Пастухи на костылях - Вадим Еловенко

Нет, Сергей даже не думал идти против Системы и ее желания замять конфликт с пользой для себя. И он нисколько не оправдывал действия взявшего в руки оружия населения. Он просто хотел, чтобы осталась некая правда о том, что произошло на самом деле. Он совершенно отчетливо желал, чтобы потом, когда станут разбирать, как мощная держава оказалась банально не готова решать внутренние кризисы, никто даже не подумал обвинить того же Богуславского в попытке смены власти в стране. Чтобы ни у кого язык не повернулся сказать, что все эти выступления по стране были скоординированы и управлялись кем-то единым. Для Сергея было установившимся фактом, что страна просто устала от неразрешенных внутренних конфликтов, от социальной напряженности между беднеющей провинцией и жиреющим центром, от лжи и мажорных, туповатых передач на телевидении. Люди устали от унижений чиновниками, беспредела милиции и коррумпированных судей. Что нормальным людям надоели все эти «скованные одной цепью». Что разумным людям надоело то вранье, которым их потчевали каждый день. И что больше всего пугало самого Сергея, что эти прибравшие власть к рукам готовили себе достойную смену… копию себя. И их тоже уже учат врать и верить в собственное вранье. И этот круговорот дерьма в природе не прекратится никогда. Если его силой не остановить.

А врала Москва всегда. Еще до времен окончания «собирания земель» Иваном третьим. Когда под реально сомнительными предлогами чужие уделы входили в состав Московии. И потом врала. Когда говорила что она мать городов русских. Незаконнорожденная первопрестольная не имела никаких прав на этот чужой «титул». Обломавшись с «матерью городов» вспомнили снова о «третьем Риме». Вечно хотела Москва казаться лучше, чем она есть. И врала, врала, врала…

И уж эти вечные войны со своим же народом за полное порабощение, развязываемые с древности до нынешних дней не делали Москву чище и священней. И весь возникший конфликт, оценивая в исторической перспективе, Сергей считал не войной против господства чиновников над людьми, а именно столкновением интересов обычных жителей и гигантской пиявки вытягивающей все соки из государства. И чтобы не потерять свои сырьевые придатки армия чиновников стояла на защите интересов Москвы. Дивизии лжецов пытались доказать что в нашей стране все равны перед законом. Корпуса писак превозносили существующий строй. Хорошо хоть бросили называть родину Сергея — Питер, криминальной столицей. В этот откровенный бред и в девяностые верили только полные дауны. А уж позже даже они глупо улыбались этой идиотской попытке Москвы показать себя мега девственницей в самом глухом притоне, спихнув свои грешки на чужую голову. Слишком много врала Москва. Слишком часто она защищала свои интересы с помощью нечистых на руку людей. Слишком глупо звучал ее голос, утверждающий, что в стране главное это народ, который чиновники, не только столичные, считали откровенным быдлом.

Народ в Московии всегда считался простым стадом, которому просто нужен погонщик. Во все времена так было. И когда отменили выборы губернаторов, заменив их назначенцами, Сергей даже не особо удивился. И когда под крики ура-мать-вашу-как-все-зашибись начались укрупнения федеральных округов, Сергей, оглядываясь на историю, только качал головой видя, что Москва ведет себя абсолютно как метрополия интегрированной колониальной державы. Всех под контроль, что бы даже не думали разбежаться. Какая к черту федерация?! У каждого участника федерации должна быть возможность оставить горящий бедлам, чтобы пытаться самим решить внутренние проблемы. У каждого участника федерации должны быть не только обязанности и повинности перед метрополией, но и незыблемые права, которые ни один самодур из центра никогда даже не подумал бы урезать или оспаривать.

Наблюдая воочию процесс становления самосознания людей в мятежном городе, Сергей признавал: этих людей Москва не потерпит НИКОГДА. Эти люди, один раз взяв в руки оружие защищаясь от беспредела, и второй раз возьмут его, и третий… таких «ханская» Московия просто не переживет. А если они плодиться начнут? А если они напомнят потом Кремлю, что имеют абсолютные права на собственное самоуправление и право избирать свои местные власти?

Хотя, признавался Сергей сам себе, дело было значительно более сложным, чем просто мятеж против навязанных порядков, когда даже власть на местах буквально насаживалась из Метрополии. Когда чиновники чувствовали страх не перед народом, на который они водрузили свое седалище, а только перед властью пусть и выборного, но кесаря. Дело было осложнено тем фактом, что исторически страна подходила к прогнозируемому кризису. И что раньше могло вызвать только тихий ропот, в условиях данного участка исторического витка гарантированно вызывало мятежи и массовые недовольства.

Сергей часто ловил себя на мысли что за всеми событиями в стране и мире он наблюдает хоть и с интересом, но как-то совершенно отстраненно. Словно его они не касались, а служили лишь поводом для сравнений и для анализа. Вот «то» похоже на «это», а вот «это» уже было двести лет назад во Франции. А вот именно так Фридрих Великий разрулил свои экономические проблемы. А вот эта ситуация в каком-нибудь скажем Гондурасе копия политического кризиса в США прошлого века. Все повторяется в мире. Нет ничего нового. Все было пройдено еще даже за века до рождества христова. Но все так интересно…

Единственная страна, на которую Сергей принципиально не обращал внимания, был Китай… вечно у них все не как у всех, — иногда говорил он в шутку, даже не пытаясь сравнить поведение руководства КНР с кем-либо. Аналогов как обычно можно было не найти и только время потратить зря.

А вот кризис в России Сергея интересовал не на шутку. И в различных его проявлениях уже видел он исторические события других стран и времен. Видел и отличия, наложенные местным, так сказать, колоритом. И главное, он знал, что, как и все кризисы Российские, начиная со «смутных времен» и этот будет так завуалирован ложью, наговорами и другими неприятными вещами последующих эпох, что сохранить правду, становилось для Сергея нечто похожим на долг перед родиной.

Именно об этом он говорил с Ильей, когда прибился к его разросшейся до нескольких сотен штыков «банде». И хоть людей сплоченных общим противостоянием вокруг Ильи было несколько тысяч, Сергей здраво оценил реальные возможности этого восстания. Не мытьем так катаньем, но Система бы подавила очаги сопротивления, какие бы чудовищные потери не понесла в городских боях. Илья которому было не до «туриста» при первом же знакомстве попросил Сергея проваливать куда подальше и не делать несчастной свою мать… Это была проблема их, их городка, их отношений с местной властью. Влезать в чужой конфликт, Илья откровенно считал нездоровой идеей. И ладно бы Сергей оказался хорошим бойцом, но он отказывался брать в руки оружие, мотивируя это тем, что он принесет пользу другим способом.

Выслушав, Илья не прогнал Сергея и даже поручил ему работу, над которой корпел другой «турист», только уже где-то подстреленный в голову. Вдвоем они долго возились с бумагами мэрии. И часто общались с сотрудниками ее, которые, по своей глупости, оказались в пределах досягаемости «боевиков». Они с напарником довольно грустно смеялись в итоге над дикостью ситуации, когда чтобы доказать вину мэра надо брать власть в городе в свои руки. Ведь еще за семь лет до этих событий, при другом президенте, именно этого мэра уже пытались привлечь к суду по подобным обвинениям. И даже привлекли, так как он сам был не особо против, зная о собственной безопасности. И тот, конечно, был оправдан абсолютно. Пообщавшись с сотрудниками мэрии, которые словно сговорившись, выкладывали все самые грязные подробности деятельности власти, и Сергей и его напарник, который был опытнее в работе с бумагами, были убеждены — посадить мэра было можно на законных основаниях еще тогда. И может быть, ничего из кошмара не случилось бы, кто знает? А так он семь лет продолжал заниматься своим непотребством на виду у людей, которые даже возмутиться не могли. Ведь закон об экстремизме это было нечто… нечто, что даже в комментариях не нуждается.

Вернувшись в здание школы, где они с напарником занимали на двоих внушительный кабинет, заваленный бумагами, перевезенными из архива мэрии, Сергей отметил странное веселье, которое словно невидимый дух блуждало среди бойцов и местных жителей. Немного пообщавшись с другими, Сергей тоже невольно поддался радостному ожиданию хорошей развязки всей этой истории. Ведь даже Илья утверждал, что не долго мучиться осталось. Только вид озабоченного товарища склонившегося в кабинете над бумагами немного отрезвил его.

— Что у нас опять плохого, Вить? — спросил Сергей, проходя и отпивая из пластиковой бутылки на столе тепловатую противную воду.