Новая русская доктрина: Пора расправить крылья - Багдасаров Роман Владимирович

Исторической миссией государства в нынешний критический момент является реализация проекта создания «нового человека» на базе социального субстрата будущего поколения — «молодежи 2010-х годов».

На протяжении ХХ века молодежь уже неоднократно выступала в качестве авангарда социальных преобразований. Однако во многих случаях молодежь использовалась как разрушительная, а не созидательная сила, и, в конечном счете, сама становилась жертвой тех процессов, «социальным топливом» которых выступала. Задача текущего исторического момента заключается в том, чтобы молодежь 2010-х годов стала ударной силой созидательной «революции развития».

Речь идет не только о том, чтобы не допустить превращения молодежи 2010-х годов в «пятую колонну» антироссийских, антигосударственных сил. Речь идет о том, чтобы развернуть ее активность в принципиально ином, созидательном направлении, подготовить к принципиально новой социальной роли — авангарда всестороннего прорывного развития, ударной силы новых национальных преобразований.

Для того чтобы остановить процесс обесценивания «человеческого капитала» нации, необходимо осуществить погружение нынешнего подрастающего поколения в принципиально иную социокультурную ситуацию, отличную от сегодняшней.

Эта молодежь должна осознать себя не частью глобализованного «молодежного класса» и не брошенным на произвол судьбы неприкаянным элементом локальной общины, а носительницей уникальной, не имеющей аналогов в мире собственной миссии — сообществом строителей русского счастья, русской производительной, а не «прислуживающей» экономики («служить бы рад, прислуживаться тошно»), русского оборонительного потенциала. Это призвание, осененное честью веков и заслуживающее высшего почета во всех созидательных достижениях, во всех проявлениях творческого дерзания и физического самосовершенствования в формате общего блага и национальных интересов. Речь идет о качественном переформатировании «молодежного сознания», соединяющем в себе традицию и модернизацию, приверженность устоям и мотивацию к преобразованию, знание самых достойных образцов национального опыта со стремлением их превзойти на основе преимуществ современной технической цивилизации.

5.3. Деколонизация сознания и смена вектора образовательной политики

1990-е годы во многом воспроизвели социальные явления 20-х годов прошлого века, воспроизводя давно забытые явления массового беспризорничества и бездомности, в самом широком смысле слова социальной и педагогической запущенности.

Ситуация, когда около двух миллионов детей в России не посещают начальную и среднюю школу — поскольку родители не занимаются их воспитанием, — недопустима для нации, имеющей чувство достоинства, и постыдна для государства, научившегося извлекать колоссальный доход из своего ресурсного потенциала. Если государство (или какая-то общественная или религиозная организация, выполняющая соответствующий госзаказ) не озаботится решением их судьбы, через десять-пятнадцать лет запущенные дети вырастут в криминальную «нацию внутри нации», составив общность агрессивных и озлобленных на «благополучную» часть общества людей. Эта угроза из сферы образования распространяется в сферу внутренней безопасности. Если государство не считает возможным привлечь к решению этой проблемы крупнейшие религиозные конфессии страны, то необходимо уже сейчас дать импульс к созданию организаций, подобных комсомольской, пионерской и октябрятской во времена СССР, причем в новых, предметных, живых и содержательных формах, а не по образцу формально-заорганизованного всеобщего и ни к чему не обязывающего «опионеривания» времен брежневского «развитого социализма».

Если в Советской республике проводился «ликбез» с целью массового прививания элементарных знаний, потребных для производительного труда, то задачей текущего исторического момента является прежде всего преодоление «культурной безграмотности» как необходимого условия культурной деколонизации страны. Ее целью является не только очищение сознания молодежи от примитивных стереотипов потребления и самоудовлетворения, но и от «комплекса неполноценности» в отношении собственной истории и культуры.

Путь к достижению этой цели — радикальное изменение подхода к образовательной деятельности, ее сосредоточение на освоении национального опыта и исторической духовной традиции — в том числе, несомненно, и религиозной, поскольку в истории России религиозная вера, более чем в какой-либо другой культуре, служила вдохновителем, спутником и отправной точкой высших форм дерзания и самоотверженности, ратного и трудового подвига, в том числе — в превращенной форме— и в советский период.

В основе новой системы образования должно быть выдвижение на первый план Истории России как базовой гуманитарной дисциплины, которая должна преподаваться по 4–5 часов в неделю с первого по одиннадцатый класс. Курс отечественной истории должен быть построен таким образом, чтобы уже в начальной школе у ребенка формировалось твердое представление о цивилизационной уникальности и особой исторической миссии России; о традиции русского политического порядка, в котором представители различных конфессий занимались общим созидательным делом; о защитительной и освободительной миссии русского воинства, о дерзании русских ученых, изобретателей и конструкторов.

Курс отечественной истории должен быть одновременно и курсом истории народов России, формирующим культуру взаимопонимания и взаимоуважения между этносами, составляющими народ России, и воздающим должное каждому из них в строительстве и защите полиэтнической русской нации.

Одновременно с изменением преподавания гуманитарных дисциплин должен измениться и алгоритм преподавания естественных наук. Ответы на вопросы «Как возникла Вселенная?», «Как появилась жизнь на Земле?», «Каково происхождение человека?», «Как возникли язык, письменность, культура?» поныне заимствуются преподавателями из учебников, содержание которых мало изменилось со времен деятельности «Союза воинствующих безбожников» [5].

Естественные науки могут более эффективно служить обществу, если будут дополнены познанием тайны Творения. «Антирелигиозная линия» в среднем и высшем естественно-научном образовании не только сужает кругозор и притупляет самостоятельный научный поиск учащихся, исключая «за ненадобностью» такие области познания, как тайна поступательной эволюции природы в целом, общего и частного филогенеза и онтогенеза, как тайна естественной гармонии и полифонической непротиворечивости живого мира, как особое предназначение человеческой расы и фундаментальное отличие Человека, как образа и подобия Божьего, от всех прочих биологических существ. Эта оскопленная форма преподавания естественно-научных дисциплин вполне созвучна воспитанию «суррогатного русского», не имеющего никаких представлений о высшем творении и высшем замысле, о связи эволюции человека с эволюцией духовного познания и нравственным самоосмыслением, о нравственном аспекте высоких, в том числе биологических технологий.

В советское время разрушение религиозного фундамента нравственных ценностей частично компенсировалось личным примером многих тогдашних атеистов — носителей коммунистического мировоззрения, получивших религиозное воспитание в детстве либо унаследовавших религиозные представления о нравственности, долге, служении и самопожертвовании от своих верующих родителей. На протяжении десятилетий это давало основания говорить о том, что тезис об «автономии морали от религии» подтвержден экспериментально — нравственной и подвижнической жизнью миллионов советских людей. Однако уже к концу брежневской эпохи стало ясно, что «эксперимент» по созданию антирелигиозного социума принес совсем другой результат. Люди, вынесшие на своих плечах тяготы Великой Отечественной и послевоенного восстановления, обнаружили, что их дети и внуки далеко не всегда стремятся следовать их жизненному примеру. Оказалось, что принцип «автономной морали» действовал лишь на протяжении одного поколенческого цикла (3–4 поколения), внутри которого возможна непосредственная передача духовного и психологического опыта, интенсивность которой сокращается по мере удлинения самой «цепочки». Выход на сцену пятого по счету после «отказа от религии» поколения жителей России, для многих представителей которого связь с верующими предками была разорвана окончательно, стал важнейшей предпосылкой «эпохи 90-х», когда не единицы, а тысячи и миллионы граждан были отрешены от базовых нравственных принципов — с ущербом для нации, социологически исчислимым в качественных категориях иерархии ценностей и в количественных показателях демографического и прямого экономического ущерба. Социологи вполне могли бы обнаружить реальную взаимосвязь между такими разноплановыми явлениями, как, к примеру, наркомания, коррупция, «дедовщина» в армии, и разрушением религиозно-нравственного фундамента нашего общества. А для оценки экономического ущерба достаточно лишь получить объективные данные о том, сколько денег в федеральный бюджет не поступает из-за коррупционных махинаций, к каким людским потерям приводит алкоголизм и наркомания, сколько средств нужно потратить для того, чтобы вернуть хотя бы часть страдающих этими «социальными» болезнями к нормальной жизни.