Грязные игры - Вячеслав Сухнев

- Что ж он там делает, в банях? - удивился Савостьянов, получив первое донесение о найденыше.

- Моется. И поет.

- Поет... Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела. Ну, и долго он намерен заниматься вокалом?

- Кто ж его знает... Непредсказуемый объект.

- Этого чистюлю из бани выгнать! - рассердился шеф службы безопасности Управления. - Пусть поет в другом месте, под нашим присмотром.

Организуйте там аплодисменты. Рейд милиции, скажем. Или какую-нибудь разборку.

Через полчаса к баням подкатили две иномарки.

Из машин выскочили люди в черных спецназовских масках. Положили мордами вниз охрану Рваного и генеральскую свиту. Постреляли в нумерах, где задушевно мылся командующий Отдельной армией со своим криминальным другом и девушками, которых доставил Гиви. Нападавшие разбили бутылки с выпивкой и серьезно отделали нескольких "шестерок" грузинского князя Москвы. И бесследно исчезли в тихих сумерках.

Затем с достоинством прибыла милиция...

- А ты говоришь, на Москве спокойно! - выговорил Рваному генерал, наливая в рюмку из уцелевшей бутылки. - Ни хрена себе - спокойно!

- Мамой клянусь... - просипел от ярости Рваный. - Мамой клянусь достану! Сам буду резать этих козлов.

После инцидента в банях Ткачев и отправился в Поваровку...

Савостьянов вызвал записки Акопова, бегло просмотрел, переписал на дискету. Сделал еще одну копию, спрятал под надрезанную обложку словаря.

А потом уничтожил архивный файл. Генерал уже несколько лет не занимался чисто оперативной работой, однако навыки не растерял.

После этого он позвонил начальнику Управления на дачу. Генерал-полковник лег спать, и Савостьянову понадобилось несколько минут, чтобы криком и крылатыми выражениями заставить охрану разбудить начальника.

- До утра не потерпит? - недовольно спросил генерал-полковник.

- Не потерпит, - сказал Савостьянов. - Между прочим, я бы сам с удовольствием в постельке повалялся. Но, во-первых, на горизонте замаячил Эсенов. Во-вторых, из Ставрополя сообщили, что второе лицо в Отдельной армии - пустышка. Ситуацией там владеет другой человек. За Ткачевым его не было видно, а теперь, когда командарм убрался... И ты, Виктор Константинович, этого человека знаешь. Это Адамян.

- Жопа с Пистолетом? - наконец удивился и, кажется, окончательно проснулся генерал-полковник. - А говорили - садист и бабник.

- Да, садист и бабник. Но это не мешает ему крутить многомиллионные дела.

- Ладно, Юрий Петрович, приезжай сей же час.

Отсыпаться, видно, будем на пенсии.

- Или в гробу, - пробормотал Савостьянов, положив трубку.

В половине первого ночи машина с генералом и тремя охранниками промчалась через кольцевую и вырвалась на пустынное Можайское шоссе. Ехали в неприметной серой "Волге" с трехсотсильным мотором, бронированным днищем и пуленепробиваемыми стеклами. Недавно на машину поставили и специальные скаты - даже простреленные в клочья, они могли выполнять свои функции еще около часа.

Савостьянов пользовался этим легким танком только в исключительных случаях. Сегодня именно такой выпал. Потому что генерал действовал в традициях Управления - проводить внешнее обеспечение любой акции с десятикратным запасом прочности.

Дискету с записями Акопова он вез в стальном контейнере, выстланном внутри быстрогорящим фосфорным составом. Если контейнер попадал в чужие руки и его начинали грубо вскрывать, малейший доступ воздуха вызывал самовозгорание. В течение секунды от содержимого не оставалось ничего, кроме кучки пепла.

Перед кольцевой дорогой Савостьянов оглянулся и сказал:

- По-моему, сынки, нас пасут.

- Так точно, товарищ генерал-майор, - согласился охранник на переднем сиденье, - эта машина пристроилась на Трубной. Не обращайте внимания:

будет подходящий поворот - разберемся...

Охранник смотрел на дисплей бортового компьютера, работающего в паре с радаром. Радар перехватывал, а компьютер систематизировал звуковые и световые сигналы. Ведь любой физический объект, хоть человек, хоть машина, имеет множество характерных индивидуальных признаков, неповторимых, как папиллярные линии. Компьютер, например, мог выделить и обсчитать частоту и содержание шумов работающего мотора. Полученная математическая постоянная являлась для компьютера "отпечатком пальца". Весь маршрут компьютер делил на сектора. Учитывались повороты, развилки, съезды с дороги. В каждом новом секторе электронный мозг сопоставлял математические характеристики автомобилей, следующих за бронированной "Волгой".

Повторение характеристик после длительного движения давало повод думать о слежке. В таком случае на дисплее появлялась картинка с машиной-преследовательницей, силуэт которой можно было развернуть в различных проекциях, определить ее марку и зафиксировать характерные детали.

За савостьяновской "Волгой" вот уже двадцать минут следовали "Жигули" девятой модели с форсированным мотором. Слежка велась чисто, профессионально, и без помощи радара охрана генерала могла бы ее и не заметить. Только в районе мотеля у кольцевой, перед сложной дорожной развязкой, водитель "Жигулей", видно, побоялся потерять "Волгу", запаниковал и начал лавировать в редком ряду машин, чтобы приблизиться. Это продолжалось несколько секунд, но даже Савостьянов, рассеянно поглядывавший в зеркало заднего вида, заметил маневр, нелепый на полупустом ночном шоссе. Теперь, когда они мчались по Можайке, преследователь намеренно отставал. Но радар его видел.

- Сейчас будем отрываться, товарищ генералмайор, - сказал все тот же охранник. - Прикажете сначала поинтересоваться экипажем?

- Оно бы неплохо, - раздумчиво сказал Савостьянов. - Да времени нет.

- А мы быстро...

- Ну, если быстро - валяйте!

В молчании проехали Одинцово и поворот на Жаворонки.

- Сейчас налево, - сказал охранник водителю.

- Знаю. Поворот на Митькино.

Почти не снижая скорости, "Волга" свернула на темную дорогу, которую обступили низкорослые деревья и кусты. Впереди тускло блестели редкие деревенские огни. Охранники синхронно выскочили из резко затормозившей машины и побежали назад, к Можайскому шоссе. Савостьянов выглянул в полуоткрытую дверцу. С шоссе сворачивали, подсвечивая подфарниками, "Жигули". Генерал отвернулся и зажмурился. На лобовом стекле "девятки" расцвел белый огненный цветок светопарализатора...

Вскоре двоих из чужой машины подтащили к "Волге". Преследователи еще не очухались и болезненно щурились даже на огонек генеральской сигареты.

- Кто послал? - спросил Савостьянов тихо.

- Полковник Лозгачев...

Савостьянов усмехнулся - Лозгачев возглавлял оперативников МГБ, ведущих слежку за посольскими автомашинами.

- Может, ребята, вы меня перепугали с послом Занзибара?

- Ничего не перепутали. Дали команду вести вашу машину. Вот и вели.

- А меня вы знаете?

- Нет. Нам без разницы. Говорю же, дали команду только на машину.

- Ладно. Живите пока. Привет Лозгачеву!

Один из охранников Савостьянова тем временем методично перерезал все провода в электрооборудовании "Жигулей".

- Восьмой, я Четвертый, ответьте! - захрипела вдруг рация на подпружиненном шнуре у руля.

Охранник, недолго думая, нажал кнопку отзыва.

- Четвертый, я Восьмой, слышу хорошо.

- Прошли Одинцово. Как у вас?

- Подходим к Кубинке. Объект вижу стабильно.

- До связи.

Охранник оборвал рацию и поспешил к "Волге".

- У нас несколько минут. На подходе дублер.

"Волга" развернулась, выбралась на Можайку и вскоре уже катила через Голицыне в сторону Звенигорода.

...Начальник Управления, дожидаясь Савостьянова, пил крепкий чай и играл на компьютере в "морской бой", выступая за российский Черноморский флот. Счет был четыре-один в пользу украинского военно-морского флага, когда в кабинет на втором этаже дачи вошел Савостьянов с серым металлическим контейнером.

- Чаю хочешь? - спросил генерал-полковник.

- Лучше коньяку, - ответил заместитель.

- Губа не дура, - осуждающе свел брови начальник Управления, но достал тем не менее из шкафчика початую темную бутылку "Эгрисси". - За какие успехи будем пить?

- Сейчас увидишь...

Пока генерал-полковник расставлял рюмки и закуску, Савостьянов положил контейнер на стол, достал дистанционник и набрал код.

- Не люблю я эти хреновины, - опасливо покосился на контейнер генерал-полковник. - Возьмет и загорится...

На самовозгорающийся состав в контейнере тем временем впрыснулась из особой камеры нейтрализующая жидкость. Савостьянов набрал еще одну цифровую комбинацию. Контейнер тихо щелкнул.

Генерал-майор достал дискету и сел за компьютер.

Потом развернул монитор к начальнику Управления, а клавишную панель положил перед собой.

- Наливай, Виктор Константинович, будем порнуху смотреть...

Видеозапись была не очень качественная, потому что Акопов многое снимал через оконное стекло антюфеевской дачи и в рассеянном свете. И все же многие герои съемки были узнаваемы.