Хроника пикирующего времени - Александр Проханов

В этом райском уголке, на острове красоты и благополучия, все так прочно, надежно, устойчиво, потому что вовне тонут подводные лодки, рушатся с небес самолеты, падают мосты, взрываются газопроводы. Здесь так благоухают цветы, так серебрится в фонтанах вода, потому что города государства превратились в трущобы, в скопища болезней и смрада. Здесь так вкусно едят, учат детей за границей, отсылают любимых рожениц в клиники Парижа и Лондона, потому что туберкулез и сифилис косят народ, русские женщины делают аборты ржавыми гвоздями, и комочками пыли летят по России беспризорные дети. Здесь для услады хозяев поет приезжий тенор Ла Скала, стены увешаны Матиссом и Михаилом Шемякиным, потому что страна погружается в беспросветную тьму, забывает родной язык, перестает читать и учиться. Здесь так чутко внимают миру, ездят на Давосские форумы, посещают Карнеги-центр, принимают в гостях теоретиков глобализма, потому что Россия каждый год лишается миллиона своего населения, пустеют Сибирь и Приморье, и на картах Бжезинского вместо России начертано десять остроугольных осколков.

Отсюда, из-под колоннад и хрустальных куполов, излетает в Россию непрерывное, неизбывное зло, которое плодится без устали в этих дворцах и усадьбах, принимая в отдаленных городках и поселках образ умершего от СПИДа ребенка, безумной, исколотой наркотиком девушки, висящего в петле старика.

Именно здесь, в этих особняках и замках, вы поймете тайну разрушения СССР, когда закрытый клуб, состоящий из партийной элиты, «теневиков», внешних разведчиков, носящих в ладанке портретик Андропова и высохшую лапку летучей мыши, принял решение о передаче госсобственности горстке криминальных дельцов, «красных директоров» и либеральных политиков. Обрек на смерть великую «красную цивилизацию», выращивая в ее хладеющем трупе сгусток ненасытных червей, которые сегодня съедают остатки России.

Именно здесь вы почувствуете, как отняли у России ракеты, научные школы, орбитальные станции, порыв молодежи к знанию, лидирующее место в науке, культуре и спорте. Превратили ядерные технологии в импортную сантехнику, титановое производство в индустрию туалетной бумаги, боевые и медицинские лазеры в мастурбаторы для пресыщенных буржуазных гетер.

Именно здесь, среди скользящих «мерседесов», арабских иноходцев, валютных проституток и тайных посиделок кремлевских политтехнологов, вы осознаете ужас великого, беспомощного народа, который всеми своими миллионами помещен в огромную газовую камеру, откуда остальному миру не слышны его предсмертные стоны.

За восточным дастарханом или изысканным европейским обедом, или на веселой еврейской пирушке, или на ночной, при свечах, игре в покер, или у крутящейся золоченой рулетки вы увидите, кто оказался владельцем богатств, созданных мучениками ГУЛАГа, землекопами Беломоро-Балтийского, инженерами «шарашек». Кто захватил бесценную собственность государства, созданную в надрывных хрипах предшествующих поколений, последнее из которых глухо Умирает среди праздников и фестивалей, гремящих в честь новых хозяев.

Среди ампирных дворцов и вавилонских зиккуратов вы ощутите абсурд истории. Блюмкин расстреливал в гаражах белых офицеров и царских министров. Первая Конная неслась, как смерч, опрокидывая в море остатки Белой гвардии. Комсомольцы вручную строили города на Амуре. Пехотинцы тысячами гибли под Сталинградом и Курском, вламывались в столицы европейских держав, водружали простреленный флаг над Рейхстагом. Гагарин летел в Космос. Студенты ехали на целину Казахстана. И все для того, чтобы кавказский «теневик», усыпав бриллиантами короткие волосатые пальцы, тыкал в сторону принадлежащего ему завода-гиганта. Чтобы еврейский банкир с тройным гражданством скупал по бросовым ценам нефтяные поля Сахалина и кимберлитовые трубки Архангельска. Чтобы худосочный поэт-педераст, картавя, с желтой пенкой у губ, декламировал похабный стих о России.

«Эльдорадо» на Рублевском шоссе — уродливый завиток истории, как кудряшка на голове Явлинского и Немцова. Но завиток распрямится самым печальным для кудрявых макушек образом.

В этом «заповеднике счастья», среди экзотических строений, тенистых аллей и аркад, есть небольшая площадь, где высится алтарь из бадахшанского лазурита. На нем, сияющий, овально-гладкий, человекоподобный, установлен золотой унитаз. Божество новой буржуазной элиты. Идол нового буржуазного времени. Ему поклоняются исповедники буржуазной религии. Приносят к его подножью цветы. Приводят молодоженов. Принимают присягу охранных подразделений. Появляются с новорожденными банкирами. В Дни независимости из него излетают салюты. В дни принятия Конституции 93-го года, называемой невежественным народом «кровавой», сюда стекаются бывшие сутенеры, киллеры, члены Политбюро, маршалы авиации, лауреаты Ленинских премий, а ныне либеральные министры, магнаты, меценаты и кавалеры «Мальтийского ордена». Встают на колени и молятся, как во дни Вавилонского царства молились медному змию. Спрашивают, как у сфинкса, что сулит им близкое и отдаленное будущее. Идол невнятно бурчит, булькает, хлюпает, обещая им вечное «просперити». Прораб перестройки, хромой, с выпавшей от ненависти к коммунистам прямой кишкой, завещал похоронить себя внутри золотого унитаза. Сообщество миллионеров в знак высшей признательности к магистру удовлетворило его ходатайство.

Обокрав могилы предшествующих поколений, убив вскормившую их страну, украв у народа историю, они совершили самое страшное злодеяние — «грех отцеубийства», именуемый на языке правосудия преступлением против человечности. Превратив в рабов свободолюбивый народ, сломав ось русской истории, решили обратить вспять вековое стремление русских к Справедливости, Красоте и Добру. Тем самым совершили космогонический грех, переведя назад часы мироздания.

Академик Вернадский, творец учения о ноосфере, утверждал — развитие человечества неодолимо, ноосфера очистит людское сообщество от скверны. Ноосфера, воплощая стремление человечества к Богоподобию, победит.

Над Рублевским шоссе, где, укрытые от глаз, свили гнездо пришельцы «золотого миллиарда», пролетела птица с пурпурными крыльями и снесла яйцо. В этом яйце вызревает птенец революции. Четвертая Русская Революция вырвется, как шаровая молния, помчится над Рублевкой, сметая «мерседесы» и «вольво». И тогда встанет в лугах за Москвой-рекой огненный Ангел. Утопая по колено в цветах, направит на обитель нечестивцев испепеляющий взор. Под действием небесного лазера станут вспыхивать, как размалеванные картонки, обугливаться, как нарисованные на фанере потемкинские деревни, — античные храмы, буддийские пагоды, романские замки. И о былом величии и богатстве будут напоминать лишь одичалые, убежавшие из вольеров олени. Да влюбленную парочку вдруг испугает взлетевший на ветку павлин.

Красная ласточка революции

июль 2001 г., № 28

Я видел, видел ее. Поверьте мне, маловеры. Доверьтесь моим глазам, слепые. Положитесь на мой слух, глухие. Я видел ее, красную ласточку Революции. Прянула с высоты из-за кремлевских башен. Пролетела над Манежной площадью с нелепыми фонарями Лужкова. Сверкнула над Охотным рядом, вдоль Думы с окаменелым советским гербом. Свистнула пулей у виска продажного депутата. Ослепила застывшего па посту омоновца. Радостно окликнула стоящего в пикете ветерана. Унеслась вверх, к Лубянке, растворяясь в туманном московском небе.

Мой рассказ — о «красном» пикете перед зданием Думы, где принимался очередной, убивающий Россию закон.

Московские власти подарили пикету узкую черту тротуара, у гостиницы «Москва», вдалеке от подъезда Думы. Огородили стальными турникетами, выставили милицейское оцепление, окружили дубинками, бронежилетами, железными шлемами. Так в тюрьмах охраняют выпущенных на прогулку арестантов. Так в резервациях содержат покоренные племена. Мимо, заливая Охотный ряд стеклянно-металлической жижей, несутся лимузины. Иные подкатывают к порталу Думы. Из них выходят узнаваемые депутаты «Яблока», «ОВР», «Единства». Вальяжные, с глянцем власти, вершители судеб, отшлифованные, как галька, в интригах и словопрениях, скрываются в дверях, уверенные в победе над «левыми». Тех меньшинство, они терпят одно поражение за другим. Идут сегодня сражаться в буржуазную Думу, заведомо зная о проигрыше.

Дума — политическая машина, насыщенная кнопками, электронными системами, агентами влияния, деньгами для подкупа, интересами партий, людскими пороками и страстями. Экзотический гриб, выросший на обугленном пне расстрелянного Верховного Совета. В ней происходит сегодня не видимое миру сражение. Пикет на Охотном ряду — отблеск политической схватки, ее продолжение на улице.

Пикет медленно собирает людей. Из метро, из троллейбусов вытягиваются вдоль витрин с драгоценностями для буржуазных дам, с заморскими деликатесами и винами, манекенами в дорогих туалетах, с заморской мебелью из ореха и дуба. Простой московский люд, утомленный, небогато одетый. Не торопясь, достают складные тросточки, похожие па удочки. Навешивают на них бумажные рукодельные транспаранты. Деловито развертывают полотнища с протестнымп лозунгами. Извлекают портретики вождей, флажки, намалеванные, похожие на горбоносых чертей, рожи олигархов. Оружие неимущих, прошедшее сквозь баррикады 93-го года, вынесенное на груди сквозь пожары и побоища. Здороваются, обнимаются, как однополчане. Обмениваются новостями и жалобами. Пикет немноголюден. Напоминает издали узкую красную ленточку, протянутую у тротуара.