Пожиратели огня - Луи Жаколио

По их понятиям, болезни, смерть и всевозможные несчастные случаи не естественные явления жизни, а напасть, навлекаемая колдунами. А потому последние являются единственными исключительными индивидами, которым живется сравнительно легко благодаря всякого рода приношениям и дарам, которые каждый туземец считает себя обязанным приносить им из опасения навлечь на себя и на своих близких всевозможные беды и злоключения.

В сущности, это все та же печальная история всех первобытных народов; везде и всюду колдуны жили за счет внушаемого ими страха, эксплуатируя простодушных и наивных людей, легковерных и боязливых; это своего рода власть сильного над слабым, присущая всему человечеству.

Но три вышеупомянутых нами племени стоят на значительно высшей степени развития, и это, быть может, только потому, что условия жизни легче и лучше, что у них есть в избытке всякая дичь, и птицы, и плоды. Эта лучшая пища сразу сказалась на физическом развитии этих племен: их формы и строение тела заметно правильнее и приятнее, чем строение и формы папуасов Меланезии, мало чем отличающихся по своему телосложению от обезьян.

По своему характеру эти австралийские дикари довольно близко напоминают американских краснокожих: тот же бродячий или кочевой образ жизни, те же междоусобные войны, та же охота и рыбная ловля, даже те же скальпы как трофеи войны и та же беспощадная жестокость к пленникам, тот же суеверный страх перед колдунами и та же неподатливость к принятию прогресса цивилизации.

Они также не ассимилируются, а быстро исчезают, уступая натиску белых людей. Поэтому особенно ценно ознакомиться поближе с этими представителями вымирающих племен, которых вскоре совсем не останется на земном шаре. Мы хотим, кроме того, доказать нашим правдивым рассказом, что племена австралийцев, населяющие центральную часть Австралии, совсем были не похожи на жалких обитателей прибрежной части этой страны, что они стояли уже на известной степени развития, руководствовались известными твердо установленными обычаями, традициями и узаконенными постановлениями, словом, имели свою нарождающуюся цивилизацию. Эти племена были также не чужды лучших чувств великодушия, благородства, признательности, даже известного рыцарского чувства и чувства поэзии, которое ставило их, конечно, неизмеримо выше их ближайших сородичей, дикарей Меланезии.

Так, например, нельзя читать без удивления нижеследующие стихи, которые обычно пели по вечерам, танцуя на лугу, молодые девушки и юноши нагарнукского племени:

Джелало лиа лана?Мангада, мангада!Джелало иульс лана?Вугада, вугада!Ката гаро!Манга!

Гваб-ба рино Роола.Яр диг бо, Манга!Гваб-ба рино Роола.Ката гаро!Манга!

Пойдем ли мы плясать?Пойдем, пойдем!Пойдем ли мы плясать и петь?Идем, идем!Красавица в лесу!Пойдем!

Цветы и поцелуи там Найдем.Если сердце есть в тебе, Идем!Цветы и поцелуи там Найдем.Красавица в лесу!Пойдем!

Ну разве это не поэтично? И племена, где распевают такие песни, конечно, не могли быть омерзительными дикарями, мало чем отличающимися от животных.

В этой песне слышится что-то нежное, красивое, как бы отголосок нравов, не лишенных известной утонченности, и чувств, не чуждых поэзии. Но европейцы, ворвавшись в их жизнь в лице беглых каторжников, преступников и авантюристов худшего типа и дав волю своим худшим инстинктам и наклонностям, поспешили эксплуатировать честность, доверчивость и добросовестность этих дикарей, проявили на них свою жестокость и несправедливость и вместо цивилизации привили им свои отвратительные пороки и полную деморализацию.

При первом появлении европейцев в центральной части Австралии в уме туземцев сложилась о них следующая красивая легенда: не видав судов, на которых прибыли эти белые люди, они решили, что они спустились к ним с луны, чему придавал известное вероятие и самый цвет кожи незнакомцев. Луна же, по мнению этих туземцев, представляет собой жилище умерших воинов, нечто вроде австралийской Валгаллы. Поэтому они приняли их за своих давно умерших предков, вернувшихся на землю после того, как им удалось похитить тайну громов небесных в образе усовершенствованного огнестрельного оружия. В силу этой легенды туземцы вначале смотрели на европейцев с благоговейным трепетом и относились к ним, как к божествам.

Какое громадное влияние могло бы дать это наивное и поэтичное сказание честным, порядочным и добронамеренным европейцам на умы пораженных удивлением туземцев! В ту пору австралийцы с радостью подчинились бы требованиям европейцев и были бы самыми деятельными пособниками в деле разработки почвы, корчевания лесов, охраны стад, стали бы работниками на фермах, словом, рабочей силой, с помощью которой без труда можно было бы преобразовать всю страну и все ее население.

Но вместо того все подонки английского общества, выброшенные сюда и обеспеченные в полной безнаказанности, воспользовались своим авторитетом для насилий, грабежей, жестокостей и даже убийств по самому незначительному предлогу. Не осмеливаясь оказывать сопротивления этим английским скотинам, несчастные туземцы бежали в глубь лесов, в самые непроходимые дебри, скрываясь от жестокости и издевательств белых людей. Но когда однажды в схватке один из туземцев случайно убил англичанина и для них стало ясно, что эти белые люди также могут умереть, престиж европейцев сразу упал. Австралийцы осмелели, и началось взаимное истребление, одинаково ожесточенное и беспощадное с обеих сторон.

Позднее, когда явились честные колонизаторы с самыми благими намерениями и хотели исправить содеянное зло, то было уже поздно: туземцы изверились в европейцах и видели в них беспощадных и жестоких врагов, а потому поджигали фермы, разгоняли и перебивали стада, избивали скваттеров и их семьи.

Тогда пришлось организовать для защиты поселенцев целые экспедиции, и во имя цивилизации пошла настоящая резня, настоящая охота за чернокожими, причем беспощадно избивали старцев, женщин и детей, все во имя того бесчеловечного закона, придуманного бессердечными и бессовестными людьми, закона, который гласит, что люди, противящиеся цивилизации сильнейшего, должны или ассимилироваться, или исчезнуть, и что краснокожие уроженцы Америки и чернокожие австралийцы должны уступить место белой расе.

Закон истребления и избиения слабейшего сильнейшим является, говорят, результатом борьбы за существование, и этот умилительный закон даровала нам Англия; в силу его она угнетает Ирландию, избивает сипаев, новоисландцев и австралийцев и кричит: «Дорогу британскому спруту!», потому что весь мир недостаточно велик для его щупалец.