Необычайно романтичный (ЛП) - Беттина Белитц

Лети, ангелочек, лети. Нечего было раздумывать и планировать. Также не нужно было набирать в легкие воздуха или считать шаги. Разогреваться. Все было как в моих снах, когда я делала забеги - я их просто делала. Невесомая и отдаленная от пространства и времени.

Но уже при первых шагах, мое ослабленное тело показало, что пространство и время даже очень существуют. Черепица резала мне подошвы, левое колено звучно трещало, легкие булькали.

Недалеко от стены крыша стала покатой, я не смогла сделать даже двух шагов вверх, прежде чем упала на бок и сильно ударилась. Почти элегантно я начала сползать вниз, в то время, как пыталась найти руками за что удержаться. Но черепица, за которую я хваталась, была слишком скользкой, так что я не могла удержаться за нее.

Значит теперь это случиться - я упаду. Я потеряла равновесие, сила притяжения взяла власть в свои руки и тянула меня к себе. Боль и крик внутри меня смеялись над этим, потому что падение заставит их наконец замолчать, но мое тело все еще сопротивлялось.

Снова я протянула руки и хваталась все, за что могла зацепиться - мокрую черепицу, мох, ветку, ничего, что могло бы меня удержать и все же продолжала это делать, хотя мои ноги уже выступили за крышу, а колени согнулись как в судороге ... я в последний раз попыталась за что-то схватиться - и нашла, во что смогла вцепиться пальцами.

Только сейчас я заметила, что во время падения держала глаза закрытыми и открыла их. Да, было так, как я и почувствовала - я висела на водостоке, тело болталось над бездной и только мои десять маленьких, тонких пальцев отделяли мою жизнь от смерти.

Крик во мне стих, а боль уступила место сильной паники, которая как цунами изо льда неслась через вены.

Долго я не смогу тут продержаться - если повезет, может одну минуту, но даже этот домысел казался мне слишком оптимистичным. Уже соскользнул мой левый большой палец, теперь это были только девять пальцев, которые удерживали мой вес и отчаянно боролись против силы притяжения, тянущей меня за ноги.

Я не смела кричать, потому что и этот тоже стоило мне сил. А сил у меня почти больше не осталось. Я на протяжение многих недель не занималась спортом, не двигалась, была больной и грустной, слишком мало спала и ела ...

Это был лишь вопрос нескольких секунд, пока мои пальцы больше не смогут удерживать меня, и я сорвусь. Разве было не лучше решить самой? В этот момент это было последнее, что я могла сделать. Именно этот порыв вообще выгнал меня на крышу. Теперь я должна побороть желанием моего тела выжить. И отпустить. Да, я должна отпустить ...

Широко раскрытыми глазами я смотрела на то, как моя правая рука оторвалась от водостока - но она не опустилась обессилено вниз, чтобы за ней могла последовать левая, нет, внезапный, теплый свет во мне заставил потянуться ее вверх и ухватиться, а мою правую ногу преодолеть силу притяжения. Сделав полукруг, она взлетела в сторону, так что я смогла положить ее на водосток, который угрожающе заскрипел. Теперь это были левая рука и правая нога, что стабилизировали меня - сила притяжения потеряла надо мной свою власть.

Снова свет запульсировал через мою грудь и мне удалось еще один раз сделать бросок вверх, пока я не распласталась на крыше, вытянув руки в стороны, а левой вцепившись в черепицу - сухую черепицу. Да, она была сухой ... Две черепицы, которые я чувствовала под моими пальцами, были сухими. Как это было возможно?

И как было возможно то, что я слышала музыку в ушах, такую красивую, как еще никогда до этого не слышала - гармоничную и сферическую, как будто это были звезды и планеты, солнце и луна, леса, озера и горы, которые пели для меня, в бесконечном количестве мелодичных звуковых наслоений, которые не переставали изменяться и заново образовываться.

Мне хотелось плавать в этой музыке и слиться с ней в единое целое, пока я не почувствовала, что именно это уже и случилось - потому что и у меня был собственный, характерный звук в этой игре.

Я была частью этой музыки и если меня исключить, то она утратила бы свою красоту и совершенство. Мой звук был всегда и всегда будет, независимо от того, существовало мое тело или нет - и все же время еще не пришло, уйти и покинуть его.

Не имело значение, что со мной приключиться в будущем, будет ли это разочарование, горе или кажущиеся невыносимыми потери - я хотела пережить их всеми чувствами, как Люси Моргенрот. Да, я хотела остаться здесь. Еще раз льющийся свет заставил мое тело задрожать и засиять. Интуитивно я использовала это момент, чтобы встать на четвереньки и поднять голову.

От того, что я увидела, у меня перехватило дыхание - не потому, что это было так ужасно, а чудесно. Семья Херувим собралась передо мной на крыше и пела для меня, да, семья Леандера была здесь!

С закрытыми глазами, положив руки ладонями вверх на колени, они сидели единодушно рядом друг с другом, накладывали свои звуковые картины друг на друга и таким образом пробудили весь космос к пению.

Прежде они только заставляли мои уши кровоточить, когда начинали говорить - но то, что я слышала сейчас, было совершенно что-то иное. Это была не только музыка, это был свет, энергия и звук в одном. Потому что одно не могло существовать без другого.

Я видела, как свет пульсирует в груди каждого из них и от груди каждого вел блестящий луч света прямо в мое сердце. Они соединились со мной - Натан, который как и прежде имел внешность Кеннеди, Кларисса в своем покатом наряде пятидесятых годов, старшая сестра Леандера Бабетте в испытанном костюме Кэти Перри, а также Клотильда, которая все еще пыталась скопировать меня. Двоюродный брат Леандера Витус однако, парил в виде серебряного, расплывчатого и бесформенного света над ними. Только Леандера не хватало.

Как же сильно они были похожи на людей, несмотря на их прозрачные тела ... Их лица мягко светились и были наполнены эмоциями, но ничего отвергающего меня или сурового в них больше не было. Я действительно чувствовала себя так, будто они по-настоящему любили меня и дарили мене свою любовь, но я знала также, что теперь получила ее достаточно.

Каким бы питательным и блаженным не было ощущение быть связанной с ними и пить их свет – теперь я должна была вскарабкаться в окно, лечь в кровать и заснуть, чтобы продолжить мою человеческую жизнь. Завтра утром я больше не смогу вспомнить то, что приключилось со мной этой ночью.

Все что останется, будет слабая догадка того, что между небом и землей существует намного больше, чем мы люди, могли себе представить – и что я была частью и неразрывно со всем этим связана. Это было своего рода родиной, куда я могла вернуться в любое время, если земная жизнь покажется мне уж слишком тяжелой и болезненной.