Разведчик. Заброшенный в 43-й - Юрий Корчевский

Игорь нажал кнопку, убрал лезвие и спрятал нож в карман. Склонить офицера к сотрудничеству через запугивание недорого стоит, майор быстро найдет выход из ситуации. Игорь не исключал, что, приехав на Узедом, майор поговорит с могущественным родственником, к нему приставят охрану, и черта с два тогда приблизишься к нему даже на сотню метров. Или выкинет другой фортель: собьет его самого машиной, объяснив это невнимательностью самого унтера, внезапно появившегося на дороге.

Игорь имел лишь подготовку войскового разведчика, а во время нее не учили вербовать клиентов из стана врага. Взять в плен, находясь в поиске, допросить, выпотрошив до дна, не гнушаясь жестких мер, – это было, этому учили. Но одновременно Игорь понимал, что нож – это не средство убеждения. Майор может согласиться из страха, а как только Игорь уйдет, сообщит в контрразведку. Значит, надо нащупать болевую точку, слабое место.

На левой руке майора Игорь видел обручальное кольцо. Если он примерный семьянин, да еще имеет детей, то обязательно среагирует на угрозу в отношении их.

– Франц, вы ведете себя неразумно. Если мы знаем о готовящемся наступлении на русском фронте, о вашем родственнике в Узедоме, то неужели вы рассчитываете, что мы не узнали о вас и о вашей семье поподробнее? Скоро, через считаные дни, начнется наступление вермахта, и Гитлер потерпит сокрушительное поражение. А потом Красная Армия будет только наступать. Сначала освободит свои земли, потом Польшу и другие европейские страны и войдет в Берлин. Германия капитулирует. Если вам удастся выжить в этой мясорубке, где вы будете прятаться, чем кормить семью?

Глаза Франца расширились от удивления: так далеко вперед он не заглядывал, да и будущее виделось ему более радужным. Вермахт на подъеме, прибывает новая техника – «Тигры», «Пантеры», «Фердинанды». Да, были две неудачи – под Москвой и в Сталинграде, так в какой военной кампании их не бывает? Тактические поражения, не более. Но этот унтер слишком много знает. Да и не унтер он вовсе, небось имеет звание не ниже гауптмана.

Франц решил согласиться на предложение унтера, но никаких бумаг не подписывать. Если он говорит правду и вермахт под Курском потерпит поражение, тогда будет другой разговор. Или не будет, и майор переезжает в глубокий тыл, в Германию. Туда русские если и придут, то нескоро.

– Вы меня убедили, Гюнтер. Как будете платить и что я должен делать?

– Деньги будут в английских фунтах.

У майора в душе вспыхнула радость. Не русский разведчик унтер, английский! Ну так это совсем другое дело, цивилизованная нация, ее колонии разбросаны по всему миру. Фунт – валюта серьезная, в любой стране примут.

– Я согласен, – кивнул майор.

– Не торопитесь. Вы уезжаете завтра?

– Нет, завтра я буду сдавать дела своему сменщику, гауптман уже прибыл. А уеду послезавтра, машиной.

– Отлично! Заберете меня с собой.

Майор дернулся.

– Напишите в моей солдатской книжке о переводе, поставьте печать – у вас же может быть денщик или другое лицо при себе? А иначе вы потеряетесь. Британии не хотелось бы такого исхода. Надеюсь, вы в курсе, что ФАУ-1 бомбят Лондон?

– Конечно! Доктор Геббельс об этом только и трубит. С вашим переводом на острова могут быть проблемы, это – режимный, особо охраняемый объект.

– Я понимаю, надеюсь, родственник поможет?

Они договорились о встрече послезавтра утром, Игорь должен был ждать Франца на выезде из города, на КПП.

Майор высадил Игоря в центре, развернулся и уехал.

Некоторое время Игорь смотрел ему вслед – на свою базу поедет или в гестапо?

Сделав круг по городу, Игорь проверил, нет ли за ним «хвоста», и, успокоившись, отправился в дом Федора Петровича, доложил капитану о встрече.

– Самовольничаешь! На твой отчет радиограмма была – от дел отстранить. А ты в Германию собрался с этим Фрицем!

– Он не Фриц, а Франц.

– Не цепляйся к словам. И что это за остров такой? Не слыхал никогда.

– На Узедоме конструкторский центр, завод по производству ракет и стартовые площади для ФАУ-2. Полагаю, нашим было бы очень интересно получить какие-либо данные.

– Об этих ракетах Гитлер говорил, что готовит «оружие возмездия»?

– О них.

– Тогда игра стоит свеч. Но смотри, я официально тебя отстранил, с майором ты едешь на свой страх и риск. Раздобудешь что-нибудь стоящее – тебе все простится, в противном случае я тебе не завидую. Сам знаешь, в разведке вход рубль, а выход – два.

– Не пугай, лучше условимся о связи.

– Рации нет, а и была бы – не дал. На встречу к тебе приехать не смогу, нет должных документов. Да и на остров меня не пустят.

– Как же быть? – растерялся Игорь. Без связи разведчик – пустое место.

– Попробую передать по своим каналам в Центр, что ты отправился с майором на Узедом. Но как они связь будут налаживать, не представляю.

Игорь попал в щекотливую и опасную ситуацию. Случись неудача – его обвинят в самовольстве, неподчинении приказам командования. Отсюда вывод – в лепешку расшибиться, но достать какие-то сведения и передать в Центр. Тогда пожурят, но все обойдется.

Весь следующий день Игорь был как на иголках. Свою солдатскую книжку он отдал майору – сделать запись и поставить печать, пока она у него на руках.

Рано утром, когда заря еще только-только появилась на востоке, Игорь попрощался с капитаном и отправился на КПП. Найдя разрушенный дом, откуда КПП был виден как на ладони, он пробрался в него и залег. Решил понаблюдать. Если майор доложил о вербовке в контрразведку, самое удобное место, где его, Игоря, могут взять – это КПП. Но солдатам караула не могут поручить захватить его, обязательно пришлют хотя бы пару гестаповцев или фельдполицаев. У жандармов или ГФП форма другая, а гестаповцы могут быть одеты в гражданское. Кроме того, дорога проходит рядом с домом, где Игорь устроил наблюдательный пункт. Если майор поедет, и не один, видно будет – по случаю комендантского часа улицы пустынны, ни машин, ни людей.

В восемь утра приехал грузовик, и из него выпрыгнули трое солдат в армейской полевой форме. Трое из ночного караула забрались в кузов, и грузовик уехал. Это уже хорошо, засады нет. Теперь не пропустить бы майора.

Прошел час, еще один… Через КПП проезжали редкие машины, проходили селяне, несущие на рынок овощи и фрукты на продажу.

Наконец в конце квартала показалась знакомая «легковушка».

Игорь выбрался из развалин дома и остановился на тротуаре.

За рулем машины сидел майор. Его «Опель Капитан» подкатил к Игорю.

– Простите, задержался. Вы управлять машиной умеете?

– А как же!

– Садитесь за руль. Дорога долгая, будем меняться. Держите солдатскую книжку.

Игорь открыл ее, полистал. Есть запись о том, что он убывает к новому месту службы. Номер приказа, печать. Он убрал документ в карман и тронул «легковушку» с места.

У КПП машину остановили. Солдат бегло проверил документы и ткнул рукой в кофр на заднем сиденье:

– Что там?

– Личные вещи, солдат.

– Проезжайте.

Шоссе от Минска в сторону Польши и идущее дальше, в Германию, немцы отремонтировали. Не автобан, конечно, но семьдесят километров «Опель» держал легко.

Через каждый километр встречались постовые, а у мостов – пулеметные гнезда. Немцы опасались диверсий и нападения партизан.

Франц приоткрыл окно и затянулся сигарой.

– А вы смелый человек, Гюнтер, или как вас там на самом деле… Не побоялись прийти.

– Исчезни я – и у вашей семьи были бы большие проблемы.

– А нельзя ли… – Майор потер пальцами. Жест был международный и понятный всем без перевода.

Перед уходом Игорь выпросил у капитана несколько английских фунтов – они лежали в правом нагрудном кармане. В карманах брюк находились рейхсмарки, полученные от майора.

Не глядя Игорь вытащил одну купюру и протянул ее майору:

– Успокоились?

Майор поглядел пятьдесят фунтов на свет, потер – только что на зуб не попробовал.

– Не извольте беспокоиться, настоящие. В отличие от тех, что печатают в рейхе – рублей, долларов, фунтов.

– Вы и об этом знаете? – поразился майор.

– Британские спецслужбы всегда были на высоте, герр майор! – покачал головой Игорь.

– Да-да, не сомневаюсь…

Больше о делах они не говорили.

«Опель» поглощал километр за километром, и вскоре они въехали на польские земли. Игорь невольно сравнивал населенные пункты в Польше и СССР. На землях польских воеводств разрушений почти не было – в отличие от советских городов и деревень. Сопротивление польской армии не продлилось и трех недель, а зачем немцам бомбить и обстреливать то, что и так уже сдалось?

Уж на польской стороне, в каком-то городке они зашли в ресторан. Польский официант был угодлив и предупредителен. Но что Игоря удивило, так это обширное меню и богатая «винная карта». Но он позволил себе лишь кружку пива за обедом, хотя майор пил польскую настойку.