Кладбище звездных кораблей - Александр Алексеевич Зиборов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Микулич выслушал меня, хмыкнул и сказал, что мне нужно задать вопрос о Затерянном мире Милонегу. Пояснил, что это их местный учёный: мол, это самый головастый из всех обитателей Затерянного мира. Он знает всё… Тут же поправился:
— Нет, не всё, конечно, но Милонег знает очень много. Более сведущего эрудита у нас нет.
В текущий день у него времени не нашлось, а вот на следующий он отвёл меня к Милонегу. Тот жил на Окраиной улице в большом десантном космическом боте.
Рубку он превратил в кабинет, а самое большое помещение стало библиотекой. Как я позже узнал, ему доставляли книги, видеожурналы, инфокристаллы со всех космических кораблей, которые оказывались в Затерянном мире. Один их вид внушал уважение к хозяину, к его интеллекту и знаниям, хотя внешне он имел не слишком представительский вид. Ниже меня на целую голову, плотный, в поношенном костюме, редкие седые волосы свисали беспорядочно. Лицо с носом-кнопкой казалось худым, осунувшимся и старым. Вокруг тёмных глаз скопились усталые морщинки.
Милонег не просто считал Затерянный мир искусственно созданным, а приводил конкретные доказательства.
В числе прочего, полное отсутствие флоры и фауны, а также — гор и крупных водоёмов. Вообще вся поверхность была очень ровной, разглядеть её было невозможно, так как она скрывалась зелёной «позёмкой». Никакими способами удалить её не получалось. Никому такое не удавалось, хотя многие предпринимали подобные попытки.
— Я вам сообщу то, что вы не знаете, — весомо заявил Милонег. — Сутки здесь длятся двадцать четыре часа. Соображаете?
Я сразу же понял, что он хочет этим сказать, ведь в Галактике открыты и заселены даже не тысячи, а десятки тысяч планет. На них порой и время текло иначе, не говоря уже о том, что сутки были самой разной продолжительности, как и годы. Далеко не все знали о Земле, немало цивилизаций считало Землю — мифической прародиной.
Я с толикой удивления переспросил:
— Это действительно так?
— Так, именно так. Можете проверить.
— Значит, кем-то и очень сознательно установлено то время, которое имеется на Земле, сравнительно скромной планетке на фоне множества прочих в сонме звёздных систем.
— Не правда ли, удивительно? — спросил Милонег, довольный произведённым его словами эффектом.
— Очень удивительно, такого случайно произойти не могло. Это совершенно исключено. Тот, кто создал этот мир, имел непосредственное отношение к Земле. Теперь мне это совершенно ясно.
— Добавлю характерный штришок, — продолжил эрудит, — некоторые умные головы провели некоторые исследования и выяснили следующее. Ночь здесь длится от десяти до восьми часов. Наименьшей она бывает именно 22 июня, как и на Земле, а наибольшей 22 декабря, опять же как и на Земле…
— Уверен, что продолжительность года здесь точно такая же — триста шестьдесят пять дней, — не дал договорить я Микуличу.
Тот закивал:
— Именно так. С языка сорвали, опередили меня, я это намеревался сообщить вам в конце. И сие далеко не всё, что заставляет вспоминать о Земле. Я провожу в числе прочего и замеры температуры. Она практически неизменна: днём наибольшая температура достигает плюс 26 градусов, а ночью снижается до 18. Это наблюдается почти перед самым рассветом.
— Но на Земле в разных местах наиболее удобной называется разная температура, — сказал я.
— Это так. Я изучал этот вопрос. И пришёл к выводу, что большинство землян сочли бы наиболее комфортабельными, удобными для себя именно такие температуры. Конечно, можно оспорить моё мнение, но, уверен, оно близко к истине.
— Во всяком случае, с тем, кто выбрал именно эти величины, нам спорить сложно. Как вы думаете, Милонег, кто так сделал — бог или полубоги, вроде высокоразвитой космической цивилизации?
— Других вариантов я тоже не вижу, — твёрдо заявил Милонег. — В одном уверен: природа к созданию Затерянного мира не причастна. Зеленюгу создали сознательно.
— «Зеленюгу создали сознательно», — повторил я слова учёного. Подумал немного и спросил: — А почему она зелёная? Что это за «позёмка», которая тут повсюду?
— Очень точное слово, вы употребили, Елисей, — «позёмка». Очень похоже, разница лишь в цвете. Здесь она не снежная, не белая, а зелёная и субстанция её непонятна.
— А вы пытались это выяснить?
— Пытался, хотя говорить пытался, это огромное преувеличение: никакими приборами, каковых у меня крайне мало, определить состав «позёмки» не удаётся.
— А что под ней? Там имеется какая-то твёрдая поверхность, ногами её ощущаешь. Пробовал трогать руками. Мне показалось, что похоже на сплошную доску.
— Я тоже ощупывал руками. Пробовал соскоблить, срезать или отбить хоть крошку того, из чего состоит поверхность, но мне не удалось. Не удалось сделать это всем, что имелось в моём распоряжении. Даже алмазный стеклорез не помог.
— Удивительно, — покачал я головой. — Как и то, что разглядеть поверхность под зелёной «позёмкой» не удаётся. Хотя пробовал неоднократно.
— И мне тоже. Могу признаться, что я даже сделал прибор. Самый простейший. Толщина зелёной «позёмки» составляет всего пару сантиметров, не более. Я смастерил трубу длиной в десяток сантиметров, с одной стороны приделал стеклянное дно. Приставил к поверхности, надеясь разглядеть её…
— И что, разглядели? — не удержался я от восклицания.
— Ничего не увидел, только ту же самую «позёмку», а что под ней, то она скрывала.
— Был зазор между поверхностью и вашим стеклом?
— Практически зазора не было, об этом я позаботился, постарался, чтобы стекло прилегала к поверхности максимально плотно. Ежели зазор и оставался, то лишь в микроны. Похоже, зелень способна просачиваться даже в такие зазоры. Просто фантастика!
— Как и всё в этом Затерянном мире! — согласился я. — Сам Затерянный мир — фантастика!
— Эт-то точно, — закивал Милонег, — с этим не поспоришь. Настоящая фантастика!..
Конечно, мы с Ахмедом занимались не только выяснением миротворения Затерянного мира. Знакомились с его обитателями и с городом. Зданиями в нём служили угодившие сюда звездолёты самой разнообразной конструкции, реже — космоботы. И совсем редко использовались отдельные части кораблей.
Например, мне довелось увидеть огромный фотонный парус, он имел параболическую форму и был уложен на стойки чуть выше
