Краденая магия. Часть 2 (СИ) - Кащеев Денис Георгиевич

«Проверка, — подсказал мне Фу. — Как я вас и предупреждал, сударь».

«На любовь к искусству?» — попытался пошутить я, не без интереса рассматривая двухметровой ширины и почти такой же высоты картину с противостоящей буре утлой шлюпкой.

«Как водится, на лояльность, — не поддержал легкомысленного настроя фамильяр. — В рамы полотен встроены Слепки духа, сейчас они заняты молодой графиней — с нее начли из-за подозрительного перстня — но скоро переключатся на вас. Все что нужно, я сделал, но на всякий случай постарайтесь и в самом деле думать о величии размещенных здесь полотен. Сие, кстати, работы лучших живописцев прошлого и позапрошлого веков! И не стойте на месте — больше двигайтесь по залу!»

«Хорошо, — принял совет я, делая шаг в сторону. — Тем более картины и в самом деле замечательные. Люблю море!»

«А я пока оставлю вас, сударь, — продолжил между тем Фу. — Иначе меня, не ровен час, могут обнаружить. Вернусь, когда проверки завершатся».

«Хорошо», — повторил я, хотя новость меня совсем не порадовала: пусть «паук» и сказал, что предпринял все необходимые меры, расставаться с ним в такой ответственный момент было как-то стремновато.

В зале маринистов нас продержали с четверть часа — тщательно, должно быть, проверяли. За это время, переходя от картины к картине, я успел обойти его по кругу трижды. Моему примеру последовала Воронцова — только если я двигался по часовой стрелке, то Милана — против. И однажды, засмотревшись на полотна — те и впрямь того стоили — мы с молодой графиней едва не столкнулись.

Ясухару наслаждался искусством из центра помещения, без надобности шагов не делая — лишь медленно поворачиваясь вокруг оси. Алексеев, похоже, к дворцовой живописи остался равнодушен.

Наконец в зал вернулся Емельянов и пригласил нас проследовать дальше.

В вестибюле, куда вывел нас сотник, мы внезапно расстались с заместителем начальника корпуса. Майор отправился вверх по лестнице — «на доклад», как лаконично поведал он нам — остальные же после трехминутной заминки (снова проверка?) продолжили путешествие по первому этажу дворца. Миновали еще несколько залов — теперь не с картинами, а со скульптурами — но в них не задержавшись. В итоге дошли до первой обставленной комнаты — в просторной гостиной имелось несколько диванчиков, с полдюжины кресел, длинный стол и двенадцать стульев вокруг него, шкаф с книгами и, до кучи, камин — по случаю жаркой погоды, конечно же, не горящий…

— Извольте располагаться здесь, — обвел жестом помещение Емельянов. — Минут через тридцать вам будет предложен завтрак. Пока же отдыхайте. Туалетные комнаты — там, — указал сотник на дверцу в уголке и на этом удалился.

Мы неуверенно огляделись по сторонам.

— С вашего позволения, милостивые государи… — Воронцова показала глазами на дверь уборной и двинулась было в ее сторону, как вдруг, мимоходом оглянувшись, замерла и уставилась на меня, вытаращив глаза. — Что это? — выговорила едва ли не в ужасе.

— Где? — непонимающе окинул я себя взглядом — и вдруг обнаружил у себя на запястье мохнатого золотого паука.

«Фу? — спросил ошеломленно. — Она что, вас тоже видит?!»

«Скрываться далее бессмысленно, сударь, — заявил фамильяр. — Сие отнимает силы, а оные мне вот-вот понадобятся!»

«Понадобятся? Зачем? И что значит бессмысленно?!» — окончательно растерялся я.

«То и значит, сударь: бессмысленно — значит, не имеет смысла. Ни молодая графиня, ни господин Ясухару никому уже ничего не расскажут…» — судя по выражению его лица, японец паука тоже заметил и поражен увиденным явно был не менее Миланы.

«Не расскажут?!» — прозвучало это как-то совсем уж нехорошо.

«Прощайте, сударь! Знакомство с вами было весьма познавательным. Даже жаль, что оное выдалось столь недолгим — но пришло время сделать то, ради чего сие знакомство затевалось! Не поминайте лихом!»

С этими словами паук спрыгнул с моей руки на пол и, быстро перебирая волосатыми лапками, засеменил к камину.

— Куда вы, Фу-Хао?! — уже в голос выкрикнул я. — Вернитесь!

Беглый фамильяр призыв проигнорировал.

— Это дух? — нахмурившись подскочил ко мне Тоётоми. — Он… Ты его сюда пронес? Зачем?

— Ни зачем… — пробормотал я, ошалело глядя, как паук карабкается по чугунной решетке и ныряет в камин. Толком сказать мне было нечего, но я и не толком не успел: раздался оглушительный грохот — словно дворец вдруг решил обрушить потолок на наши головы — затем уже однажды слышанный мной пронзительный вой, и в очаге внезапно вспыхнуло яркое бело-голубое пламя.

А потом из огня свежеразожженного камина в зал вынырнуло первое чудовище.

Глава 21

в которой я устраиваю аттракцион неслыханной щедрости

— Пробой! — потрясенно воскликнула Воронцова, призывая щит — ее скрещенных пальцев я не видел, но бросившийся на Милану монстр — это был минотавроид — уперся рогами в незримую преграду и забуксовал, яростно скребя копытами по натертому паркету. — Пристукните его кто-нибудь, пока я держу! — поморщившись — должно быть, из-за нашей с Тоётоми недогадливости — попросила она.

Сбросив наконец оцепенение, я торопливо сложил пальцы в кукиш, но Ясухару меня опередил. Японец вихрем подлетел к чудищу, и в воздухе сверкнул Огненный меч. Магическое лезвие рассекло злого духа надвое — не просто прошло насквозь, как можно было ожидать — а именно разрубило, от левого плеча до правого бедра. Мгновение — и обе половинки рассыпались мелкими бурыми брызгами.

— Я же говорил, что он эффективен против духов, — воинственно потрясая пламенеющей катаной, обернулся ко мне Тоётоми.

— Позади вас, сударь! — крикнула ему Воронцова: пока они с самураем разбирались с минотавроидом, а я тупо на это смотрел, из камина выбралась еще парочка рогатых тварей.

Быстро развернувшись, Ясухару шагнул им навстречу с занесенным над головой мечом. Первое из чудищ получило разящий удар в бок и исчезло, но второе, которое Тоётоми, как видно, рассчитывал достать обратным движением катаны, ловко извернулось, парировало огненный клинок изогнутыми рогами и от души долбануло самурая копытом в живот.

Скрючившись и погасив меч, японец попятился. Пригнув голову, минотавроид ринулся на него — но нарвался на наш с Воронцовой перекрестный удар. Я бил уже заготовленной фигой, что применила девица — без понятия, возможно то же самое. Разве что вышло у нее на порядок мощнее: моя атака оказалась откровенно слаба, это я почувствовал сразу — тут мне явно недоставало помощи фамильяра — но монстр отлетел, беспомощно суча в воздухе копытами. Безусловно, заслуга Миланы!

— Благодарю… — пробормотал Ясухару, не без труда распрямляясь.

— Все любезности после, — бросила Воронцова, хмуро кивая на пресловутый камин, из недр которого уже наполовину выбралась гигантская серая многоножка. В зал успело ввалиться, почитай, метра полтора ее уродливого тела — и, должно быть, еще столько же было на подходе.

В новое чудище я тут же запулил из кукиша, сосредоточившись на том, чтобы вложиться в удар по максимуму. Явственно почувствовал отток маны — что-то, значит, все-таки получилось — но монстр и жвалом не повел.

Впрочем, целая серия ударов Миланы, последовавшая сразу за моей дохленькой попыткой, оказалась на поверку ничуть не более эффективной.

— Дайте я! — в руке Тоётоми снова зажегся меч.

— А я попробую ее замедлить! — вызвалась Воронцова.

Не желая остаться без собственной роли в этой схватке, я отскочил в сторону, чтобы не задеть магией атакующего тварь японца, и принялся бомбардировать многоножку ударами кукиша — наверняка слабенькими, но зато частыми. Капля, как известно, камень точит…

Между тем, движения монстра будто бы и впрямь сделались не столь резкими — должно быть, Милана постаралась — и подскочивший к чудовищу сбоку Ясухару рубанул проклятую тварь мечом. Рану та явно почувствовала: дернулась, изогнулась, но, увы, подобно минотавроиду не сгинула. И в свою очередь попыталась дотянуться до японца жвалами. Кажется, все же промахнулась — и тем не менее Тоётоми кубарем полетел на пол. Задело невидимой контратакой и Воронцову: девицу развернуло, и, чтобы не потерять равновесие, ей пришлось отступить на несколько шагов.