Валентин Серов - Игорь Эммануилович Грабарь

рисовали его ученики и всякие начинающие дилетанты. Еще раньше, в Московском Училище Живописи, Ваяния и Зодчества, куда он был приглашен в 1897 г., по инициативе кн. А.Е. Львова, преподавателем натурного класса, а с 1898 г. – портретного, он часто вместе со всеми учениками писал этюды.» «Объяснять не умею», – говорил он в начале, вот глядите, как пишу: хотите, пишите так же, а не хотите, как знаете сами».

Он оставил много чудесных акварелей и рисунков, сделанных в его классе, а также в мастерских друзей, особенно у В. В. Матэ. Преподавать он не любил, говоря, что педагогика не его дело; «а главное, нельзя делать хорошо того, чего терпеть не можешь», – прибавлял он при этом. И в конце концов ушел из Училища.

В 1898 г. Серов очень близко сошелся со своим товарищем по училищу скульптором кн. П.П. Трубецким, соблазнявшим его заняться скульптурой. Он тогда же вылепил бюст кн. Трубецкого, очень схожий, но мало скульптурный и поэтому решил бросить неудачные попытки. Только в 1909 г. Серов снова взялся за глину, чтобы вылепить статуэтку своей Европы, с которой ему легче было рисовать композицию картины, не стесняясь поворотами фигур быка и женщины.

Осенью 1911 г. в Домотканове, во время игры в городки, после одного резкого движения он почувствовал мучительные боли в области сердца. Приехав в Москву, он сразу налег на работу, не давая себе отдыха, и это подкосило его последние силы. Он писал одновременно портреты А.А. Стаховича, Г.Л. Гиршман, К.С. Станиславского, кн. П.И. Щербатовой и H.П. Ламановой. Этот был последним, над которым художник работал. Прямо с сеанса он отправился к своему другу П.И. Трояновскому, у которого просидел часа два, и от него поехал к. И.С. Остроухову. Отсюда вернулся уже поздно ночью домой, а утром поднимаясь с постели, упал, чтобы никогда больше не встать.

В лице Серова ушел последний великий портретист старого типа. Мастеров света, красок, красивых композиций, найдется еще не мало, но что-то не видно его последователя, и едва ли скоро явится художник, который был бы способен так бесконечно углубляться в человека – неважно, люб он ему или нелюб – и умел бы так вскрывать его сокровенную сущность, как делал это Серов.