Пятый арлекин - Владимир Тодоров

— Я знаю без вас, что получу его. Только на этот раз диктовать буду я. Вы прибудете сюда один и не позднее чем через полчаса.

— Хорошо, я прибуду один.

— Мистер Тернер, напрягите ваше расстроенное соображение и предположите, почему я разговариваю с вами таким тоном.

— Я не люблю кроссвордов. Выкладывайте.

— Не стану испытывать ваше терпение: если вы попытаетесь что-либо предпринять, чтобы ваши люди расправились со мной или с Элизой, то наша смерть ускорит вашу гибель, Тернер.

— Опять загадка.

— Нет, но тогда я ничем уже вам помочь не смогу.

— Понятно, вы располагаете каким-то компроматом против меня. Так?

— Да. Поэтому, вы сначала приедете сюда, а потом уже наедине с собой будете решать нашу судьбу.

— Я ее уже решил.

— Вы ошибаетесь: после разговора с нами, вы будете молить бога, чтобы он защитил нас от всяческих невзгод.

— Не дождетесь.

— Ладно, спорить не имеет смысла. Вы едете?

— Да. Хорошо.

— Тогда я отпускаю ваших людей.

— Не боитесь?

— Нет, сейчас вы им дадите по телефону распоряжение, чтобы они не делали глупостей до соответствующих распоряжений.

— Хорошо, дайте трубочку Каски.

— Подождите немного, я его должен развязать. — Я подошел к Каски и разрезал ножом шнур. Каски неуклюже поднялся, размял руки и подошел к телефону.

— Да, мистер Тернер… Нет, я с этим не могу согласиться. Почему? Потому что мне себя винить не в чем, он все знал заранее и ждал меня. Он напал первым. Так кто же виноват? Да, он все знал!.. Хорошо, я буду в машине. — Каски подошел к Майку и, не говоря ни слова, стал его развязывать. Я взял трубку.

— Мистер Тернер, значит мы вас ждем. Одного. Если что не так, я сразу стану стрелять без предупреждения. Я хорошо стреляю, мистер Тернер.

Тернер бросил трубку. Я тоже хотел положить трубку на рычаг телефонного аппарата, и вдруг услышал в мембране радостный смех: смеялась Мери. И тут же раздался сигнал отбоя. Значит Мери не ушла и подслушала разговор с Тернером по параллельному телефону. Как ее заставить немедленно покинуть опасный для нее дом? Наконец Каски справился со шнуром и вместе с Майком вышел, не проронив ни слова.

Элиза тут же подошла ко мне.

— Дик, почему ты встревожен, все как-будто идет так, как мы задумали?

— Я беспокоюсь за Мери.

— Мери? Это та женщина, которая провела меня сюда? И что же тебя беспокоит?

— Благодаря ей мы остались живы. Ей надо немедленно уйти из этого дома, а она все еще здесь.

— Ей грозит опасность?

— Да. — Я набрал телефон Мери. Я держал трубку не меньше трех минут, но к аппарату никто не подходил. Может, вышла только что? Но это уже было опасно, вход контролировался людьми Тернера. Догадалась бы уйти черным ходом…

— Она уже ушла, Дик. Она в курсе дела, что ей угрожает?

— Да.

— Тогда не беспокойся. Скажи, как воспринял Тернер твой разговор? Его не хватил удар?

— Почти… — У меня не выходил из головы смех Мери. Сколько же она перенесла, если не побоялась остаться, лишь бы насладиться унижением бывшего патрона. Я услышал звук подъехавшей машины. Тернер приехал не через полчаса, а через пятнадцать минут, представляю как он спешил. Мы с Элизой подошли к окну. Тернер вылез из машины медленно, будто нехотя, небрежно стрельнул глазом по окнам особняка, потом также расслабленно закурил и подождал, когда к нему приблизится Каски. Майк не решился на такой отчаянный шаг. Каски что-то быстро говорил Тернеру, показывая рукой на окна, Тернер, не двигаясь, молча слушал Каски, потом лицо его исказилось от гнева и он коротко, почти без замаха, ударил Каски по лицу. Тот пошатнулся, но не упал, понимая, что шеф должен разрядить себя таким образом, и еще: если ударили, значит не убьют! Тернер еще раз ударил Каски и, выплюнув сигарету на асфальт, медленно направился к дому. Он наверняка не пришел еще безоговорочно к какой-то определенной линии поведения со мной и Элизой, но уже подозревал Мери и намеревался выяснить с ней этот вопрос до встречи с нами. Что ему ответит Мери? Она должна была уйти, но в этом я не был уверен. Я сделал знак Элизе и быстро направился к лестнице, намереваясь услышать разговор Мери и Тернера. Вот хлопнула наружная дверь, послышались шаги, потом глухой голос произнес: «Мери, немедленно выходи!» Тернер несколько раз позвал Мери, потом выругался и направился ко мне наверх. Я решил ждать его здесь. Тернер выплывал из проема лестницы, будто из тумана — зализанная голова с тщательно размежеванным пробором черных волос, широкие плечи, обтянутые зауженным пиджаком, бирюзовый галстук и, наконец, я увидел его глаза. Он встретился со мной взглядом, но не остановился и продолжал приближаться ко мне. Я не знал его намерений, но прекрасно понимал, что такие люди не любят проигрывать и готовы на любой необдуманный поступок. Он молча надвигался на меня.

— Мистер Тернер, — произнес я отчетливо, — если вы сделаете хоть один шаг, я вас сброшу обратно на первый этаж.

— Я тебя пристрелю, как сукиного сына! — Тернер выбрасывал слова сквозь узкую полоску сжатых губ, глаза пронзали меня насквозь, будто разряды электрического тока. Угроза была очевидной, но здравый смысл преодолел ярость, а может не здравый смысл, а пистолет в моей руке.

— Проходите в гостиную, я сейчас позову Мери, она приготовит ужин.

— Я с этой потаскухой разговаривать не буду. Выкладывай, чего хотел и убирайся, пока тебя не размазали по стене.

— Не тебе выбирать, Арнольд, кто сегодня будет с кем разговаривать. — Элиза подошла неслышно и слышала последние слова Тернера. — Тебе было велено пойти в гостиную и ты услышишь, зачем тебя позвали. И станешь делать то, что для тебя будет более выгодно. Не криви губы, упрячь свои эмоции подальше и выбирай.

Тернер не ожидал от Элизы такого напора, он как будто сразу отрезвел и направился в гостиную. Мы следовали за ним. Молча расселись кто где, я выбрал место так, чтобы видеть каждое движение Тернера.

— Вы понимаете, два влюбленных пижона, что вы обречены оба, притом, смерть будет мучительной? Понимаете или нет?

— Прекратите угрозы! — я полез в книжный шкаф и достал копии двух магнитофонных кассет. Тернер завороженно смотрел на меня, до него стал доходить истинный смысл нашей встречи. Я не знаю, какие он питал иллюзии по этому поводу, но теперь их не было, в нем взял верх расчетливый делец, который должен в любом случае выйти сухим из воды.

— Значит, шпионили. Дик? — он смотрел на меня холодно, будто сквозь меня, просчитывая моменты, когда он дал промашку и я записал компромат.

— Что это?

— Два разговора.

— Один на веранде у папаши Гленна, да?

— Вы угадали. Тернер рассмеялся.

— Какой же я идиот, что не предусмотрел такой простой комбинации. Меня подвел Гвалдмахер: он описал такого простодушного идиота, что мне и в голову не пришло: Мэйсон, этот смазливый глупец, с разбегу, без подготовки, задумал провести Арнольда Тернера, который может раздавить этого идиота, как поганую букашку. Понятно. О чем мы тогда говорили, а Дик?

— Избавьтесь от скверной манеры, Тернер, дрессируйте своего секретаря. Я могу включить магнитофон?

— Хорошо, включите. — Тернер был спокоен, но в то же время с такой ненавистью бросал взгляды на Элизу, что мне становилось не по себе. Как ни странно, Элиза к этим взглядам оставалась равнодушной. У нее оказалась удивительная воля или она чувствовала, что я не дам ее в обиду? Вероятно и то, и другое. Я вставил кассету в свой диктофон и нажал кнопку, воспроизводя запись не с начала, а наугад, в середине.

«… Не будьте злопамятны. Я хотел сказать, то есть ответить на ваш вопрос о причинах намеченного мною развода. Конечно же, любить прекрасную женщину это счастье, которое не каждому выпадает в этой жизни. Но упоение властью и деньгами гораздо более сильнодействующее средство, оно волнует и лихорадит так, как не способна взволновать ни одна женщина в мире. Мне не хочется расставаться с Элизой, я привык к ней, как привыкают к прекрасной картине, — я прокрутил пленку дальше, — но Элиза связывает меня в моих деловых отношениях. Когда я разведусь с ней, то женюсь на дочери моего итальянского партнера и мы, соединив наши капиталы и возможности, станем диктовать свои условия конкурентам. Мой будущий тесть старше меня на двадцать лет, значит я могу надеяться, что через пять-шесть лет единственно возглавлю концерн. Вот почему я не могу терять столько миллионов, затеяв бракоразводный процесс с Элизой. Хватит и того, что я ей выдаю — пятидесяти тысяч.»

— Довольно! — Тернер расправил плечи и, закурив, улыбнулся.

— Дик, тебе не хватает перспективы. Ты думаешь, что пленка с этим лепетом остановит меня? Что доказывает этот разговор? Ровным счетом ничего. Я найду сотню объяснений моим словам. И еще: вряд ли кто-то станет серьезно копаться в частной жизни Тернера. Понятно?! Элиза не вмешивалась в разговор, но лицо ее заострилось, губы стали тверже, руки непроизвольно теребили статуэтку на маленьком столике.