За вуалью (ЛП) - Хэлли Карина

«Иди, — говорила я себе. — Хватит пялиться. Иди».

Но я стояла там.

Дверь открылась еще немного, брешь росла. Я увидела край кровати. Окон.

Высокую тень в окне.

Дверь стала закрываться, тень пропала, и я не успела ее рассмотреть.

— Ада, — прошептала мама из комнаты.

— Ада! — закричал отец снизу.

Я побежала по лестнице, вылетела на кухню, едва дыша, сердце колотилось.

Что произошло?

— Не поможешь? — возмутился папа, поворачиваясь с каре ягненка. Он нахмурился. — Что с тобой?

Я покачала головой, пытаясь собраться, прогнать холод из живота.

— Я в порядке.

— Тогда помоги накрыть на стол, — он окинул меня взглядом. — Что на тебе?

Я закатила глаза и схватила домашнее мятное желе, в тайне радуясь, что его возмущения все вернули в норму.

Пять минут спустя соседи позвонили в дверь.

— Ответь! — прокричал папа из кухни, у него были проблемы с рисом.

— Я и так собиралась! — проорала я, будто став пятнадцатилетней не в лучший момент. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула носом и открыла дверь.

Доун и Найтли были на крыльце, Джей и Джейкоб стояли на дорожке за ними.

Доун держала поднос, накрытый фольгой, улыбалась идеальными белыми зубами.

— Чизкейк. Сейдж сказал, вы такое еще не пробовали.

Я улыбнулась, надеясь, что губы не дрожат.

— А как вы думаете?

— Он неплох, — сказала она со смешком. — Сейдж — эксперт в сладостях.

— Особенно с тобой, — тепло сказал он, целуя ее в лоб. Она захихикала как ребенок в ответ.

Ох. Отвратительно.

Я впустила их, радуясь, что они нарядились. Доун была в серых штанах и шелковой зеленой блузке без рукавов, ее руки были тонкими, бледными и в веснушках. Она напоминала мне старшую версию Джулианны Мур, с той же улыбкой и спокойной энергией. Сейдж был в штанах цвета хаки и черно — серой гавайской рубашке. И в шлепках.

Я старалась не думать о его обуви, взглянула на Джейкоба и Джея, которые остались на дорожке, словно собирались довести Найтли и уйти.

— Вы заходите или как? — спросила я, уперев руку в бок.

Они переглянулись со странными лицами. Как обычно.

Я бы смотрела на Джея, но Джейкоб выглядел необычно. Его костюм был светло — зеленым, а рубашка под пиджаком — ярко — оранжевой. Ему нужен был новый гардероб, и мне было все равно, побывал он в аду или нет.

— Ну? — спросила я, ощущая, как Сейдж и Доун задержались за мной в фойе.

Джей виновато улыбнулся, и у меня чуть не подкосились ноги.

— Прости. Мы не хотим мешать.

Я загибала пальцы:

— А. Вы приглашены. Б. Если не войдете, каре ягненка будет сделано зря, а вы бы не хотели видеть моего папу в ярости.

Джейкоб кивнул Джею и очаровательно улыбнулся мне.

— Конечно, милая.

Они вошли, Джей задел меня, проходя мимо, и я пыталась глупо понять, намеренно это было или нет. И от него прекрасно пахло, и я сделала вид, что не вдыхала глубоко его аромат.

Боже, это хуже, чем в старшей школе.

Папа вышел из кухни, не дав мне опозориться. И хоть все знали друг друга, мы вежливо представились (Джейкоб благодарил за приглашение), и все сели за стол. Мы с папой были во главе стола, и я с долей страха поняла, что заменяла маму.

Последовал обмен приятностями, когда папа показал еду («О, вкусно выглядит, и я так давно не ела ягненка» от Доун и «Не стоило тратить на нас столько времени» от Сейджа), и все принялись за ужин.

Я наблюдала за отцом, он сложил ладони и склонил голову. Он поднял взгляд, посмотрел на меня, спрашивая, уместно ли это. Для него молитва была важна.

— Пап, — я кашлянула. — Ты хочешь помолиться?

На его лице мелькнуло облегчение.

— Да, — он посмотрел на остальных. — Вы не против?

Они не были против, даже Джей и Джейкоб, которые все — таки имели дело с демонами. Но я была уверена, что Джейкоб был в долгу перед всевышним за то, что его вытащили из ада.

Отец зачитал простую и короткую молитву тихим голосом, полным эмоций. Все склонили головы, и я взглянула на Джея. Он сидел слева от меня и часто задевал своим коленом мое.

Он смотрел на меня.

Я моргнула, пытаясь улыбнуться, но было что — то не так в его взгляде. Он словно не видел меня. И словно это был не он. Мне стало не по себе, будто я смотрела на чужака.

И он не был хорошим.

А потом Джей тряхнул головой, словно задремал, испуганно улыбнулся мне и стал молиться, по крайней мере, напоказ.

— Аминь, — сказали все, я рассеянно повторила. Мне все еще было не по себе.

Папа стал передавать тарелки, со стороны Сейджа подавали ягненка, с Джейкоба начинали подавать рис. Но теперь я смотрела на Джейкоба, пока все говорили о еде и шептали благодарности.

Он был взволнован. Он улыбался и слушал разговоры, но ерзал на стуле, крутил золотые часы на запястье, озирался, словно слушал и разговоры за комнатой.

Похоже, папа заметил это, потому что смотрел на него миг и спросил:

— Вы с Джеем родственники? Отец и сын?

Джейкоб рассмеялся, на миг расслабившись. Даже Джей улыбнулся.

— Нет. Но он часто кажется моим сыном, — сказал Джей. — Не слушается меня!

Они рассмеялись, словно это было смешной шуткой, и вскоре все присоединились. Но за смехом я видела напряжение в глазах у всех, словно все лишь играли. Я не знала, были ли все на грани, или просто создавалось такое впечатление.

— Доун, Сейдж, — сказал отец, указав на них вилкой, — как вы познакомились?

Пара переглянулась, вскинув брови. Они пытались понять, какую историю рассказать.

— Это забавная история, — Сейдж улыбнулся ему, и я знала, какую версию папа получит. — Доун была музыкальным журналистом, описывала наш тур. Она ехала с нами в автобусе и все такое, с ее веснушками, длинными ногами и непослушными волосами, задавала не те вопросы, искала что — нибудь интересное. Я ненавидел ее.

Доун ткнула Сейджа в бок, ее улыба стала шире. Я посмотрела на Джейкоба, который тоже был в туре, но он не обращал внимания. Он словно слушал кого — то еще, и он не был рад.

— Так это не была любовь с первого взгляда? — спросил папа. Мое сердце невольно таяло из — за него. Я знала, что так было у него с мамой.

— О, была, — сказал Сейдж. — Я просто не сразу понял.

— А я любила его до встречи, — добавила Доун. — У каждой нормальной девушки с хорошим вкусом в музыке был плакат «Гибрида» на стене.

Папа заговорил об актере Грегори Пеке, и как его жена была журналисткой, брала у него интервью. Доун повернула разговор на меня, мой блог и талант дизайнера.

Когда мы почти доели ягненка, и некоторые почти вылизывали тарелки, Сейдж ушел в туалет.

— Джей, — сказал отец, — какая у тебя работа?

Я смотрела на Джея, не зная, что он скажет, а потом взглянула на отца, решив, что он слишком приставучий.

Но Джей был собранным, как всегда.

— Я — фрилансер. Я — графический дизайнер.

Впервые слышала такое. Но он мог врать, я не знала точно. Скорее всего, это была ложь.

Папа сделал вид, что впечатлен.

— Интересно. Наверное, ты работаешь дома.

— В том и план, — легко сказал он. — Сразу несколько заказов делаю.

Я ткнула его под столом, но он не подтвердил свои слова. Я хотела сжать его ногу, но вернулся Сейдж, задумчиво хмурясь.

— Декс и Перри здесь? — спросил Сейдж, садясь за стол.

Я закатила глаза. Всегда Декс и Перри. Все хотели говорить только о них.

— Нет, они в Сиэтле, — папа сделал глоток вина. — Заглянут в следующем месяце.

— Так дома больше никого нет? — спросил он с тревогой.

Мое сердце колотилось.

— Что? Нет. А что?

— Ничего, — он посмотрел на моего папу. — Я вроде услышал голоса сверху. Может, телевизор.

— Наверное, — сказал папа, хоть наверху жила только я, и там не было телевизора.

Остальные явно это поняли, Джейкоб нахмурился сильнее, Джей переключил внимание на меня, спрашивая глазами, стоит ли нам беспокоиться. А потом…

ДУ — ДУ — ДУ — ДУ — ДУ!