Дыхание бури (СИ) - Лесная Ляна

ВЕКТОР: Отлично, надеемся на положительный ответ.

Всё было предельно ясно. Переписка велась обо мне. Охотником называл себя этот самоуверенный упырь. Из переписки было ясно, что об Анне и её семье Охотник Вектору не сообщил. Неясно было только одно — кто этот неведомый Вектор. Решив не морочить голову, я принялся за дело. Надо было за собой убрать. Тела вампиров сжигать мне не в первой. Но что делать с девчонкой? Сжечь всё вместе с домом? Вампиры сгорят без следа, а человеческие кости найдут, решив, что она умерла во сне.

Уже собираясь поджечь трупы, неожиданно услышал тихий стон. Оказалось, что в девушке ещё теплилась нить жизни. Придя в себя, она ничего не понимающими глазами глядела вокруг, вглядываясь в темноту. Присмотревшись, я понял, откуда знаю её. Это была Вера, моя одноклассница. Боги, я едва не забрал её жизнь. Мгновенно завернув её в одеяло, вынес девчонку из дома и, что есть мочи, помчался в медпункт. Было уже темно. Набежавшие тучи заслонили луну. Это было мне на руку, я мог не таиться.

— Помогите! — закричал, переполошив дежурного врача, сестру и санитарку. — Она потеряла много крови!

Работники медпункта, увидев окровавленную девушку, сразу бросились в процедурный кабинет, приказав заносить её туда. Всё-таки профессия обязывает всегда быть предельно собранными и не позволять себе расслабляться.

— Как она потеряла кровь?

— Я не знаю, — ответил я.

— А с Вами что, молодой человек?

— Со мной всё нормально. Это её кровь, — сказал я, выходя из кабинета, и бросился вон из больницы, уверенный, что Вере помогут.

Вернувшись обратно, я вытащил трупы из дома и поджог, позаботившись о том, чтобы в огне сгорел и ноутбук, на котором остались мои отпечатки. Дом решил не сжигать, ведь Вере надо где-то жить. После отправился к реке и прямо в одежде плюхнулся в воду, смывая с себя кощееву и человеческую кровь. Как приятно было ощутить прохладу талой ледниковой воды! Тело моё, наконец, очистилось от всей этой мерзости и вони. Кровь с рубашки и брюк медленно уходила в воду, растворяясь в струях речной воды.

Когда я вернулся, в доме Колесниковых повисло тревожное молчание. Андрей Иванович и Наталья Петровна беспокойно разглядывали мою ещё не вполне просохшую растрёпанную одежду. Анна с расширенными от ужаса глазами. Она поняла, что только что произошло.

— А где же Алёша? — спросила мать Анны.

— Уехал, — сказал я хрипло.

— Куда?

— В Питер.

— Как уехал? Почему в Питер? Саша, вы с ним всё-таки подрались?

— Нет, что Вы, так, немного повздорили. Я ему кое-что объяснил. Он понял. Но не волнуйтесь. Это происходило не у вас во дворе.

— Что вы не поделили?

— Думаю, причина всем более менее ясна, — сказал я.

— Да, мать, оставь человека в покое. Ну повздорили парни. С кем не бывает? Дочь нашу не поделили.

— Да, Вы как всегда правы. И в продолжение этой темы у меня к вам серьёзный разговор.

— Да, мы тебя внимательно слушаем.

— Присядьте, пожалуйста. Спасибо. Конечно, в данный момент я не в презентабельном виде, но у меня были планы, которые слегка нарушились со сроками, но не изменились, и в связи с недавними событиями я только укрепился в своём решении и жду от вас понимания и поддержки.

Родители Анны раскрыли рты от изумления, но продолжали молча слушать. Я продолжил:

— Я прошу у Вас… руки вашей дочери.

— Что? — ошалело взревел Андрей Иванович, Наталья Ивановна уронила руки на колени и вся как-то сгорбилась, испуганно вытаращив глаза, Анна же, вскочив от неожиданности с места, раскрыла рот от изумления, но, стараясь на неё не смотреть, я продолжал:

— Я не смыслю своей жизни без неё. И хочу, чтоб она всегда была со мною рядом.

— Так, сначала её надо спросить, — спохватился отец.

— Она согласна, — сказал я, даже не взглянув в её сторону. — Вы так не волнуйтесь. Я очень люблю её и всегда буду любить. Буду беречь, потому что она самое дорогое что есть в моей жизни.

— Боже мой! — всхлипнула Наталья Петровна. — Саша, ну куда вам торопиться?

— Мы не можем ждать. Неотложные обстоятельства.

— Какие такие обстоятельства? Тебя два года не было. Мы и не вспоминали, а тут вдруг обстоятельства! Когда вы успели только обзавестись обстоятельствами?

— Вы неправильно всё поняли. Просто мне надо срочно уехать, и я хочу, чтоб Анна поехала со мной.

— Ну это вообще ни в какие ворота. Ишь, чего удумал! Наша дочь учится! А ты хочешь сорвать её с третьего курса, чтоб с пелёнками дома засадить?

— Она сможет продолжить обучение, — вымученно сказал я. — Только в Омске. Переведётся туда. В этом нет проблемы.

— А детишек она тоже будет с собой в институт таскать? — с сарказмом заявил отец. — Дочь, ну что ты молчишь? Тебя же замуж зовут!

— Папа, отпусти. Что ещё мне сказать?

— Не терпится ребёночка завести? Да, дочь?

— Пап, ну прямо так сразу и ребёночка.

— Так, мой ответ — нет. Всё. Обсуждению не подлежит, — сказал глава семьи и довольный откинулся на спинку кресла.

— Если Вы считаете, что я для неё не совсем подходящая пара, то, наверное правы. Ваша дочь заслуживает лучшего, но учтите одно — никто никогда не будет её так любить.

— Да знаю я. Все вы одним местом любите! — резко высказался отец.

— Я конечно догадываюсь, о какой части тела идёт речь, но я люблю её прежде всего сердцем, — проговорил я. — Я бы никогда не опустился до того, чтобы воспользоваться Анной, пока мы не поженимся.

— Саня, сомневаться в твоих словах у меня нет основания, но я уже высказал своё мнение, и это единственное, что я могу тебе сейчас ответить. Вы, конечно, уже взрослые. Чувство своё проверили на прочность годами. Можете пожениться и без нашего разрешения, но родительского благословения я вам сейчас не дам. Пойми, своей дочери я желаю только самого хорошего, поэтому считаю, что она должна закончить учёбу и только потом думать о том, чтобы выйти замуж. Ты, как по настоящему любящий человек, должен это понимать.

— Я понимаю.

— Вряд ли ты это осознаешь полностью, поскольку пока у тебя нет своей дочери.

— Пап, скажи, как мне с ним расстаться? Как отрезать часть сердца, чтоб оно потом не болело? — со слезами на глазах проговорила Анна.

— Дочь, не пытайся меня разжалобить!

— Хорошо, мне Ваше мнение ясно, и в большей степени понятно, — сказал я, глядя на отца Анны ровно и прямо несколько секунд, а затем добавил: — Извините, что потревожил и занял Ваше драгоценное время. Оставаться в Вашем доме далее не вижу никакого смысла. Прощайте!

Высказавшись, круто развернулся и быстро распахнув дверь вышел из дома.

Отлично всё получилось! Комар носа не подточит. Улыбнулся своим мыслям, захлопывая за собой входную дверь. Зная, что на меня идёт охота, я решил, что будет более благоразумно оставить Анну здесь, не выполнив данное ей обещание. И будучи на все сто процентов уверенным, что замуж за меня её не отдадут, решил действовать подобным образом, одним махом решая эту проблему.

Часть 2. Глава 22. Убеждение

Анна

Уж чего, чего, а такого я точно не ожидала. Выйти замуж в неполные двадцать лет? Об этом я даже не думала, но как только Алекс заговорил об этом с моими родителями, от внезапности предложения я потеряла дар речи и так и стояла с открытым от изумления ртом на протяжении всего разговора. Конечно, Алекс — тот, о ком все мои мечты, и кроме него мне никто не был нужен, но я не думала, что он вот так быстро поменяет свои убеждения и решится на то, о чём мы только недавно шутили, если только он не преследовал какие-то другие цели.

Последние несколько дней в нашем доме всё происходило как-то неожиданно.

Во-первых, папа внезапно привёл в дом моего знакомого, Алексея. И это натолкнуло меня на глупую мысль, что этот человек меня преследует, поскольку в последнее время я его встречала уж слишком часто.

Поначалу, когда я только с ним познакомилась, парень мне даже понравился, с ним было интересно общаться. Алексей был хорош собой, да и умом бог его не обидел. Он умел красиво изъясняться и был очень вежлив, не считая нескольких не совсем корректных поступков, например, при знакомстве парень облил меня водой, или бестактных вопросов, которыми он ставил меня в тупик. Поначалу я не заострила на этом внимание и отнесла к тому, что Алексей не умел знакомиться, и ему трудно было найти темы для разговора с незнакомой девушкой. Мне казалось, что он не мог расслабиться до такой степени, чтобы беседа текла сама собой в непринуждённой атмосфере.