Беспроигрышное пари - Кэт Шилд

Он помахал рукой высадившему его Мэтту и направился к дому, желая как можно скорее поговорить с Мисси. От одного ее прикосновения, когда она взяла его руку и легонько провела пальцами по ладони, у него все перевернулось внутри. Если бы не появившиеся братья, он схватил бы ее в охапку и целовал до тех пор, пока она бы его не простила и не пообещала всегда быть рядом, и в радости, и в горе.

В старом, но еще очень крепком доме царила тишина, лишь половицы поскрипывали под его ногами, когда Себастьян шагал к кухне, чтобы выпить стакан воды, а пока пил, то в кухонном окне, выходившем в сад, увидел Мисси. Одетая в коротенькие шортики девушка с тяпкой в руке стояла на коленях и пропалывала цветочные грядки. Он тихо вышел на крыльцо и невольно залюбовался круглой попкой Мисси. Себастьян вздохнул, широко улыбнулся и бесшумно сошел со ступеней.

Мисси обернулась, опустившись на пятки.

— Уже закончили с крышей? — Она смахнула со лба пот, оставив на коже грязный след.

Неужели она все-таки услышала его шаги? Или чувствует его приближение каким-то шестым чувством? Вот и еще одно доказательство, что их связывает невидимая нить.

— Мы все сделали полчаса назад. — Он присел перед ней прямо на траву рядом с цветником. — Мэтт подкинул меня и поехал к себе. А у тебя здесь, вижу, еще непочатый край работы.

— Никто не занимался цветами с тех пор, как я уехала. — Мисси снова начала полоть. — Цветоводством увлекалась моя мать, она сама покупала рассаду, сама планировала и разбивала клумбы. А потом у нее случился удар, и обязанность ухаживать за цветами легла на мои плечи. — Она атаковала очередной сорняк, будто тот был ее личным врагом. — А я это занятие ненавидела, эта сорная трава издевалась надо мной. Я могла просидеть на грядках до глубокой ночи, а наутро она вырастала вновь… Мама была самым добрым человеком на свете, ее все любили. — Мисси отбросила в сторону очередной сорняк, сперва окучив его тяпкой со всех сторон, а затем резко и решительно подрубив под самый корень. Жест показался Себастьяну очистительным, словно она избавлялась от чего-то ненужного, мешавшего ей. — Мы с ней не очень ладили. Наверное, это характеризует меня не с лучшей стороны.

Она никогда прежде не рассказывала о своей матери, лишь однажды упоминала о разбившей ту болезни, когда девушке было пятнадцать лет.

— У меня тоже неважные отношения с отцом, — сказал Себастьян. — Это не такое уж редкое явление — когда у ребенка возникает более тесный контакт с одним из родителей.

— Отец любил меня безоговорочно, — продолжала Мисси, — а вот мама постоянно пыталась сделать из меня пай-девочку, ей хотелось, чтобы я не была похожа на мальчишку, не одевалась в джинсы, носила юбочки и кофточки с ненавистными мне рюшечками. А мне нравилось гонять на велосипеде с моими братьями и вообще делать все то, что делали они. Видишь эти шрамы? — Она ука зала на свои коленки. — Это я упала с велика, когда прыгала с подвижной панели, которую братья установили позади церкви. Я еще и руку тогда сломала. Думаешь, их наказали за то, что взяли меня с собой? Ничего подобного. Виноватой оказалась я. — Она подтянула колени к себе и прижалась к ним щекой. — Потом я едва не утонула, нырнув с пирса, и тогда вина была на братьях, но мне на все лето запретили и близко подходить к озеру.

— Бурное же у тебя было детство, — рассмеялся Себастьян. — Счастье, что выжила. А я и не предполагал, что ты была таким сорванцом.

— Ну, в тринадцать лет я забросила все эти лихачества, когда поняла, что мальчишки предпочитают не встречаться с девочками, которые гораздо лучше, чем они, катаются на велосипеде и скейтборде. И именно тогда мама взялась за мое воспитание вплотную. Я должна была перевоплотиться в достойную дочку приходского священника, и мне пришлось сделать вид, будто я смирилась, а на самом деле мною все больше и больше овладевала тоска. Мое будущее виделось мне похожим на техасское шоссе — пустым, бесконечным и скучным. Иногда мне казалось, что я просто-напросто умру, если не вырвусь отсюда.

Себастьян понимающе покивал, явственно сознавая, насколько плохо жилось полной энергии девчонке в этом захолустном городке, где каждый друг друга знает и где нет никаких перспектив.

Пока Мисси убирала инструменты в сарай, он выкинул кучку сорняков в мусорный контейнер, и они вместе пошли в дом. Скоро вся семья соберется на праздничный ужин, а они перемазались в земле. Надо было принять душ и переодеться.

Когда они поднялись на второй этаж, Мисси остановилась у двери своей спальни и повернулась к Себастьяну.

— Папа рассказал мне о том, что ты просил у него моей руки, — произнесла она, и по ее тону он понял, что только это занимало ее мысли все это время. — Я благодарна тебе, но не могу выйти за тебя замуж.

— Почему?

— Ты принял такое решение по одной-единственной причине: потому, что я беременна.

— Частично. — Себастьян взял ее лицо в ладони и заглянул в глаза цвета лесного ореха. — Но это отнюдь не единственная, как ты считаешь, причина.

— Ты настоящий мужчина, Себастьян, но в отношениях со мной от тебя никто не ждет проявления благородства, — сказала Мисси, упираясь ему в грудь руками. — Нельзя же всю жизнь поступать правильно.

— Мне плевать на чужое мнение, Мисси, я сам хочу поступить правильно, — последние слова он произнес медленно и с расстановкой, чтобы до нее дошел их смысл. — Кроме того, я не собираюсь прожить свой век бобылем. И дом свой я построил для того, чтобы в нем жила моя семья, и больше всего я хочу, чтобы в мою семью входили ты и наш ребенок.

Она отрицательно мотнула головой.

— Нет, Себастьян, совсем не так я вижу свое будущее.

Его смоляные брови взметнулись вверх.

— Вот как? Почему же так кардинально изменились твои планы? Насколько я помню, в Лас-Вегасе ты говорила о стремлении выйти замуж и рожать детей. Первенец у тебя скоро появится, а что насчет семьи?

— Ну, я надеюсь, что семья у меня тоже будет, но я никогда не рассматривала в роли моего мужа тебя.

— Неужели? — в его голосе послышался едва сдерживаемый смех.

— Именно так, — отрезала Мисси.

— А вот мой отец абсолютно уверен, что ты меня любишь.

От неожиданности у нее отвисла челюсть, гнев закипел в глубине глаз, а голос, когда она наконец заговорила, дрожал от негодования:

— Не буду отрицать, что кое-какие чувства я к тебе испытываю. Но не думаю, что было бы умно с моей стороны выходить за тебя замуж, даже если бы я действительно была влюблена и сходила с ума от любви.

— Действительно была влюблена? То есть ты хочешь сказать, что на самом деле это не так? — лукаво поинтересовался Себастьян.