Наследница Черного озера - Ева Никольская

— Я флиртовала?! — сказала и зависла, пытаясь осмыслить услышанное.

— Ну не я же, — поудобней усаживая впавшую в ступор меня на своих коленях, сказал Дэв.

— С чего ты это взял? — уточнила, когда дар речи вернулся.

— Видел, — просто ответил он.

— Глядя в свою тарелку? — вспылила я и со злой иронией добавила: — Ну, так должна тебя огорчить, она не гадальное блюдце, и истину не отражает. Я ни с кем не флиртовала, понятно? — обернулась в кольце его рук, чтобы посмотреть в лицо мужчине и, столкнувшись с чуть насмешливым взглядом, разозлилась окончательно: — Я не ветреная. НЕ ВЕТРЕННАЯ! Запомни это и… — запнулась, заметив, что он улыбается. — Да какого демона ты веселишься?! Меня практически насильно уводит в спальню твой пьяный дружок, а ты… — и замолчала, обижено поджав губы.

Мда… пить все-таки не стоило. Ни мне, ни, тем более, Алексу, который до коньяка был вполне адекватным человеком.

— Что я? — спросил Индэвор, когда пауза затянулась. Он, кстати, единственный из нас не притрагивался к алкоголю.

— Тебе было все равно, — проговорила, отворачиваясь, чтобы не показать предательских слез, навернувшихся на глаза.

Прижав меня спиной к себе, мужчина положил одну руку на мой живот, а второй принялся вынимать шпильки из рыжих волос.

— Ты что де… — забеспокоилась я, начав вертеться, но он перебил, сказав:

— Мне не все равно, Блэр.

И я замерла, перестав дергаться.

Не все равно, значит. Хм…

— Тогда почему ты не сказал ни слова Алексу? — сдув с лица упавшую прядь, потребовала от него объяснений. — В ситуации с Юджином, ты вступился за меня, а сейчас… просто промолчал.

— Рамп урод. Я видел, что тебе он неприятен. А Алекс… он, конечно, не умеет пить, но это не делает его плохим человеком. И тебе он явно понравился, судя по вашему общению. Если б не хотела, послала бы его вежливо или не очень, а ты сама с ним пошла…

— Как корова на закланье, — проворчала, чувствуя, что начинает кружится голова.

От прикосновений его пальцев к корням волос или от окончательно усвоившегося алкоголя? Надо было бы вспомнить об утихшей злости, проявить, наконец, характер и потребовать меня отпустить, но я продолжала сидеть, наслаждаясь теплом его сильных рук, расписанных мелкими царапинами, которые, как мне показалось еще днем, заметно примеркли. И я даже знала, почему. Мазь, одолженная соседом, была во истину чудотворной. Мои собственные синяки и ссадины заживали практически на глазах. Хуже дела обстояли со старым рубцом, но и он стал бледнее, потому легко прятался под слоем водостойкого тонального крема.

— Коровы не улыбаются палачу, — немного натянуто проговорил Индэвор и с легкой досадой добавил: — А ты поощряла его своими улыбками, Блэр. Зачем?

— Да разве же это улыбки? — я тряхнула головой, освобожденной от заколок, нашедших приют на краю стола, и с нетрезвой искренностью призналась: — Просто не хотела никого обижать и…

— И? — его тихий голос, раздавшийся возле самого уха, вызвал легкую дрожь, прокатившуюся по всему телу от моей опаленной дыханием мочки до кончиков пальцев. Это опьянило еще сильнее и, не успев остановить сорвавшееся с языка признание, я сказала:

— Последний раз, когда попыталась послать подальше пьяного мужчину, получила на память вот это, — перекинула распущенные волосы на другое плечо, стерла рукой полоску тональника с кожи, после чего чуть склонила набок голову, открывая взгляду соседа тонкую линию розового шрама, который должна была, как побелеет, удалить в клинике по настоянию Эрика. Но… не успела.

Дэв ничего не ответил, и это начало меня нервировать. Снова заерзала у него на коленях, желая не столько встать, сколько повернуться, но мужчина крепко прижал меня к себе, фиксируя положение наших тел, а, как только я успокоилась, ослабил хватку и, чуть наклонившись, коснулся губами мерзкой отметины на моей бледной коже. Врачи, которые месяц назад останавливали кровотечение, сказали, что повезло, так как не задета артерия. Рик же после их отъезда предупредил, что в следующий раз повезти может и меньше.

Я застыла, боясь пошевелиться. Жадно вслушивалась в собственные ощущения и, мысленно требуя сказать Индэвору "нет", продолжала наслаждаться его легкими поцелуями, покрывающими изгиб моей шеи. Наверное, я пожалею… да точно пожалею и скоро! Но заставить себя уклониться от ласки вот прямо сейчас — сил у меня не было.

— Расскажи, Блэр, — попросил мужчина, чуть сдвигая тонкую лямку вечернего платья, мешавшую ему целовать мое плечо.

И я снова не остановила его, не возмутилась тому, что он делает, и даже не попыталась привычно увильнуть от объяснений, бросив безликое "не будем о личном". Вместо этого сильнее откинула голову, открываясь для его ласк, и, опустив ресницы, начала говорить про "жениха".

— Мы познакомились с Эриком чуть больше года назад на вечеринке у одной моей знакомой. Хотя это скорее был званный ужин в лучших традициях светского веч… ум-м-м… чера, — рука сама зарылась в его волосы, пальцы впились в корни, сжимая и мягко оттягивая голову мужчины в сторону. — Дэв, я так не могу! — сказала, нервно облизав губы. Сидеть спиной к мужчине было даже удобно, потому что не требовалось смотреть ему в глаза, а, значит, можно было не краснеть от смущения за собственную смелость. — Ты определись сначала, чего тебе больше хочется: свести меня с ума или познакомиться с моими "тараканами"? — и опять ответа не последовало, только руки, обнимавшие меня, стиснули сильнее, а ноги, на которых я удобно расположилась, напряглись. Хм… а может, и плохо, что не видно лица. — Индэвор? — позвала осторожно, все еще не выпуская из пальцев прядь его волос. Хотела обернуться, но мне опять не дали.

Мужчина тяжело вздохнул, потом поцеловал меня в висок и повторил:

— Рассказывай, чудо.

— Значит, сведение с ума отменяется? — к собственному стыду, я испытала разочарование.

— Откладывается до знакомства с твоими "тараканами" — его тихий смешок заставил улыбнуться, а губы, вновь прижавшиеся к виску, снова закрыть глаза.

— Я тоже напилась… — призналась на всякий случай. — Если б не коньяк…

— Предлагаешь чаще тебя спаивать? — мне не требовалось видеть его, чтобы знать — он улыбается. Тонкие губы, чуть обветренные, упругие и в то же время нежные… Я не смогла отказать себе в удовольствии найти их на ощупь и провести подушечкой пальца по тонкой коже. — Блэр? — шепнул мужчина, целуя мою ладонь, и мягко напомнил: — "тараканы".

Вздохнула, собираясь с мыслями, и, опустив руку, принялась теребить пальцами собственные волосы. Слышала мнение, что такая форма рта — признак злого нрава… чушь! У Рика губы были полные, и по началу я считала их чувственными и красивыми, пока не привыкла видеть, как они кривятся в неприятной ухмылке, превращающей идеальное лицо мужчины в нечто хищное и отталкивающее.