Воздушная зачистка - Валерий Рощин

«Маккартур обязан меня понять. Обязан! И он на моем месте поступил бы так же!.. — убеждал сам себя полевой командир, медленно и наугад взбираясь вверх по крутому склону. — К тому же мы возвращаемся не с прогулки и не с нулевым результатом. Пять уничтоженных воздушных целей. Пять! Ведущий вертолет, к сожалению, вчера ушел — четыре последних ракеты его так и не достали. Наверное, за его штурвалом находился очень опытный летчик. Зато ведомый упал где-то на северо-западе от пожарища — он точно был поврежден двумя нашими ракетами! Я видел это лично…»

Примерно с такими мыслями Гаффар довел отряд до вершины длинного хребта и повернул на восток.

Да, случившиеся промахи не умоляли заслуг группы. Год или два назад ни моджахеды, ни их американские друзья даже не мечтали о подобных результатах. И это тоже обязаны учесть Маккартур с главным военным советником. Обязаны!

Узнав о содержании срочного радиодонесения, Маккартур понял и не осудил Гаффара. Почему, собственно, не понять командира группы, добившейся уникального результата? Пять воздушных целей! Раньше о таком и впрямь не мечтали.

Вот только главный военный советник — грузный полковник лет сорока пяти — воспринял известие о возвращавшейся раньше установленного срока группе по-своему. Прочитав сначала расшифровку короткого сообщения полевого командира, а тремя часами позже получив секретную депешу от местных ребят из ЦРУ, он помрачнел и надолго задумался; скоро его толстая кубинская сигара пеплом обрушилась на стол. Все предыдущие победы Гаффара разведка неизменно подтверждала, с последней атакой боевого Ми-24 вышла неприятная заминка…

Вызвав к себе капитана, советник плеснул в два бокала хорошего виски и сказал:

— В целом Эдди, твой Гаффар поработал неплохо. Неплохо, относительно того, что мы имели раньше. С этим фактом не поспоришь… Но пойми меня правильно, парень: тридцать зарядов на четыре сбитые цели — многовато.

— Почему четыре? Я слышал пять, — сделав добрый глоток, осторожно уточнил Маккартур.

— Тридцать ракет многовато и для пяти воздушных судов. А в случае с Гаффаром их ровно четыре, Эдди. Четыре. Боевой вертолет, по которому группа произвела два пуска за час до наступления темноты, благополучно приземлился в пятнадцати километрах от аэродрома Джелалабада. Мне только что принесли отчет разведки о последней операции группы. Вот почитай…

Он бросил на стол белоснежный листок с ровными строчками печатного текста. Листок скользнул по лакированной столешнице и остановился на самом краю — в сантиметрах от локтя молодого американца.

— А экипаж? — спросил тот, поворачивая листок к свету.

— Экипаж жив. Вертолет, получив повреждения, произвел вынужденную посадку. Да ты читай — там все написано… — скучающе барабанил полковник пальцами по столу.

Вздохнув, он немного подвинул кресло и развернул грузное туловище к работающему кондиционеру. Наслаждаясь прохладным потоком, прикрыл глаза и нехотя продолжал назидательным тоном:

— Во всяком случае, насколько я знаю русских, они обязательно восстановят свой вертолет и перегонят его на аэродром. Так что… не все так хорошо как кажется на первый взгляд. И в Штатах, Эдди, нам с тобой обязательно напомнят о расточительности выпускников здешней учебной базы. А ведь за подготовку этих ребят отвечаем мы с тобой, верно?..

Об этом капитан знал и без военного советника. Напомнят. Сто процентов напомнят! Полковнику — в Пентагоне, а ему — в Лэнгли — в штаб-квартире ЦРУ. Да, за все то оружие, что поставляется в Афганистан, Соединенные Штаты получают деньги. Его страна никогда и ничего не делает бесплатно, или, по крайней мере, не просчитав скорой выгоды в будущем. В случае с ПЗРК «Стингер» ситуация складывалась иной — выходящей за определение «военный бизнес». Политическое руководство Штатов попросту решило отомстить Советам за позорное поражение во Вьетнаме. Потому и поставляло ракеты практически за бесценок. Однако это не снимало с полковника и капитана ответственности за качество подготовки расчетов ПЗРК «Стингер».

Ознакомившись с донесением коллег из разведки, Маккартур бросил на стол бумажку. Новость не обрадовала. Для нормальной статистики результаты свободной охоты Гаффара не подходили. Просто не лезли ни в какие рамки! Нормальная статистика — это четыре-пять ракет на одну сбитую или сильно поврежденную воздушную цель. Если бы вышло три — его с полковником представили бы к медалям «Почета». А тут больше семи.

— Что будем делать? — мрачно выдавил он, допивая алкоголь с благородным коричневатым оттенком.

Советник встал, помассировал ладонью затекшую поясницу. Разлив остатки виски, подпалил сигару. И, выпустив клуб дыма, пристально посмотрел на молодого человека:

— Собирайся.

— Куда? — оторопел тот.

— Придется проветриться до северного приграничного района. Тебе же известен тот перевал, по которому группа пойдет в Пакистан?

— Известен. Я сам разрабатывал маршрут.

— Вот и встретишь Гаффара на перевале.

Пока Эдди ровным счетом ничего не понимал и, часто моргая, пялился на полковника.

— Зачем? — только и смог он выговорить.

— Заберешь раненных, подкинешь свежих бойцов с провизией, боеприпасами, зарядами для ПЗРК, медикаментами… И убедишь вернуться в район джелалабадского аэродрома.

— Но для чего?

— Что ты заладил: зачем, для чего?! — отшвырнул советник недокуренную сигару. — Неужели не доходит?

Маккартур недоуменно качнул головой.

— Поврежденный Ми-24 охраняется небольшим подразделением десантников. Завтра утром русские пошлют туда группу инженеров и пару пилотов. Согласен?

— Возможно.

— Уверяю: пошлют! Можешь не сомневаться. Они не так богаты, чтобы разбрасываться дорогостоящей техникой. А десять, от силы пятнадцать человек — не такая уж и грозная военная сила.

Кажется, Эдди начал вникать в замысел собеседника. Задумчиво посмотрев на него, спросил:

— Вы хотите устроить там засаду?

— Именно. И устроит ее твой Гаффар. Раз уж не сумел сжечь чертову «вертушку» двумя ракетами.

Пару минут посидели молча. Советник раскуривал новую сигару, капитан допивал виски. Звякнув донышком опустевшего бокала о столешницу, выдохнул:

— Неплохая идея. Но есть одна сложность… Как я по-вашему уговорю этих оборванных, уставших и голодных дикарей повернуть назад? Это мы с вами со всех сторон обложены присягой, высоким жалованием; наконец, желанием отомстить Советам. А они? Что движет ими? Только фанатичная вера в Аллаха, Шариат, да дикая злоба…

— Хм, все очень просто, парень, — улыбнулся пожилой полковник, затем обернулся к сейфу, щелкнул замком и взял с полки пять пачек зеленоватых банкнот. Бросив их на стол, кивнул: — От хороших премиальных еще никто не отказывался.

Офицер разведки неуверенно взял деньги, повертел одну из пачек…

— Бери-бери, там пятьдесят тысяч, — подбодрил шеф. — В отряде осталось сорок моджахедов. Рядовым по одной, Гаффару — десять. И еще скажешь следующее: вернутся, уничтожив вертолет с технической группой — получат столько же.

Вероятно, эти деньги были из фонда главного военного советника; ему выделялась из бездонных недр Пентагона некая сумма для поощрений особо отличившихся афганцев, а также для подкупа чрезмерно независимых и несговорчивых старейшин племен и полевых командиров.

«Что ж, идея стоящая — необходимо поразмыслить, — медлил с ответом Маккартур. — Деньги не мои и это, несомненно, плюс. Но к перевалу придется тащиться мне, и это огромный минус — я воевать с русскими не подписывался. И перспектива случайно повстречаться в горах с их спецназом или боевыми вертолетами меня совсем не радует. К тому же Гаффар в отличие от Дарвеша — не «купец». Одному Богу известно, как он отреагирует на предложенные деньги взамен путешествия к недобитой «вертушке», — нервно теребил он подбородок. Затем украдкой взглянул на полковника: — И все же этот боров прав: если сейчас ничего не предпринять, то в Штатах у нас будут большие неприятности. Зачем они мне в тридцать лет? Шеф отдела обещал по окончании командировки представить меня к очередному званию, наградить немалой премией… Полковник стар и наверняка имеет кругленькую сумму на банковском счете. А что имею я, кроме долгов по кредитам?..

И он решился. Рассовывая пачки по карманам, негромко приговаривал:

— О`кей. Доллары здесь любят не меньше чем в Америке. Гаффар — хороший исполнитель; думаю, не составит труда договориться с ним.

— В таком случае тебе необходимо поторопиться, — откинулся на спинку кресла довольный советник.

— Да-да. Мне нужно десять минут — не больше…

— Я уже распорядился. Вертолеты загружают барахлом, свежая группа выпускников готовится к вылету; стартуете через полчаса. Вас высадят на аэродроме Пешавара и подбросят на машинах до приграничного селения. К перевалу поедете пешком. И помни: ранним утром Гаффар должен быть на месте!..