии, члены которой больше напоминали чиновников, чем вассалов. Во всяком случае, определенно можно сказать, что в эпоху, изображенную в «Чунь цю» и даже позже, крестьянские нравы оставались примерно такими же, как во времена, когда в деревенских общинах, представлявших наиболее активную часть китайского общества, вырабатывались представления, которые основатели княжеств должны были позаимствовать и преобразовать в момент совершения революции, из которой вырос феодальный Китай. Но тогда руководящая роль и творческая активность перешли к вождям и их верным соратникам. Поэтому мы изучим различные круги, в которых происходило формирование китайской цивилизации, в тот момент, когда им принадлежала творческая роль. И нас больше будет заботить судьба их творений, чем их собственная судьба. Можно было бы по праву оправдать данный метод. Но достаточно дать почувствовать, что он и на самом деле неизбежен. Не существует иного средства определить различные общественные слои, как только рассмотрев верования или технические приемы, которыми они обогатили эту цивилизацию.

Ясно, что развитие в том виде, в каком оно поддается описанию, приобретает вневременной характер, ибо в нем ничто не начинается и ничто не завершается к определенной дате. Оно также начинает выглядеть схематично, поскольку ничто не позволяет выявить его особенности в деталях и сказать, были ли у него приливы и отливы и, если здесь они происходили быстро, а там медленно, какой была причина, которая в том или ином крае замедляла или ускоряла развитие.

Пока что стала бы обманом любая претензия на географическую или историческую точность, и в еще большей степени – на точность этнографическую. Больше того, множественность и разнообразие возможных влияний делают любое предположение скорее вредным, чем полезным. И все же одну гипотезу я изложу, но исключительно в плане изучения и еще потому, что она довольно близко примыкает к важному факту. Дело в том, что, как бы глубоко в даль веков мы ни заглядывали, китайская цивилизация представляется сложной цивилизацией. Вместе с тем с начала периода датируемой истории центр этой цивилизации находится в пограничье двух окраинных областей – области лёссовых плато и области наносных долин. Не представляется невозможным, что подъем собственно китайской цивилизации объясняется контактом двух главных (не говорю первобытных) цивилизаций, из которых одна была бы цивилизацией террасного земледелия и культуры проса, а вторая – цивилизацией риса и низинных земель. Может быть, первая привносила влияния степей, а другая – морей. Исторические традиции отчасти подкрепляют это предположение. О племенах чжоу, которые вроде были могущественны на китайском западе и поддерживались варварами Запада, рассказывают, что в глубокой древности они жили в пещерах; их предком и божеством был Бог Проса. Их соперники, племена инь, боролись с ним, опираясь на варваров бассейна реки Хуай. Они заселяли болотистые земли вдоль побережья восточного моря. Потомки инь, князья дома Сун, как и другие князья Востока, сохраняли отношения с этими варварами. С другой стороны, кажется определенным, что цивилизация Восточного Китая наряду с собственными чертами представляла определенное единство. Сексуальные нравы там были более свободными. Там существовала проституция гостеприимства и определенные обряды кровных союзов.

Прежде чем цивилизация Восточного Китая была поглощена единой цивилизацией, она поддерживала с той особые взаимоотношения. Через нее на китайскую цивилизацию, может быть, оказывались далекие влияния, значение которых с трудом можно угадать. Ясно, однако, что конкретную историю общества в Китае удастся написать лишь при условии, что будет найдено средство уточнить этнографические либо технические влияния, которые на него воздействовали.

Книга I

Народ деревень

Глава первая

Жизнь в поле

С первых дней своей известной нам истории китайцы предстают народом земледельцев. Несомненно, некогда скотоводство имело большее значение, чем в наши дни, но жили китайцы древности, как и находившиеся рядом с ними народы, которых они считали варварами, выращиванием злаков. Некоторые грабительские набеги ди, как, например, в 601 г., объясняются уничтожившей их урожай засухой.

Когда сегодня проезжаешь по областям Древнего Китая и видишь, как вдоль дорог и каналов выстраиваются в длинные очереди идущие друг за другом хозяйства, напрашивается мысль, что эти лёссовые плато и долины с нанесенной паводками илистой землей с их более или менее устойчивым климатом и плодородными почвами испокон веков приглашали своих обитателей полагаться на земледелие. Кажется, что во все времена было легко в любом месте построить свой дом и вспахать поля. На самом же деле китайская земля раскрывала свое плодородие лишь район за районом, после героических трудов.

Местные предания рассказывают о временах, когда не ведающие искусства посева и посадки люди мучительно существовали среди диких зарослей. В высоких лёссовых областях кустарники были разбросаны по степи. Растительность состояла из жестких и высоких растений. Прежде чем обосноваться, людям «приходилось объединяться… для того, чтобы вырвать и убрать сорные травы, которыми зарос край; им было нужно срезать конизу, полынь, лебеду, осот». Крестьяне едва представляли себе, как мучительны были эти первые работы. Но им нравилось воспевать заслуги предков, первыми поднявшими целину: «Густыми пучками – чертополох! – пришлось выкорчевывать эти заросли! – почему наши предки это делали? – чтобы мы посадили просо!» Нельзя было раз и навсегда поднять эти земли. Первые дожди к дню весеннего равноденствия, и в особенности обильные ливни середины лета, вызывали к жизни множество сорняков и вредителей, которые пожирали или забивали урожай. «Вот колосья и вот зерна! – вот как они тверды! вот как они созревают! – Долой негодное просо и долой негодное сорго! – И изгоним оттуда червей, насекомых! – а еще и личинок и гусениц! – Пусть не губят они молодые ростки на наших полях! – ведь бог полей могуч: – пусть же он их соберет и швырнет в пылающий огонь!» Бог полей, Шэньнун, или Божественный землепашец, к которому взывали танцуя под звуки сделанных из обожженной глины бубнов, чтобы он явился и очистил поля, некогда научил людей пользоваться сохой и мотыгой. Еще он научил их выбивать зерно красным цепом. У него было звание Сверкающего государя. Бог земледелия был и богом огня.

Для освоения низменных земель огня было недостаточно; следовало помочь себе водой. В глубине долин почва очень часто бывала перенасыщена селитрой или покрыта густыми зарослями колючих растений. «Поселенцы прежде всего были должны выжечь старую траву и кустарники, затем полить водой и уже тогда сажать рис; сорняки и рис прорастали одновременно; когда они достигали высоты семь-восемь вершков, все выкашивалось и снова поливалось водой; тогда сорняки погибали, а рис вырастал; это и называлось очищать землю огнем и пропалывать водой». В I в. до н. э. применялись те же способы при освоении обширных заболоченных пространств. Мы уже видели, что столь крупные предприятия долгое время казались дерзостью. Чтобы на них решиться, следовало подождать, пока сорганизуются большие и могущественные государства. Прежде чем сподвигнуться на освоение самых отдаленных земельных участков или обширных долин, древние китайцы, по всей видимости, ограничивались вспашкой склонов холмов или террас. Однако же для разбивки полей, для борьбы с осыпанием рыхлых почв, для проведения каналов и сточных канав, для ухода за ними, для их очистки неизбежно требовалось много рабочей силы, а также привычка к организованности, взаимопомощи, совместной работе.

«Вот это вырывайте! Вот это корчуйте! – Пусть ваши плуги разобьют эти комки! – Тысячи пар, косите, там – идя вниз, там – идя вверх! – Вот хозяин со своим старшим! – А вот и его младшие, дети, помощники и поденщики!» Обрядность свидетельствует, что землепашцы по приказу властителя обязаны были объединяться попарно. В начале года тот, как говорят, председательствовал при организации работ. Он приказывал «поправить межи и границы полей, обозначить горы, холмы и возвышенности, равнины и низины, решить, какие культуры лучше подходили к той или иной почве и в каком месте следовало сеять пять злаков… Когда заранее намечены работы на полях, когда сначала с веревкой выверили каналы и межи, ничто больше не сможет смутить землепашцев». В равной степени династические гимны приписывали героям-основателям эту упорядоченность страны, которая, похоже, обновлялась каждый год при начале полевых работ. «Он их увещевал и размещал – здесь слева, там справа от себя, – устанавливая границы и устанавливая правила, – определяя каналы и определяя поля, – отправляясь с запада и идя на восток, – с каждой стороны все беря в свои руки!» Несомненно, феодальные вожди отнюдь не все время председательствовали при начале сельскохозяйственных работ, но обустройство края, тяжкое отвоевывание земли у мощной и противящейся природы требовали от китайцев постоянных усилий, упорядоченного упорства, а этого можно было добиться только при существовании достаточно обширных, тесно сплоченных и прочно осевших на земле сообществ.