Эвтаназия - Ирина Шанина

В тот вечер я не собиралась с кем-либо знакомиться, заехала только поздравить Костю. Вручив имениннику бутылку его любимого вискаря «Famous grouse», я собралась потихоньку свалить, но уже прилично поддатый Костик вцепился в меня и потащил в угол, где сидели «очень хорошие его друзья». Правда, оказалось, что «друзья» — это обобщение. Там сидел один Вадим, и я моментально пожалела, что приперлась в старых джинсах и свитере, что на голове овин, а запланированный поход в косметический кабинет так и не состоялся по причине банальной лени. Вадим был высок, красив, темноглаз, темноволос. Мной он не заинтересовался совершенно. Поддерживал разговор явно из вежливости. На мое счастье (хотя по прошествии времени я начала сомневаться, такое ли уж это было счастье), я нащупала тему, которая оказалась ему интересна. Выяснилось, что Вадим пишет диссер на какую-то мудреную тему. И ему очень нужна редкая монография, выпущенная много лет назад очень маленьким тиражом. Таким маленьким, что сей научный труд невозможно было найти даже в Интернете. Ни один из немногочисленных владельцев монографии не удосужился (или не захотел) перенести текст в Сеть, чтобы всякий мог им воспользоваться. Я знала, что искомая монография есть у моих родителей, о чем немедленно сообщила Вадиму. В его глазах промелькнул слабый интерес ко мне. Не как к женщине, а как к неожиданно появившейся возможности добыть нужный материал. Мы обменялись телефонами, договорившись созвониться и пересечься на неделе.

Я выдержала, хотя пальцы каждый день так и норовили набрать заветный номер. Я била себя по рукам и продолжала ждать. Через пять дней я дала себе еще два дня на ожидание, чтобы, если результата не будет, позвонить самой. Он вышел на связь в десять вечера последнего, седьмого дня.

— Привет, это Вадим. Ты меня помнишь? — спросил он, слегка смущаясь.

— Вадим? — задумчиво произнесла я, делая вид, что пытаюсь вспомнить. — Вадим, говоришь…

— Мы познакомились на дне рождения Кости, — напомнил он. — Ты мне пообещала достать монографию.

— Ах, да… Вадим, — я вложила в свой голос как можно больше «бархатистости», — монография у меня, я уже на следующий день заехала к родителям и забрала ее. Только, Вадим, как вы понимаете, я не отдаю ее вам насовсем. Монография принадлежит не мне, ее нужно будет вернуть.

Он так радовался, что согласился на все мои условия. Я назначила встречу через два дня, потому что на маникюр могла попасть только послезавтра.

Когда я подъехала к месту встречи, он уже был там — стоял, в нетерпении отбивая ногой такт. Меня он не узнал, а когда я подошла и поздоровалась, удивился так сильно, что не смог этого скрыть.

Я почувствовала удовлетворение. Часы, проведенные в салоне красоты, не пропали зря. К тому же я сделала мощный набег на магазины и выглядела совершенно сногсшибательно в новом расшитом серебром летнем пальто от Диор.

Мы пошли в итальянский ресторан и проговорили не меньше четырех часов. Я была на седьмом небе от счастья. Мой душевный подъем не могла сбить даже мысль о том, что после лазаньи и феттучино придется как минимум пару дней поголодать. Впоследствии выяснилось, что Вадим обожает итальянскую кухню и ни в какие другие рестораны просто не ходит. Так что каждая встреча с любимым человеком стоила мне двух дней диеты до ресторана и двух дней после. В таком ритме долго не продержишься, если встречаться регулярно. Но вот как раз регулярности в нашем общении так и не появилось.

— Ты ведешь себя как последняя дура, — ругала меня Люда.

— Он просто использует тебя, — вторила ей Маришка.

Я соглашалась с сотрудницами, клятвенно обещала больше не позволять ему так с собой обращаться и всякий раз свои обещания не выполняла.

— Да ты хоть понимаешь, в каком статусе он тебя держит? — сказала однажды в сердцах Марина Савушкина, когда я в очередной раз стала собираться на свидание. — Ты — любовница свободного мужчины.

Слышать это было неприятно, но она была совершенно права. Вадим позиционировал себя как мужчину, не связанного ни узами брака (и это было правдой), ни серьезными отношениями (вот с этим пунктом я была категорически не согласна, но моего мнения никто не спрашивал).

Моим родителям (особенно маме) Вадим тоже не нравился. Мама называла его «мальчик, который все время смотрится в зеркало» и горевала, что я, увлекшись этим современным Нарциссом, совершенно перестала общаться с перспективным Добрыней.

Со временем я тоже почти прозрела на счет того, как Вадим ко мне относится, но прекратить самой это бесполезное и мучительное общение у меня, наверное, так и не хватило бы духу. К счастью (и вот это действительно к счастью), мне и не пришлось этого делать. Полгода назад Вадим позвонил мне в час ночи и очень сумбурно заявил, что «ему очень жаль, но он не видит смысла общаться дальше», потому что «единственное, что имеет в этой жизни смысл, это настоящая любовь», на поиски которой он и собирается пуститься. Будучи человеком честным, он не хочет, чтобы я питала какую-то надежду. Я, каюсь, проявила слабость духа и предложила «остаться в дружеских отношениях». Вадим отметил, что он в принципе не возражает, но считает такой вариант неудачным, потому что мне будет слишком тяжело. На том и расстались.

Первое время он периодически появлялся — звонил и даже заезжал в гости. Каждый раз я надеялась, что вот сегодня он останется насовсем. Но он оставался максимум на ночь, а утром уезжал, чтобы вновь объявиться через пару месяцев. Лишь много позже до меня дошло, что приезжал он сравнивать меня с очередной «настоящей любовью» — а вдруг я окажусь лучше, такого бы он не пережил. Осознав это, я неожиданно для себя решила отказать ему от дома. Вадим мгновенно почувствовал перемену и сменил тактику. В очередной раз он не ввалился ко мне домой, а позвонил и предложил встретиться где-нибудь в ресторанчике, «посидеть, вспомнить былое».

Честно говоря, я купилась на это и неосторожно согласилась, хотя в тот момент посещение итальянского ресторана, да еще на ночь глядя, было мне совсем некстати — я сидела на диете и после шести вечера не имела права употреблять ничего, кроме воды с лимоном. В итоге получилось вот что: Вадим заказал себе ризотто, салат и пирог с яблоками, я же весь вечер уныло просидела над стаканом воды (без газа) и блюдечком с нарезанным лимоном. Я не особенно удивилась, что Вадим не обратил на это никакого внимания, — ему было не до меня. Он весь был в рассказе о своей новой, на этот раз уже совсем «настоящей любви». Избранница была сказочно хороша собой (с его слов; никаких вещдоков, хотя бы в виде фотографии на экране телефона, он не представил), невероятно умна, весела, дружелюбна… Добрых сорок минут он упорно внушал мне, что в этой барышне нет ни одного изъяна.

Не думаю, что найдется еще одна женщина, которая будет так долго терпеть дифирамбы другой женщине в своем присутствии. Но я, наверное, тогда еще не совсем разлюбила его, поэтому только поддакивала и даже не пыталась язвить.

Шок наступил, когда он, расплатившись (в общей сумме счета мой стакан воды и лимон составили не более трех процентов), вдруг предложил поехать ко мне. Он никогда особо со мной не деликатничал, но происходящее было уже сверхцинизмом, просто за гранью добра и зла. Такого оригинального способа приглашать в койку я еще не встречала — рассказывать женщине обо всех достоинствах ее потенциальной соперницы. Может, кого-то такое и заводит, но только не меня. Я как-то сразу вспомнила, что на диету села не просто так, а потому что уже не влезаю в любимые джинсы, что не далее как вчера обнаружила намеки на целлюлит на бедрах. Обретенная же Вадимом любовь, судя по описаниям, фигуру имела как у фотомодели и такой пакостной вещью, как целлюлит, не страдала. Взвесив все это, я сухо ответила на его предложение, что ко мне в гости мы точно не поедем, на сегодня наше общение закончено, так как у меня сильно болит голова. На что Вадим заметил, что и раньше у меня голова иногда болела, но нам никогда это не мешало. «А сегодня помешало», — отрезала я и встала из-за стола. Он поджал губы, но до машины меня все же проводил. Вместо прощального поцелуя в щеку, он язвительно сказал:

— Я всегда знал, что ты совсем не такая добрая, какой хочешь казаться. Ну ладно, ты сама выбрала…

И мы разъехались в разные стороны.

После этого он очень долго не звонил, я тоже. Постепенно полученный в ресторане шок прошел, я опять стала радоваться жизни; мама воспряла духом и вновь начала мягко, но настойчиво продвигать кандидатуру Добрыни на роль спутника моей жизни.

И тут пропала Марина Савушкина, а потом события стали развиваться так быстро, что грустить о нашей несостоявшейся любви с Вадимом не было ни времени, ни желания.

Глава 19

Его звонок застал меня врасплох. Я ответила далеко не сразу, пытаясь сообразить, что могло сподвигнуть его выйти на связь в столь позднее время и после столь долгого молчания. Первый импульсивный порыв был — не брать трубку ни в коем случае. Уже почти час ночи, могу я, к примеру, быть занята… с кем-нибудь. Но телефон звонил и звонил. Вадим, похоже, не рассматривал в качестве возможного варианта, что у меня за истекший период вполне мог появиться какой-то другой мужчина.