Дьенбьенфу. Сражение, завершившее колониальную войну - Гарри Тюрк

Можно предположить, что французы со своими танками поспешат прийти на помощь Док — Лапу. Они догадываются, что это будет следующей целью наступления. Или они даже обнаружили готовящиеся к атаке войска в их укрытиях и хотят нанести им удар с фланга.

Он обратил внимание Кванг До на свои наблюдения. Маленький радист тоже посмотрел в бинокль, затем подтвердил, что видит то же самое.

— Итак, — сказал он, — мы все‑таки не напрасно сидим здесь, мой мальчик! Пойдем, нужно сообщить в штаб.

Штаб Народной армии после получения этого сообщения приказал немедленно начать атаку на Док — Лап. Она началась с массивного артиллерийского обстрела. Одновременно открыли огонь безоткатные орудия, уже установленные у подножия холма, к ним добавились минометы. Части изготовившихся к атаке войск отошли немного на юг и заняли новые позиции. Если французские танки прибудут, они именно здесь попытаются прорваться. Но танки не пришли. Сначала нужно было издалека доставить горючее, потому что близлежащие склады топлива сгорели.

Поздно вечером огонь вьетнамской артиллерии по Док — Лапу был таким ожесточенным, что французы не отважились даже высунуть голову над баррикадами из мешков с песком, не говоря уже о стрельбе по вьетнамским штурмовым саперам, ползущим вверх, снимавшим проволочные заграждения и приближавшимся все ближе.

Де Кастри получал с форта “Габриель” все более отчаянные мольбы о помощи. Он приказал перейти к контратаке. Но самый старший офицер в “Габриель” майор Мекенем, которого буквально только что сменил новоназначенный командир, тай по фамилии Кха, по причине завершения срока службы и предстоящего отправления во Францию, посоветовал своему преемнику отказаться от этой идеи. Он сам не рискнул бы даже пробежать до центра, чтобы, возможно, успеть сесть на какой‑то самолет до Ханоя. Что уж говорить об атаке из”Габриель”!

Кха выглядел довольно беспомощно. Его солдаты не могли высунуться из своих дыр под градом осколков. Чуть позже его командный пункт был поражен прямым попаданием. Разместившийся немного в стороне радист передал де Кастри последний истеричный вопль о помощи: — Командир и штаб погибли. Они поднимаются по склонам. Помогите же нам! Стреляйте наконец! Где наша артиллерия? Помогите нам, или мы пропали…

Полковник Пиро, командующий артиллерией, хваставшийся при каждом удобном случае, насколько его батареи лучше пары стволов, которые, возможно, притащил Вьетминь, получил от де Кастри такой ужасный нагоняй, с которым ему еще не приходилось сталкиваться. Комендант кричал ему, почему он ничего не предпринимает.

— Но что я могу сделать, мой полковник, — отчаянно отвечал артиллерист. — Не могу же я стрелять по своим войскам. Вьетминь слишком близко к ним.

— Обойдусь без ваших объяснений! — ругал его де Кастри. — Сделайте хоть что‑то, докажите. что вы на что‑то способны!

За полчаса до полуночи обстрел Док — Лапа несколько стих. Его гарнизон знал, что предстоит штурм, но был деморализован. Им еще никогда не приходилось сталкиваться с противником, так виртуозно владевшим искусством войны, как эти наступающие вьетнамцы. И никогда еще колониальная армия, привыкшая охотиться на безоружных или плохо вооруженных врагов, не попадала под такой убийственный артобстрел. Некоторые солдаты попытались проскользнуть на юг, другие пробирались на запад и доползали до укреплений”Югетт”, которую пока не атаковали.

В командном бункере де Кастри появился очень взволнованный сенегальский наемник из части Пиро и сообщил, что его командир погиб. Поисковая команда нашла его немного позже — в пустом бункере, разорванного ручной гранатой, которую он взорвал сам. Полковник де Кастри приказал молчать о причине смерти и немедленно похоронить Пиро. В Ханой он передал радиограмму, что полковник Пиро погиб, честно выполнив свой солдатский долг.

Через два часа после полуночи был нанесен новый артиллерийский удар по тому, что оставалось от Док — Лапа. Потом Народная армия пошла на штурм холма.

Хотя на отдельных позициях французы оборонялись буквально до последнего патрона, бой в шесть часов утра, с рассветом, уже завершился. Пленные французы отводились в тыл. Они слышали, как над их головами проносятся вьетнамские снаряды. Новой целью был форт”Анн — Мари”, бывшая деревня Бан — Кхео, на крайнем западном фланге северного предполья Дьенбьенфу. В нем размещались две роты тайских наемников, аборигенов, давно служивших французам и теперь раздумывавших, как бы им выжить.

— Они атакуют! — сказал Кенг, наблюдая самым ранним утром за концентрацией войск противника севернее главной ВПП. Радист тут же передал это сообщение.

По дороге, ведущей из опорного пункта”Югетт” в направлении к Док — Лапу, на север катились шесть французских танков в сопровождении батальона парашютистов. Когда вокруг них стали рваться первые вьетнамские снаряды, Кенг занялся корректировкой огня, отдавая краткие указания по радио. Вскоре снаряды взрывались точно среди атакующих.

Танки пытались спастись благодаря своей скорости. Солдаты ложились на землю и медленно ползли вперед. Через час потери были уже так велики, что атака захлебнулась, не достигнув холма Док — Лап. Туда добралось несколько танков, на которых удержалось немного легионеров. Но на этом участке местности танки были беспомощны. Никто не подумал, что стволы их пушек нельзя поднять так высоко, чтобы обстреливать снизу вьетнамцев, сидящих на вершине холма. А по самим танкам был тут же открыт ответный огонь из безоткатных орудий, спрятанных на неуязвимых для танкового огня позициях. Французам ничего не оставалось, как отойти, тем более что стрелковые цепи парашютистов отстали от них больше, чем на километр.

— Отход! — крикнул Кенг радисту. Тот передал наблюдение в штаб. Прошло несколько минут, потом большинство орудий снова открыло огонь по “Анн — Мари”. Этот укрепленный пункт был третьей целью первой фазы наступления. Вьетнамские солдаты на захваченном ими холме Док — Лап могли видеть разрывы снарядов на “Анн — Мари”. Они чувствовали, что приказ к атаке на занятый тайскими наемниками Бан — Кхео, французское название которого они вряд ли смогли бы произнести, уже витал в воздухе.

Наемники — таи в кратких перерывах между артналетами слушали, что говорили им через мегафоны агитаторы Народной армии. Их призывали перестать жертвовать собой ради французов, сложить оружие и вернуться к семьям.

На многих обещание, что их не убьют, а разрешат вернуться в родные деревни, подействовало так же, как обещание исполнения самого сокровенного желания. Снова открыли огонь минометы. Постоянно повторяющиеся разрывы ускорили принятие решения завербованными французами наемниками.

Ночью на 16 марта, когда немногочисленные французские офицеры спрятались в своих блиндажах, большая часть таев сбежала через остатки проволочных заграждений. Командование Народной армии разоружило их и отправило в тыл.

Осталось около одной роты. Под уже ослабевшим огнем Народной армии она продержалась еще один день. Но когда наступила следующая ночь, “Анн — Мари” была уже не способна обороняться. Во второй половине дня 17 марта 1954 года, когда Народная армия начала атаку, оставшиеся таи подняли руки. Большая часть французских офицеров к тому времени либо погибла, либо сбежала на юг.

За это время Коньи сбросил с парашютами над центром Дьенбьенфу 6–й батальон парашютистов из Ханоя. За ним должен был последовать еще один батальон, потому что потери уже во время десантирования были настолько велики, что боевой потенциал подразделения сильно упал.

Усиление личного состава было не единственным мероприятием, проведенным Коньи вследствие шока от произошедших событий и под давлением Наварра. Он все еще не понял в полной мере, как могло произойти, что Вьетминь в ходе всего одной атаки смог захватить почти все северное предполье крепости. Это означало, размышлял он, что с вьетнамцами уже нельзя будет бороться в горах, как предусматривалось. Они во многих местах находились всего в паре сотен метров от укреплений в долине и использовали каждую секунду за две прошедшие ночи, чтобы разместить на “Беатрис” и”Габриель” свои зенитки. И теперь они могли в любое время окончательно прервать все поставки транспортной авиации. сбивая садящиеся или взлетающие с главной ВПП самолеты. Не говоря уже об их корректировщиках артогня, осматривающих котловину долины с этих удобных для наблюдения постов!

17 марта, в середине дня, когда дождь в Ханое закончился, и над Дьенбьенфу тоже установилась ясная погода, Коньи сел в “Дакоту” и полетел в крепость. Он хотел сам увидеть происходившее там перед тем, как принимать дальнейшие решения.

Генерал сидел рядом с пилотом, пока под машиной скользила долина, коричнево — черный ландшафт, размякший от весенних дождей, перекопанный взрывами, где повсюду лежала сгоревшая и разбитая военная техника, обломки самолетов, брошенные парашюты.