Вестники - Маргарет Петерсон Хэддикс

Лана снова испугалась:

– Мы никогда себя так не называли! Не смели. Мы говорили, что просто помогаем нашему миру. Ну, точнее, думали. Мы не решались говорить друг с другом. Это было опасно. Я находила записки под камнем у забора. Например, забрать монетки. Отнести их домой. Спрятать, а потом передать дальше. Иногда я записывала свои сообщения и отсылала их… когда набиралась храбрости. Когда я убедила Натали помогать мне, она тоже стала записывать сообщения и передавать монетки другим людям. Я знаю, что она хотела отправить свои монетки в другой мир. Очевидно, она сделала это сегодня. Свои монетки я просто бросала, и они исчезали. И я знала, что они отправились к моему двойнику.

– Но зачем? – спросила Эмма. – Какой в этом толк?

– «УСЛЫШЬ НАС, НАЙДИ НАС…» – это всё бесполезно! – воскликнул Рокки. – Есть ещё «ПОМОГИ НАМ» – но… как? На что вы рассчитывали?

– Не знаю, – прошептала Лана так тихо, что Финну пришлось затаить дыхание, чтобы расслышать. – Не до конца понимаю. Но мы думали, что наши двойники спасут нас. Мы думали, они придут сюда и помогут нам. Наконец примут правильное решение…

– Вы именно этого хотите? – удивился Финн. – Ну, лично я люблю сам решать. Например, когда мама спрашивает: «Хочешь спагетти или тако на ужин?» Иногда я хочу спагетти, иногда – тако. По-разному бывает. И маме нравится, что я сам выбираю.

– Но здесь люди слишком часто принимали неверные решения, – Лана по-прежнему говорила шёпотом. По щеке девочки скатилась слеза, и она её вытерла. – Не важно. Всё это сейчас не важно. Монетки теперь бесполезны. Ваш рычаг тоже. Телевизоры всем диктуют, как думать и что делать. Нам больше не из чего выбирать. А мэр Мэйхью хочет добиться того, чтобы и в вашем мире ни у кого не осталось выбора.

Все смотрели на Лану с таким видом, будто тоже собирались заплакать. Даже Кафи, которая уж точно не понимала, о чём говорили старшие.

Финн плакать не собирался.

– Но монетки по-прежнему защищают нас от телевизоров, – сказал он. – У них ещё есть немного силы.

– Ну и что? – спросила Лана, беспомощно пожав плечами. – Рано или поздно кто-нибудь из нас сдастся. И тогда мы окажемся в ловушке, и монетки, как и сказал Рокки, будут бесполезны.

«Несправедливо, что у плохих людей два оружия, а у нас только одно», – подумал Финн. Он посмотрел на телевизор. Экран, даже разбитый, выглядел зловеще.

И тогда он вспомнил об игре «камень-ножницы-бумага».

«Словно камень и ножницы сговорились победить бумагу, – подумал он, злясь на мэра Мэйхью и его ужасных покровителей. – Запах, монетки, телевизор… Запах и телевизор на одной стороне. У монеток нет шанса!»

Но может быть, Финн ошибается?

Если человек играет в «камень-ножницы-бумага», он выбирает что-нибудь одно, выигрывает или проигрывает, а в следующем раунде может выбрать что-то другое.

И так каждый раз.

А если… если…

Поскольку Финн не хотел смотреть в сторону телевизора, он посмотрел на Кафи, которая сидела, прижавшись к коленям сестры. Возможно, мысль, которая его посетила, была так же нелепа, как сказанное ею «дай» при виде битого стекла…

Но Кафи можно понять: осколки красиво переливались в лучах солнца. Если не знать, какой вред приносит телевизор, они и впрямь выглядели замечательно.

Финн, как правило, не обращал внимания на красоту. От вещей он хотел только одного – чтобы они были интересными. Ну или вкусными.

«Но если что-то безобразное может казаться красивым – значит что-то плохое можно использовать ради хорошего дела?» – подумал он.

Могут ли враги мэра использовать телевизор?

– А что, если мы выступим по телику? – спросил Финн. – Давайте пойдём на телевидение и скажем правителям, чтобы они не мешали нам пользоваться рычагами и монетками, оставили в покое оба мира и не запрещали людям выбирать! Монетки и телевизоры передают сообщения. Если мы можем ради хорошего дела использовать монетки – почему с телевизорами так нельзя?

Глава 35

Эмма

– Финн, ты гений! – воскликнула Эмма. Она вскочила и обняла брата.

– Нет-нет-нет, – возразил тот, шутливо отталкивая её. – Гений у нас ты.

– Ну, значит, мы оба гении, – согласилась Эмма. Финн был готов пойти на компромисс: он позволил Эмме обнять его одной рукой за плечи и не стал спорить, когда она продолжила: – Если ты умный, это не значит, что я глупая. Здорово, что ты вспомнил один важный факт: открытия и изобретения сами по себе не хороши и не плохи. Наука нейтральна. Всё дело в том, как люди пользуются полученными знаниями.

У Финна глаза полезли на лоб.

– Эмма, – воскликнул он, – я этого не знал!

– Но ты сообразил, что если злодеи могут использовать телевизор, значит, и мы можем, – сказала Кона. – Только мы сделаем это с хорошими целями.

– Здорово, но невозможно, – буркнула Лана.

– А вот и возможно! – возразила Эмма. – Лана, если твой папа работает на телевидении, значит, у него есть ключ от телецентра?

– В любом случае мы можем туда пробраться и отключить в телецентре все приборы… как их… передатчики, – задумчиво произнёс Чез.

– Но ведь, наверное, телецентров много, – сказал Рокки. – Если мы отключим один, остальные продолжат контролировать людей. Я помню все те интервью, которые давали мои родители, когда нас похитили. На пресс-конференции приходили толпы репортёров из разных телецентров! А ещё с новостных сайтов в Интернете, с радиостанций, из газет и журналов…

– Правда? – удивилась Лана. Казалось, Рокки сказал что-то совершенно невероятное. – Ну, в нашем мире всё устроено по-другому. Есть только одна телевизионная сеть. И только один канал. Остальные запрещены.

– Ух! Фух! – крикнула Кафи, толкая Эмму.

– Так, – сказала Кона и взяла барахтающуюся сестрёнку на руки. – У нас есть минута, прежде чем Кафи начнёт орать. Ей здесь надоело.

– Значит, мы пойдём в телецентр и Кафи возьмём с собой, – предложила Эмма.

Рокки и Чез нахмурились, но всё-таки встали. Кона взяла Кафи на руки, воскликнула: «Полетели!» – и понесла её к двери как самолётик. Эмма и Финн последовали за ними.

– Думаете, это легко? – спросила Лана. – Вы… вот так возьмёте и пойдёте?

– Мы надеемся, что ты нам поможешь, – сказал Финн, очаровательно улыбнувшись.

– Я… я не… – начала Лана и встала. – Вы уверены, что нужно идти пешком?

– Может быть, нас кто-то подвезёт? – спросила Эмма. – Например, та женщина, которая… ну, ругала твоего папу.

– А, Ирмина? Седая, с лавандовой прядкой?

– Давай её спросим, – предложила Эмма.

Все направились к лестнице. Эмма задумалась, не разбить