От Красного террора к мафиозному государству: спецслужбы России в борьбе за мировое господство (1917-2036) - Юрий Георгиевич Фельштинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Рицлер немедленно сообщил о случившемся в Берлин: «Покушение готовилось заранее. Дело об австрийском офицере Роберте Мирбахе стало только предлогом для работников ВЧК проникнуть к послу кайзера»[50]. «Германское правительство не сомневается, что граф Мирбах убит самими большевиками»[51], — сообщало в Москву, со своей стороны, советское полпредство в Берлине.
В начале четвертого сотрудник посольства Карл фон Ботмер и переводчик Мюллер на посольской машине поехали в наркомат иностранных дел в гостиницу «Метрополь» к знакомому им Карахану. При виде германских дипломатов Карахан вскочил со своего кресла и выбежал в комнату секретаря, будто испугался за свою жизнь (по крайней мере, так показалось немцам). По возбужденному виду вошедших он понял, что что-то случилось. Вскоре он вернулся в свой кабинет, выслушал дипломатов и заверил их, что представители советского правительства немедленно прибудут в германское посольство. Карахан позвонил Чичерину, тот — управляющему делами СНК Владимиру Бонч-Бруевичу. Тот спросил, известны ли подробности. Чичерин ответил, что нет. Бонч-Бруевич телефонировал о случившемся Ленину и получил приказ поехать с отрядом латышей в германское посольство и обо всем, что узнает, сообщить по телефону.
Тем временем Ленин, не понимавший, что в заговор вовлечены чекисты, позвонил Дзержинскому и сообщил ему о произошедшем. После этого он вызвал к себе Свердлова, позвонил Троцкому в военный комиссариат и сообщил, что Мирбах убит. Затем Ленин, Свердлов и Чичерин отправились в германское посольство для выражения соболезнований. Троцкий с ними не поехал, так как не был готов лицемерить.
Дзержинский прибыл в посольство первым, чтобы забрать улики. Мюллер встретил его словами: «Что вы теперь скажете»? — и показал ему мандат Блюмкина и Андреева с подписями председателя ВЧК и его заместителя. Оставленные чекистами документы Дзержинский забрал и быстро из посольства уехал. Больше «дела Роберта Мирбаха» никто, кроме самих чекистов и редакторов быстро изъятого из продажи сборника «Красная книга ВЧК», никогда не видел[52].
Так как Блюмкин был левым эсером, Ленин и Свердлов заподозрили в участии в заговоре левоэсеровскую партию. В большинстве своем левые эсеры, как и левые коммунисты, выступали против Брестского мира. Риск для Ленина заключался в том, что, узнав об убийстве Мирбаха, заседавший в эти дни в Большом театре Пятый съезд Советов встретит сообщение о покушении аплодисментами и разорвет Брестский мир, да еще и объявит о формировании нового правительства из левых коммунистов и левых эсеров. Поэтому Ленин пошел на хитрость и решил не сообщать о смерти посла, а сначала арестовать весь левоэсеровский актив, находящийся в тот момент в Большом театре.
Операцией по аресту фракции ПЛСР на съезде руководил Свердлов как председатель ВЦИКа. Комендант Кремля Павел Мальков, находившийся тогда в Большом театре, вспоминал, что около четырех часов дня к нему «подбежал запыхавшийся» комендант Большого театра и передал личный приказ Свердлова «немедленно явиться в Кремль». Через пять минут Мальков был в Кремле и «из отрывочных фраз» понял, что «левые эсеры подняли мятеж». «Все делалось удивительно быстро, четко, слаженно, — вспоминал Мальков. — Владимир Ильич и Яков Михайлович тут же на листках блокнотов писали телефонограммы, распоряжения, приказы». Через пять минут в боевую готовность привели весь гарнизон Кремля. А левых эсеров, находившихся в Кремле в войсках гарнизона и среди служащих, немедленно арестовали[53].
Очередное заседание съезда Советов планировали открыть в 16:00. Фракция левых эсеров, еще не знавшая об убийстве Мирбаха, заняла места в правой части партера и лож, но в президиуме съезда было пусто. Вопреки всеобщим ожиданиям в театр не приехал Ленин.
Предполагалось, что заседание съезда откроет Свердлов. Но Свердлов так и не открыл его. Вместо этого, к удивлению левых эсеров, делегаты-большевики прошли за сцену, спустились по черному ходу вниз и покинули театр. К шести часам вечера убрали левоэсеровскую охрану съезда. Только после этого левым эсерам наконец объявили, что они задержаны в связи с событиями в городе. Сразу же пополз слух, что убит Мирбах. Общее число задержанных составило около 450 человек.
Фактическими военными действиями за пределами Большого театра руководил Троцкий как нарком по военным делам. Он задействовал в основном латышские части. «Вы разгромили одну из самых больших политических комбинаций и не знаете, кого вы громили», — сказал Троцкий двусмысленно на следующий день командиру латышей Иоакиму Вацетису, вручая ему пакет с деньгами[54].
В 4 часа дня 7 июля Совнарком объявил населению, что «восстание левых эсеров в Москве ликвидировано», а «левоэсеровские отряды» обратились в бегство. В тот же день всех левых эсеров, занимавших ответственные посты в советском правительстве, сместили и заменили большевиками, а СНК образовал особую следственную комиссию по расследованию событий 6–7 июля. 9 июля Троцкий, выступивший на съезде Советов, в работе которого уже не участвовали левые эсеры, объявил о том, что партия левых эсеров «совершила окончательное политическое самоубийство» и «уже не может воскреснуть». В ответ съезд потребовал «суровой кары для преступников» и заявил, что левым эсерам «не может быть места в Советах». Все это позволило Свердлову уже 10 июля заверить большевистских делегатов съезда, что большинство арестованных левых эсеров «завтра, самое позднее послезавтра будут освобождены как явно непричастные к выступлениям»[55]. Операция по ликвидации партии левых эсеров была завершена[56].
10 июля Свердлов доложил новообразованному на съезде ВЦИКу о возможном разрыве Брестского договора[57]. С возобновлением войны, видимо, смирился в те дни и Ленин. 10 июля он вызвал к себе Вацетиса, чтобы в ходе общей беседы задать вопрос, интересовавший Ленина больше всего: «Будут ли сражаться латышские стрелки с германскими войсками, если немцы начнут наступать на Москву?». Вацетис ответил утвердительно. 13 июля брат секретаря Ленина Владимира Бонч-Бруевича, перешедший на службу к большевикам генерал Михаил Бонч-Бруевич, сказал Вацетису, что Россия «вступает снова в мировую войну вместе с Францией и Англией» против Германии: «это дело уже налажено»[58].
Предупредительная вежливость советского правительства по отношению к Германии исчезла. Оно отказалось присутствовать на религиозной церемонии у гроба убитого германского посла, а на траурные проводы тела Мирбаха в Германию явился только Чичерин, и то с опозданием на час, тем самым заставив всю процессию ждать. Чичерин был человеком исключительной пунктуальности, и его поведение немцы рассматривали как вызов. К тому же он появился без головного убора — чтобы не снимать шляпы при проводах гроба посла, в неряшливом виде, и это
