Если вы не бессмертны - Вероника Тутенко

Об их назначении Инга догадалась не сразу, пока не заметила свешивавшуюся с такой вот ветки, возвышающейся над открытым аквариумом небольшую зеленую змейку.

Где-нибудь в траве ее вполне можно было не заметить.

Заметив, что девушка смотрит на ярко-зеленую змейку, но не заметив испуга в ее глазах, Чарков с гордостью вынул из аквариума ветку с обвивавшей ее рептилией.

— Это Chondropython viri — dis, — с довольным, как у ребенка, выражением лица привычно произнес Чарков сложное название рептилии. Инге оно ровным счетом ничего не говорило. — Такой нет даже в московском зоопарке. Такие красавицы, — любовно прищурился их хозяин, — есть только у одного частного коллекционера в Москве, в Тульском зоотеррариуме и у меня.

Инга многозначительно покачала головой и непроизвольно отстранилась.

— Она… она не ядовитая?

— Ну вы совсем, — оскорбился Чарков. — Кто же мне позволит держать дома ядовитую змею?

— А это, — быстрым и каким-то вальсирующим шагом Чарков переместился к другому аквариуму, в котором неподвижно застыли красные с черно-белым узором довольно крупные рептилии, — королевские змеи, но они сейчас вялые — на линьке.

Инга понимающе покачала головой. Понемногу она начинала привыкать к странной квартире. Но… на улице пока еще светло. А каково здесь находиться ночью, зная, что со всех сторон на тебя смотрят пауки и рептилии?

— Вот! — одним прыжком Чарков оказался у ящика громоздкой стенки „под дуб“ и извлек из кучи хлама что-то бесформенное, похожее на серый ажурный чулок.

— Кожа змеи! Хотите, подарю?

Инга не знала, как уклониться от неожиданного подарка.

— Большое спасибо!

Услышав голос Чаркова по телефону, Инга представляла его совсем иначе, этаким брюзгливым занудой. Но, как ни странно, теперь этот невысокий мужчина с усиками, похожий на каким-то образом мгновенно ставшего взрослым ребенка, казался ей забавным и даже по-своему интересным.

Инга видела, как Чарков отчаянно и наивно старается ей понравиться, произвести впечатление, и, надо отдать ему должное, в некотором смысле это у него получалось.

Положив подарок на спинку дивана (в редакции обрадуются такому трофею!), Инга извлекла из сумочки диктофон.

— А где же остальные змеи? У вас ведь шесть змей?

— Было восемь… — вздохнул Чарков. Инга обратилась в слух и незаметно нажала кнопку на диктофоне.

— Королевских змей у меня было три. Одна убежала по водосточной трубе. Во дворе один пьяница убил ее кирпичом. Тушка лежит у меня в холодильнике.

— Тушка змеи? — удивилась Инга.

— Ну не пьяницы же! — презрительно и как-то слишком серьезно ответил Чарков, нахмурившись. — Хотя следовало бы! Ползет животное, тебя не трогает. Что надо, спрашивается? Значит, если кошки в подъездах гадят — это нормально. А от змей моих, скажите, какой вред?

Инга не знала, что ответить на этот вопрос.

Если Аникшина убила змея Чаркова, то вред, разумеется, есть. Но если бы это было так, то вряд ли бы Чарков согласился говорить с ней о змеях.

Размышления Инги прервал звонок в дверь.

В соседней комнате скрипнула дверь — жена Чаркова пошла открывать — и в коридоре послышался детский голос.

— Здравствуйте! — приветливо поздоровался красивый мальчик с лучистыми глазами, совершенно не похожий ни на Чаркова, ни на его вторую жену. — Папа показывал вам констрикторов?

— Констрикторов?

— Ну да, удавов!

— Еще нет, но обещал показать. А ты тоже любишь змей?

— Приходится! — философски вздохнул мальчик, насмешливо косясь на отца. — Вообще мне больше нравятся пауки. Они прикольные!

Мальчик схватил с полки литровую банку, на дне которой копошилось насекомое, в котором Инга с удивлением узнала скорпиона.

— Настоящий скорпион?

— Настоящий! — радостно подтвердил мальчик. — Правда, пап?

— Сережа, — назидательным тоном обратился отец к сыну, — не мешай взрослым разговаривать. И смотри, опять не выпусти скорпиона!

— Хорошо, пап! — согласился мальчик и уселся на диван рядом с Ингой, с интересом поглядывая на диктофон. Через секунду он уже забыл о данном обещании и снова обратился к гостье. — А вы журналистка?

— Да, — кивнула Инга.

— А — а, — довольный своей догадливостью, протянул мальчик, — к папе всегда приходят или журналисты, или модели.

— Модели? — не смогла скрыть удивления Инга, запоздало сожалея, что не догадалась прихватить с собой Ксюшу. Тогда, наверняка, удалось бы узнать больше. Впрочем, Чарков итак довольно разговорчив, главное — направить разговор в нужное русло. Вот только что общего между странным любителем змей и длинноногими красотками? Во всяком случае понятно, почему нынешняя жена Чаркова так недружелюбно встречает гостей. Видимо, журналисты ей порядком надоели, и, наверняка, еще больше — модели.

Заметив, какое впечатление произвели на журналистку слова сына, Чарков остался доволен.

— У меня есть свое небольшое рекламное агентство, — почти с таким же гордым видом, с каким рассказывал о змеях, ответил Чарков на удивленный взгляд гостьи и, чуть нахмурившись, добавил. — Надо же чем-то кормить змей!

Девушка едва не рассмеялась. Новый каламбур так же странным образом вписывается в сюрреалистический мир Александра Чаркова, как тушка пьяницы в холодильнике. Что же, если когда-нибудь Инга решит написать захватывающий триллер, то одним из главных его персонажей будет щуплый усатый владелец рекламного агентства, который заманивает моделей в квартиру Љ 13 и скармливает их удавам.

Н-да…

Инга снова понимающе покачала головой, не понимая ровным счетом ничего из того, что творится в голове этого странного человека. Верно говорят, чужая душа — потемки, а в случае с Чарковым еще и полный хаос!

В одну долю секунды Чарков переметнулся к монитору, включил компьютер. Теперь он еще больше напоминал ребенка. Если верно, что у каждого человека есть свой биологический возраст, то Чарков в этом смысле ровесник своему сыну — лет десять — двенадцать не больше.

С довольным видом Чарков открыл папку „Алена“.

— Вот. Это Катя. Узнала? — Инга кивнула, увидев знакомое лицо эффектной брюнетки Кати Сизовой, одной из самых красивых девушек на „Темпе“, ведущей прогноза погоды. — Пролистав с десяток ее фотографий, Чарков запустил короткий рекламный ролик, в котором Катя выбирала обувь в недавно открывшемся магазине.

— Ножки у нее, что надо, — похвалил Чарков. — И личико миленькое. Туда-сюда, туда-сюда… — с умильной улыбкой прокомментировал он движения телеведущей, которая, улыбаясь, изящно семенила (запись прокручивалась специально быстро, чтобы создать эффект немыслимого изобилия ассортимента) вдоль полок с обувью. — Но в профиль ее снимать нельзя — слишком выдвинута вперед нижняя челюсть. Только в фас.

— А эту девушку, — Чарков перешел к серии фотографий симпатичной девушки с русыми волосами до плеч, — я фотографировал два года назад. Она работает в косметическом салоне „Василиса“. У нее тогда все лицо было в прыщах. Пришлось повозиться с фотографиями, но, правда, ничего получилось?

Инга согласилась и выключила диктофон так же незаметно, как включила. Модели Чаркова ее интересовали гораздо меньше, чем его змеи.

— А сейчас она очень похорошела. Такая же, как на этих фотографиях. А это, — Чарков почти нежно улыбнулся, — моя любимая модель… Алена. — Он принялся листать фотографии эффектной шатенки с блестящими волосами средней длины и пухлыми губами, накрашенными персиковой помадой. — Скажешь, что ей двадцать четыре года? — И сам же ответил на свой вопрос. — Выглядит на шестнадцать — не больше. Похожа на школьницу. А это, — продолжал Чарков открывать файлы, — моя первая жена.

Молодая женщина в чуть сдвинутой набок соломенной шляпе с развевающимися белокурыми волосами, похожая на Марину Влади, была красива особенной, утонченной и тревожной красотой. Следующая фотография — черно-белая — она же, но уже неуловимо похожая на Мэрилин Диптрих. Черный цилиндр, сигара в руке. Вальяжная, роскошная стерва. А эта — вызывающе-чувственная и одновременно беззащитная блондинка в белом платье с ярко-красными губами — тоже бывшая жена Чаркина, но уже в образе Мэрилин Монро.

Наверное, Чарков любил ее… „Кажется, ее зовут Ира“.

— Очень красивые фотографии, — похвалила Инга и намеренно сделала акцент. — Особенно фотографии вашей первой жены.

— Она не любила змей, — нахмурился Чарков. — Со второй женой мы никогда не ссоримся из-за этого. Ей змеи нравятся. Она ветеринар. Раньше в цирке работала, а теперь — в ветлечебнице. С ней мои красавицы в безопасности.

Так вот на чем основан этот странный союз.

— Моя мама преподает студентам французский язык, — похвастался мальчик. (Значит, мама Сережи — первая жена Чаркова, Ирина). — А сейчас она во Франции. Скоро приедет. Следующий раз она обещала взять меня с собой. Там в Disney land — е можно поплавать на корабле, а еще там есть такая железная дорога, едешь, едешь и…р- раз — мертвая петля!