Брошенная - Шкатула Лариса Олеговна

Марина вообще особа сентиментальная, так что сгоряча изругала себя на чем свет стоит. Нет, сегодня она купит самых лучших продуктов, приготовит самый вкусный ужин и посвятит его своей сестре Вике!

Глава 14

Марина вышла из трамвая и не спеша пошла по центральной улице. Смешно сказать, последний раз ей довелось вот так гулять… на последнем курсе техникума. Никто не поверит, что Марина столько лет прожила затворницей. Упивалась своей семейной жизнью. А теперь, как говорит Вика, получи, фашист, гранату от советского бойца! За что боролась, на то и напоролась.

На работу она ездила на автобусе, который огибал центральные улицы, весь путь проделывая по окраинам города. Изредка ее подвозил куда-нибудь Михаил. Но и он не стремился ехать в центр, где и движение оживленное, и светофоры на каждом углу.

И конечно, ей ни разу в голову не пришло, что она могла бы сдать, например, на права. И брать у мужа машину для своих нужд, тем более что она была ее фактической владелицей.

А в центр почему не выезжала? Ждала, когда Михаил наконец освободится. От работы. Он ведь всегда был так занят! А ей казалось неудобным идти куда-нибудь без мужа. Даже когда она сидела с Юркой в декрете, то не позволяла себе удаляться от дома, так и гуляла с колясочкой во дворе.

Она представляла себе, что когда-нибудь они с Михаилом пойдут на прогулку в центр, на какой-нибудь праздник города, толкая перед собой коляску с сыном. Такой у нее был идеал счастливой семьи. Что-то, помнится, было похожее у Высоцкого: как по облаку, рука об руку…

А между тем жизнь на месте не стояла. Весь центр застроился новыми зданиями, а точнее, отреставрированными, со всеми современными прибамбасами вроде тонированных стекол офисов, дверей с вычурными ручками под старинную бронзу и прочее.

Не было почти ничего привычного, так что Марине казалось, что ходит она вовсе не по родному городу, а по чужому и словно впервые открывает его для себя.

Но ходить вот так по центру с открытым от удивления ртом на манер жителя глухой деревни глупо, потому Марина решилась зайти в новый, даже внешне шикарный магазин под названием «Женская одежда». Посмотреть, что покупают богатые модницы, и вообще… у нее осталась еще кое-какая копейка, почему бы себя не побаловать. А если она ничего не сможет купить, то хотя бы поглазеть сможет!

В магазине так все сверкало, словно она вступила в некий мини-замок современной торговли, царство зеркал и вешалок, витрин и прилавков. Марина смущенно остановилась на пороге, где ее, можно сказать, окончательно добил дверной колокольчик.

Но, подумав, что она таки не из глуши, Марина ступила с невысоких ступенек в зал и подошла к ближайшим образцам, чтобы посмотреть на них цену.

Мамочки! И она еще считала, что Вика разорила ее, заставив купить новый прикид. В таких магазинах одеваться — никаких японских часов не хватит!

Но просто так развернуться и круто уйти вроде неудобно, тем более что к ней заторопилась молоденькая продавщица.

— Что вас интересует?

— Цены, — вздохнула Марина, — кажется, они мне не по карману.

Странное дело, прежде она ни за что бы не призналась постороннему человеку, что у нее мало денег. Наверное, еще некоторое время делала бы заинтересованный вид, чтобы потом потихоньку улизнуть, чувствуя стыд от собственной нищеты. Хотя какой же в том стыд, если даже драматург Островский в свое время убеждал Россию, будто бедность — не порок!

Продавщица огляделась, словно магазин кишмя кишел шпионами, и громко сказала:

— Идите в левую примерочную, я сейчас принесу выбранную вами модель.

Марина приняла ее ужимки как должное — кто знает, может, сейчас так принято? — и прошла куда просили. В кабинке присела на банкетку, недоумевая: она ничего не собиралась в этом магазине покупать. Вот конформистка несчастная! Почему не сказать об этом продавщице напрямую? Опять постеснялась. Так всю жизнь и проживет, озираясь да согласно кивая.

Но тут появилась та самая девушка с двумя трикотажными платьями на руке: бордовым и зеленым.

— Вот посмотрите, — сказала она тихо, — мы их еще не выставляли. Шеф считает, пусть сначала дорогие разберут. А они, между прочим, уже два месяца висят, и никто на них так и не польстился!

Она назвала цену, вглядываясь в лицо Марины, словно то, что произнесет покупательница вслух, еще не факт.

— Такая цена для вас приемлема?

— Приемлема. И платье мне нравится. Зеленое.

— Правда? — по-детски обрадовалась девушка. — Я так сразу и поняла: ваш цвет. А бордовое взяла на всякий случай. Покупательницы не всегда нас слушают. Не понимают, что со стороны виднее. И потом, я же в институте учусь…

В голосе продавщицы прозвучала обида.

— Что поделаешь, — успокоила ее Марина, — ведь не у всех женщин есть вкус.

Подразумевалось, что о присутствующих не говорят. Ей захотелось подбодрить девчушку. Она совсем молоденькая, вот покупательницы и не принимают ее всерьез.

Зеленое платье — на вид простенькое, без висюлек, бахромы, вышивки — оказалось точно на нее шито. Марина опять с сожалением подумала, что так мало уделяла внимания своей фигуре. Хотя за эту неделю в ней и произошли кое-какие изменения, но в целом… Платье «в облипочку» обрисовало далеко не все, что ей хотелось бы теперь выделить.

Но пока она себя так ела, продавщица отступила в сторону и гордо заявила:

— Видите, сидит как влитое!

Будто это она, девчонка, сшила такое подходящее платье без примерки, едва взглянув на Марину.

Она опять убежала и принесла ожерелье — причудливо ограненные зеленые бусины, перемежались металлическими сочленениями.

— Малахит… Конечно, дороговато…

Дороговато! Понятно, у них здесь все дороговато для Марины. Пока. Если она захочет… Правда, а почему она прежде не хотела? Ведь, без ложной скромности, в своих бухгалтерских кругах она считалась отличным специалистом. Почему Марина никогда не пыталась найти себе работу, оплачиваемую… не так скупо, как в их шарашкиной конторе? Потому что она вообще ничего не хотела. Хотела сидеть в своей шикарной квартире, воспитывать сына, поджидать вечно задерживающегося с работы мужа. Не вспоминая о себе.

Однако как затягивает эта жажда приобретения хороших… а если точнее, подходящих тебе вещей! Теперь Марина уже думала, что, пожалуй, и не стоит устраивать такой уж шикарный ужин. На двоих-то! Разве они с Викой какие-то обжоры?

Словом, ожерелье было куплено, и Марина, как и была, в новом наряде пошла из магазина, сложив старое платье в фирменный пакет. Называется, вышла из дома продуктов купить!

Она так расслабилась, чувствовала себя такой умиротворенной, что, когда взглянула на часы, ужаснулась: мамочки, пятый час! Этак и рынок закроют.

Пришлось прибавить шагу. Где-то поблизости взвизгнули тормоза, но она не обратила на звук никакого внимания, как и на быстрые шаги за спиной. Пока на нее что-то не обрушилось. Вернее, кто-то.

— Марочка! Меньшова! Я уж думал, что ты за границу слиняла. Ни разу за все время не встретил тебя на Красной. Я-то здесь частенько тусуюсь. А тут, гляжу, идет, круги нарезает! Поглядел сзади, что за телка? Оп-па, это же наш экономический колледж! Где еще были такие красивые девчонки!

— Брось, Гарик, — смеясь запротестовала Марина, вырываясь из мощных объятий бывшего однокурсника. — Когда это я числилась в красавицах?

— В юности — нет, — охотно согласился тот. — Дурнушкой, кстати, тоже не была, но и в первых красавицах я тебя не помню…

— Любишь ты говорить девушкам приятные вещи! — улыбнулась Марина.

— Прости, увлекся. Я лишь хотел сказать, где теперь эти первые? А Мариночка — вот она!

— Гарик, комплименты у тебя всегда были незатейливы, но душу грели… Ты-то до чего здоровый стал! Качаешься, что ли? Эти, как их, стероиды лопаешь?

— Ага, стероиды! Телевизор, надо понимать, смотришь регулярно, — радостно пробасил он, не отводя от Марины довольного взгляда. — Нет, ты прикинь, где были глаза у наших ребят? Ковалев ворвался в наши глупые ряды и уволок лучшую овечку. Скоро тридцатник, а нигде ничего лишнего!