Меч, павший в глубины отчаяния (СИ) - Ступников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Высушенная душа бесследно исчезала, но меньше тех не становилась. Сила Кенко выборочно иссушала их. Девица переняла свой взор на катану императрицы, что фактически воссоздал огромный молот из плоти мертвецов, и тут же осознала, что раскрыла страшную тайну. Её глаза преисполнились неутолимым страхом.
Мечница хотела-было поделиться с императрицей сим секретом, но та, полностью увлеченная в процесс создания орудия убийства, не внимала нанаши. Тогда, рванув что есть силы, она молниеносно приблизилась к Кенко и повалила тут на ступени. Не успела императрица и моргнуть, как оказалась прижата к ступеням.
— Что ты творишь! — громогласно промолвила она, глядя обезумевшими глазами на нанаши и пытаясь выбраться из-под навалившейся девицы.
Онна-бугэйся не ослабляла хватку и немного встряхивая девушку, промолвила ошарашенным голосом:
— Кенко, прошу, выслушай меня! Это очень…важно…
Не успев проговорить последние слова, голос нанаши просел из-за сильной боли. Пронзающее лезвие Санмарин впилось ей прямиком в меж ребер, едва касаясь костей. Она шустро выбила катану из рук Кенко, все сильнее скручиваясь от нанесенного урона.
Девушка прижалась пальцами правой руки прямиком к глубокому шраму, в тот час как левая удерживала руки неугомонной императрицы. Из-под окровавленной руки истекала алая кровь, что пачкала белоснежную лестницу. Со стороны картина походила на белоснежный снег, кой украшали капли крови убитого зверья.
— Отцепись от меня, ты, ненормальная! — все сильнее вырываясь из рук мечницы гремел голос императрицы.
Девушке становилось все хуже: она уперлась лицом в хаори и закашляла кровью. Пытаясь выдавить из себя хоть пару слов, та промолвила:
— Ты…не больна…
Не расслышав слов мечницы, Кенко отрекла:
— Что ты несешь?! Отцепись от меня!
— Ты не имеешь… психических расстройств… Здорова…ты… Не больна…
Кенко поняла. Отдаленно, не дословно, но поняла саму суть. Её ошарашенный взгляд требовал разъяснений, которых, из-за своей проделки, навряд ли услышит.
Встревоженным, но уже чуть менее агрессивно настроенным голосом она обратилась к нанаши:
— О чем ты говоришь, я ничего не понимаю! — промолвила императрица, встряхивая мечницу, дабы та не отключилась.
В глазах девушки все плыло. С минуты на минуту её тело могло пасть ниц перед столь невыносимой болью. Нанаши держалась из последних сил, но все же выудила последние слова для императрицы.
— Я слышала…твои, — вновь закашляв кровью, промолвила томным голосом, — слова… Ты не больна…просто твоя…сила…она слишком…
Агония захватила душу девушки и не стала отпускать. Холодный пот стекал по её и без того бледному лицу. Хрупкое тело мечницы свалилось прямиком на Кенко.
Повисла пугающая тишина, императрица сходила в ней с ума. Пальцы её рук дрожали, пытаясь вцепиться в павшее тело странницы, что мертвым грузом лежало на ней. От паники сердце неистово билось, от страха очи глядели хоть куда. Учащалось дыхание, а ужас так и не отступал.
Кенко трусила девицу из раза в раз. Била по лицу, чтобы та проснулась. Она хотела знать ответ. Хотела знать, что онна-бугэйся жива.
Своим встревоженным тоном, императрица молвила:
— Объясни, прошу, объясни свои слова! Очнись, не умирай, скажи, что же ты поняла, — почти что навзрыд кричал её голос.
Кровь из раны девушки изливалась все сильнее и сильнее. Как только императрица приподняла её, чтобы разглядеть кровоточащую рану, — ужаснулась. Огромное кровянистое пятно растекалось по всему одеяния, почти что просачиваясь наружу.
В мгновение ока, она сняла шарф с шеи мечницы и перевязала как можно туже рану, параллельно пытаясь взять на руки павшую странницу и отнести в свои покои. Холодное тело было таким легким, невесомым, словно вместо взрослой девушки лежал утомленный ребенок.
Страх и боль. Стыд. Они заполонили душу Кенко, испытуемой неистовое отчаяние. Императрица поднялась по окровавленной лестнице и быстро скрылась за поворотом.
Второе дыхание. Правда во лжи
Холод. Он отовсюду просачивался через стены замка. Страх. Он все никак не отпускал, лишь оставлял за собой неведение. Боль. Неутолимые страдания.
Белые стены, темный пол. Небольшое, но до чего изящное окно сияло. Ветер колыхал мрачные занавески, что покачивались от одного лишь дуновения. Он щекотал их, и, как Эдо фурин⌜⁴³⌟ на ветру, что излучал приятные звуки, те хохотали вместе с ним.
По правую стену от окна висел нарисованный портрет. До чего прекрасная особь была изображена на нем. Властный взгляд, изящная осанка, благородные черты лица. В ней все выдавало императрицу Ранзильема, но женщина выглядела более зрело. Её лик выражал мудрость, совершенствующаяся годами.
На изящном выгравированном кресле сидела Кенко. Её задумчивый взгляд, выглядывающий из-под полуприкрытых век, говорил о многом. Императрица раздумывала о разном, но большую часть мыслей у неё заняло произошедшее днем ранее.
На вальяжной кровати, раскинувшейся неподалеку от кресла, лежала девушка. Её белоснежные локоны рассыпались на фоне сумрачной ночи, что приходилась пеленой для павшей зари. Очи, укрытые белоснежными реснями походили на затрушенные пушистым снегом улочки, коим одаряла метель. По безжизненному личику разлился красный румянец, повествующей о ранней агонии, но покинула ли та её — не ведомо никому, лишь капелькам, стекающим из-под холодного компресса по худощавым щечкам прямиком на лилейный ⌜⁴⁴⌟ нагадзюбан⌜⁴⁵⌟. Даже спав она поражала, даже умирая она выглядела столь непоколебимой.
В закоулках замка, что дотоле обладали некой таинственностью и неясностью, расположилась временная обитель странников и, на сей раз, готового к сражениям меча. Те сидели на мягонькой софе, повесив нос, не проронив и словечка да раздумывая обо всем. Таки им удалось возвернуть ту самую недостающую деталь, но цена оказалась слишком велика.
***
Одним днем ранее.
— Ох, — протянув огласил Юцуна, — ну в самом-то деле. После такого длительного путешествия, мы наконец приблизились к желанному хигину, а он заморожен? Серьезно?
Дух взглянул на парня и мотнул главой.
— Ни в коем случаем, сэр, — промолвил тот, приближаясь к одной из оболочек для душ. — Это не изморозь и не лед. Так выглядит хигин, что не носился долгое время и пережил тяжкие времена.
— Впервые вижу подобное явление, — раздумывая над услышанным отрек Нозоми.
Больше не боясь контактировать с чужеземцами, мертвая душа кивнула и произнесла:
— Одно из самых редких явлений среди оболочек, — беспрерывно глядя на хигин молвил он, — боюсь представить, что произошло с владельцем меча, если защитный покров так износился.
Юцуна задумался над словами духа и выказал первое пришедшее на ум:
— Это из-за особенности нанаши?
— Нет, — возразил мечник, —
