Большая Игра против России: Азиатский синдром - Питер Хопкирк

Одним из тех, кто давно уже был убежден, что это так, был полковник Джордж де Ласи Эванс, выдающийся воин, ставший, подобно сэру Роберту Вильсону, полемистом и памфлетистом. Он уже опубликовал достаточно противоречивую книгу, озаглавленную «Замыслы России», в которой утверждал, что Санкт-Петербург давно планирует напасть на Индию и прочие британские владения. Однако появилась она в 1828 году, когда для таких подозрений было слишком мало оснований. Зато сразу же после победы России над Турцией он выпустил следующую книгу, назвав ее на этот раз «Осуществимость вторжения в Британскую Индию». Если первая его книга вызвала много неприязненных отзывов, то вторая в связи с ее злободневностью встретила гораздо более благожелательный прием, особенно в высших правящих кругах.

Цитируя (зачастую весьма избирательно) свидетельства и мнения как английских, так и русских путешественников, включая Поттинджера, Киннейра, Муравьева и Муркрофта, он старался доказать выполнимость для русских удара по Индии. Полковник был уверен, что непосредственной целью Санкт-Петербурга стало бы не завоевание и оккупация Индии, а попытка дестабилизировать там британское правление. Если директора Ост-Индской компании и боялись чего-то больше банкротства, так это проблем с местным населением, которое значительно превышало англичан по численности. Затем Эванс исследовал возможные пути наступления. Хотя Персия теперь практически была в кармане у царя, он полагал маловероятным, что русская армия выберет для нападения такой маршрут. В этом случае ее фланги и коммуникации окажутся уязвимы для атаки британских войск, которые могут высадиться в Персидском заливе. Куда более вероятным он считал, что русские двинутся по маршруту, который одиннадцать лет назад рассматривал Киннейр. Основываясь на некоторых русских источниках, он утверждал, что Санкт-Петербург может двинуть с восточного побережья Каспийского моря на Хиву тридцатитысячную армию. Оттуда она поднимется по Оксусу до Балха и сможет двинуться через Кабул к Хайберскому перевалу.

Приводя массу весьма убедительных деталей, Эванс сумел сделать так, что все это выглядело достаточно простым делом — особенно для тех, кто, подобно ему, не знал тех мест. Действительно, за пределами России не было никого, знакомого с этим регионом по собственному опыту. Тем не менее пересечение пустыни Каракум для захвата Хивы он представлял не такой уж неразрешимой задачей, указывая, что британские и французские армии успешно пересекали подобные безводные пустыни в Египте и Сирии. Что же касается перевозки армии вторжения вверх по Оксусу, то там, по его утверждению, на Аральском море было «множество больших рыбацких лодок местных жителей », которые можно было для этой цели конфисковать. Заодно Эванс рекомендовал тщательно обследовать важные перевалы Гиндукуша, лежащие на пути агрессора с севера к Хайберскому перевалу, а также разместить «известного рода агентов » в Бухаре, чтобы те могли как можно раньше предупредить о продвижении русских. Далее он предлагал разместить постоянных политических представителей в Кабуле и Пешаваре, где, как он утверждал, от тех было бы больше пользы, чем в Тегеране.

Несмотря на недостатки, которые тогда были менее заметны и стали проявляться только со временем, книга произвела глубокое впечатление на политиков Лондона и Калькутты и стала настоящей библией для целого поколения участников Большой Игры. Даже если в ней не было ничего нового по сравнению с уже сказанным Вильсоном, Киннейром или Муркрофтом, последние агрессивные действия России придавали ей силу и убедительность, не достававшие их предупреждениям. Убедительность возросла еще больше благодаря тревожным сообщениям из Санкт-Петербурга (случайно совпавшим с публикацией книги осенью 1829 года), что туда засвидетельствовать почтение царю Николаю прибыл афганский владыка, а также посол Ранжит Сингха, которого англичане считали своим другом.

Одной из влиятельных фигур, на кого аргументы Эванса произвели глубокое впечатление, был член кабинета герцога Веллингтона лорд Элленборо, только что возглавивший контрольный совет по Индии. Уже встревоженный намерениями русских на Ближнем Востоке, Элленборо нашел книгу пугающей, но убедительной, и немедленно разослал ее экземпляры представителю компании в Тегеране сэру Джону Киннейру (тот к тому времени успел получить рыцарский титул) и сэру Джону Малкольму, бывшему начальнику Киннейра, ставшему губернатором Бомбея. В те дни он отмечал в своем дневнике: «Я был убежден, что нам придется сражаться с русскими на Инде». Восемь недель спустя он добавляет: «Чего я боюсь, так это оккупации Хивы, которая может остаться для нас неизвестной, а всего через три-четыре месяца после выхода из Хивы враг может оказаться в Кабуле. Я убежден, что в этой компании мы можем победить. Нужно одержать победу до того, как враг достигнет Инда. Если 20 000 русских подойдут к Инду, то схватка будет тяжелая». Русским — союзникам Британии против Наполеона — доверия уже не было, и на сей раз это стало официальной точкой зрения.

«Ястреб» по натуре, Элленборо активно поддерживал идею предъявить Санкт-Петербургу ультиматум, предупреждающий, что любое новое вторжение в Персию будет рассматриваться как враждебный акт. Это предложение было отвергнуто его коллегами по кабинету, которые утверждали, что, не имея возможности начать войну, они не видят способа подкрепить подобный ультиматум силой. Давний специалист по Индии герцог Веллингтон был убежден, что русскую армию, наступающую к Индии через Афганистан или через Персию, можно разбить задолго до того, как она достигнет Инда. Но его беспокоило то возбуждающее воздействие на местное население, которое могла оказать весть о приближении «освободительной» армии. По этой причине жизненно важным было разбить захватчика быстро и как можно дальше от индийских границ. Однако это требовало наличия детальных карт путей подхода. Запросы, сделанные Элленборо, вскоре обнаружили, что существующие карты крайне неточны и основываются большей частью на слухах. Никаких официальных попыток стереть белые пятна за границами Индии с тех пор, как двадцать лет назад этим занимались Кристи и Поттинджер, больше не предпринималось.

Теперь Элленборо взялся наверстать упущенное время. Из всех возможных источников он собирал военную, политическую, топографическую и коммерческую разведывательную информацию относительно окружающих Индию стран. В ход шло все — от размеров русского флота на Каспийском море до объемов торговли русских с ханствами мусульманской Центральной Азии. Он хотел знать маршруты русских караванов, их размеры и частоту отправления. Он просеивал все, что было известно о Хиве, Бухаре, Коканде и Кашгаре и об их способности противостоять нападению русских. Будь Муркрофт жив, он мог бы дать ответы на многие вопросы. А так фактически почти единственный источник разведывательной информации из этого региона находился в Санкт-Петербурге. Аккредитованный там посол Великобритании лорд Хейтсбери держал на службе шпиона, делавшего для него копии сверхсекретных документов. Эти документы, как сообщал он в Лондон, показывали, что Россия с военной и экономической точки зрения не в состоянии предпринять поход на Индию. Однако Элленборо обозвал посла русофилом из-за его известных симпатий к русским, и потому его донесения воспринимались в Лондоне с немалым скептицизмом.

Элленборо был решительно настроен на то, чтобы получать информацию там, где можно, из первых рук, через своих собственных людей. Русские с помощью своих миссий в Хиве и Бухаре все это уже проделали. Действия одиночек, как убедился Муркрофт, приводили к обескураживающим результатам. Но теперь, с появлением Элленборо, все должно было измениться. Множество молодых офицеров индийской армии, политических советников, исследователей и топографов пересекало во всех направлениях обширные пространства Центральной Азии. Они наносили на карты перевалы и пустыни, прослеживали реки вплоть до их истоков, отмечали стратегически важные участки, выясняли, какие дороги пригодны для передвижения артиллерии, изучали языки и обычаи племен и старались завоевать доверие и дружбу их правителей. Они не оставляли без внимания ни политической информации, ни сплетен и слухов из разных племен — какой правитель с каким собирается воевать, кто плетет заговоры с целью свергнуть кого-то и кого именно. Но прежде всего они искали малейшие признаки русского вторжения в обширную безлюдную область, лежащую между двумя соперничающими империями. То, что удавалось обнаружить, тут же доносилось их начальникам, а те в свою очередь пересылали это выше по команде. Большая Игра начиналась всерьез.

ГОДЫ НЕОПРЕДЕЛЕННОСТИ

«Схватка у пограничной станции

Галопом уходит вдоль темного ущелья.