Творчество; Воспоминания; Библиографические разыскания - Уильям Теккерей

И взял герольд тотчас же билет на пароход,

И в Маргете стал спрашивать он весь честной народ:

"Скажите, люди добрые, где Свен-король живет?"

А Свен меж тем пошел гулять на брег морской песчаный.

Шагал он, вслушиваяь в гул прибоя неустанный.

Шагал он в желтых шлепанцах со всей своей охраной.

"Уехать мне, - так Свен сказал, - нельзя: течет мой бот".

Герольд в ответ: "Перевезет тебя английский флот".

"Я не желаю уезжать", - упрямо молвил тот.

Пер. Э. Линецкой

КОЛОКОЛА МИНАРЕТА (1843)

Диги-дон, диги-дон,

В свете звезд и луны

Ветерку вторит в тон

Звук гитарной струны.

Над рекой голубой

Он струится, за ним

Устремляюсь душой:

Знаю - там мой Селим.

Диги-дон, диги-дон!

Слаще музыки нет!

Колокольный трезвон

Шлет в ответ минарет.

Пер. А. Васильчикова

О, ПРИХОДИ ПОД БУК (1843)

О, приходи под бук,

Нет ни души вокруг,

Будем бродить, мой друг,

Под луной, милый мой, милый мой.

Трепетны на весу,

Листья хранят росу.

Будем бродить в лесу

Мы с тобой, милый мой, милый мой!

Лес полон тайны весь:

Что там во тьме, бог весть!

Только мой Альберт здесь,

Здесь со мной, милый мой, милый мой.

Благославляю бук,

Лес и цветы вокруг!

Я не боюсь: мой друг

Здесь со мной! Милый мой, милый мой!

Пер. А. Васильчикова

РОЗА ФЛОРЫ (1844)

У Брейдской башни, средь всех невзрачных

Один завидный мне мил _цвиток_,

Есть в замке Брейди красотка леди,

(Но как люблю я - вам невдомек);

Ей имя Нора. Богиня Флора

Дарит ей розу, любви залог.

И молвит Флора: "О леди Нора,

У Брейдской башни _цвиточков_ тьма,

Семь дев я знаю, но ты, восьмая,

Мужчин в округе свела с ума,

Ирландский остров, на зависть сестрам,

Твою _взлилеял_ красу весьма!

Сравню ль с _цвиточком_? Столь алым щечкам,

Должно быть, роза ссудила свой

Румянец нежный и безмятежный,

А взор - фиалки синей с _лехвой!_

И нету спора, что эта Нора

Затмит _лилею_ красой живой!

"Пойдем-ка, Нора, - взывает Флора,

Туда, где бедный грустит юнец,

То некий местный поэт безвестный,

Но вам известный младой певец;

То Редмонд Барри, с ним, юным в паре,

Пойти б вам стоило под _винец_!"

Пер. А. Голембы

СУДЬЯ БЛЕКСТОУН (1844)

Судья Блекстоун так учен,

Так в знания проник...

Под париком несет мозги,

Под шляпою - парик.

Судья Блекстоун знает все:

Поднявши к небу взор,

С мудрейшим видом он несет

Нелепицу и вздор.

На всем он мастер руки греть,

Вот почему отныне

Родной язык и здравый смысл

Он схоронил в латыни.

Как сложен стал любой пустяк!

Клиент, объятый дрожью,

Конечно, должен осознать,

Что в этом мудрость Божья...

Гласит Писанье: "Черви мы..."

Увы! Определенно

Мы будем все погребены

Под сводами Закона!

Пер. Е. Печерской

ПЕРЕПОЛОХ В СИТИ (1845)

Крошка Китти Мерример,

Вы нам объясните,

Что сегодня привело

Вас в гудящий Сити?

Продавцы, увидев вас,

На свои прилавки

Ленты выложить спешат,

Шляпки и булавки...

Со смущеньем на лице,

В спешке чрезвычайной

Китти мимо них идет

Со своею тайной.

Миновав соблазнов ряд,

Через многолюдье

Китти прямо держит путь

В царство правосудья.

Молча дверь ей отворил

Тот швейцар, который

В изумлении застыл

Пред своей конторой.

Вопрошает старший клерк:

"Мисс, вы к нам по делу?"

"Да, вы не ошиблись, сэр!"

Китти молвит смело.

"Если это нужно Вам,

Вот письмо, возьмите!"

И суровый старший клерк

Улыбнулся Китти.

Клерку Китти говорит,

Шелестя бумагой:

"Я готова подтвердить

Это под присягой".

Что за странные слова

С дамских уст слетели!

Но, однако, Китти вновь

Достигает цели.

Дамы строгие, меня

Я молю, простите:

Ей я сердце подарил,

Своенравной Китти.

Пер. Е. Печерской

РОНСАР К СВОЕЙ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ (1846)

Когда вы, постарев,

вечернею порой

Над прялкой при свечах

взгрустнете у огня,

Скажите, прочитав

мои стихи: "Меня

Ронсар воспел, когда

была я молодой".

Когда зимой пред камельком,

Мурлыча старенький напев,

Вы, при свечах, с веретеном,

Среди таких же старых дев

Былые вспомните года,

Скажите, голову склоня:

"Когда была я молода,

Поэт воспел меня".

И тут любая из подруг,

Клевавших носом в полусне,

Мое услышав имя вдруг,

Узнать захочет обо мне,

О том, кто так страдал любя,

О даме, что глуха к мольбам...

Вздохнут старушки, про себя

Питая зависть к вам.

И скажут: "Как мадам бледна,

Ей старость остудила кровь,

Но в пышной юности она

Отвергла верную любовь.

Влюбленный тот - в земле давно,

И никого с ней рядом нет.

Быть одинокой суждено

Ей семь десятков лет!"

О, мысль коснулась мрачных струн!

Зачем сейчас скорбит душа,

Когда влюбленный сердцем юн,

А дама дивно хороша?

Мой друг, любовь отдайте мне

И не теряйте время зря!

Срывайте розы юных дней,

Пока горит заря!

Пер. А. Васильчикова

К МЭРИ (1847)

Средь светской толпы на бале

Я всех кажусь веселей;

На шумных пирах и собраньях

Мой смех звучит всех звончей.

Все видят, как я улыбаюсь

Насмешливо иль свысока,

Но душа моя горько рыдает:

Ты так от меня далека.

Я вижу и лесть и дружбу

От старца и юнца;

Красавицы мне предлагают

За злато свои сердца.

Пускай! Я всех презираю,

Они - рабы мои,

И втайне к тебе обращаю

Все помыслы свои.

Прости! Это ты научила

Сердце мое любви,

Но тайну мою до могилы

Я буду хранить в груди.

Ни слова, ни вздоха о страсти.

Пер. Н. Дарузес

ПЛЕТЕНОЕ КРЕСЛО (1847)

Спят рваные шлепанцы у камелька,

В потертый камзол спрятан дух табака.

Здесь восемь ступенек ведут, как мосты,

В мое королевство поверх суеты.

Пускай до державы моей высоко,

Но жить в ней тепло и дышать в ней легко,

Где так далеко-далеко из окна

Под солнцем лучистым дорога видна.

В державе укромной в чертогах глухих

Полно безделушек и книжек пустых,

Подарков друзей и подделок купца,

Концов без начала, начал без конца...

Помятые латы, в морщинках фарфор,

Расшатанный стол, старых трубок набор.

Богатства на грош в королевской казне.

И что же? - Все мило здесь другу и мне.

Живу я не хуже, чем мудрый султан,

Согрет у огня мой скрипучий диван,

И музыкой дивной я тоже согрет,

Когда заиграет охрипший спинет.

Молитвенный коврик турецких солдат

И медный светильник - близ Тибра он взят.

Снимаю кинжал мамлюка со стены

И грозным клинком поддеваю блины.

Часы бьют за полночь, мы так и сидим,

О книгах, друзьях и былом говорим.

Сирийский табак кольца вьет в полусне,

В том царстве все мило и другу и мне.

Из ветхих сокровищ гнезда своего

Одно для меня лишь дороже всего:

Как сказочный трон, украшает жилье

Простое плетеное кресло мое.

Сиденье источено жадным жучком,

Круты подлокотники, ножки крючком.

Царила в нем Фанни, уйдя в забытье,

С тех пор и влюбился я в кресло свое.

И если бы ожило кресло на миг,

Таинственный трепет в него бы проник,

Я в муке безгласной взирал на нее

Нельзя воплотиться мне в кресло свое.

Платок на плечах и улыбка в очах,

Улыбка в очах и цветок в волосах.

Несло и качало улыбку ее

Простое плетеное кресло мое.

Я креслом, как храмом, теперь дорожу,

Как царскому трону, ему я служу.

Заступница Фанни, сиянье твое

Престол мой пленило и сердце мое.

Угасла свеча - верный мог паладин,

В молчании ночи сижу я один,

Сижу в одиночку как будто вдвоем,

И Фанни все царствует в кресле моем.

Вспять время лучится в мерцании дней,

Где Фанни смеется нежней и нежней.

Несет и качает улыбку ее

Простое плетеное кресло мое.

Пер. А. Солянова

[РОЗА НАД МОИМ БАЛКОНОМ] (1848)

Пунцовых роз душистый куст у моего балкона

Безлиствен был все дни зимы и ждал: когда весна?

Ты спросишь: что ж он рдеет так и дышит так влюбленно?

То солнце на небо взошло, и песня птиц слышна.

И соловей, чья трель звенит все громче и чудесней,

Безмолвен был в нагих ветвях под резкий ветра свист.

И если, мама, спросишь ты причину этой песни:

То солнце на небо взошло и зелен каждый лист.

Так, мама, все нашли свое: певучий голос - птицы,

А роза, мама - алый цвет к наряду своему;

И в сердце, мама, у меня веселый луч денницы,

И вот я рдею и пою, - ты видишь, почему?

Пер. М. Лозинского

КУСТ АЛЫХ РОЗ

Куст алых роз опять заполнил утро ароматом,

Зимой он стыл в тоске усталых грез, зовя весну.

Расцвел улыбчивый рассвет на лепестке крылатом,