Птицы небесные или странствия души в объятиях Бога. Книга 1 - Монах Симеон Афонский

– Батюшка, настоящая пещера! Лезем?

Я в раздумье дергал лестничные поручни:

– Непонятно, Андрей, выдержат ли?

Перекладины поскрипывали под руками. Некоторые жерди плохо держались на клиньях, гвозди выглядели сильно расшатанными. При взгляде вниз становилось не по себе. С чувством огромного облегчения я встал на ноги в огромной карстовой полости. Она больше напоминала внутренность величественного собора, чем пещеру. В различных местах виднелись свежие шурфы. Похоже, здесь недавно производились раскопки. Изумительный вид из пещеры на Серебряный хребет взволновал нас своей красотой. Мы присели на глыбы камней и достали четки…

Чувство сильного голода заставило нас оторваться от молитвы. Холодок пробегал по спине при мысли о спуске вниз. Жерди скрипели и шатались, поднявшийся ветер осыпал нас сухой пылью. На дрожащих ногах мы вернулись на пасеку и принялись готовить чай.

– Говорят, поблизости есть другие пещеры, где жили монахи. Неужели эти люди, которые копали шурфы в пещере, добрались и туда? – в раздумье сказал я.

– Не хотелось бы… – согласился Андрей. – Но если там еще одна такая лестница, то я не полезу… – добавил он, качая головой.

Напившись чаю и пожевав горький воск, мы двинулись на Псху. По пути разразился такой ливень, что по телу побежали струи воды, несмотря на штормовки и рюкзаки. Из последних сил мы добрели до дома Василия Николаевича, где у горячей печи обсушились и согрелись. Сильно похолодало. Из-за ливней группа абхазов, торговцев лошадьми, не смогла выехать из Псху, и гости, вместе с лесничим, пришли в дом к пасечнику. От Шишина мы узнали, что в село приезжали сухумские археологи и искали какой-то клад в пещере на Пшице. Но кроме каменных наконечников для стрел они ничего не нашли.

– Про монахов и про их пещеры я не сказал, не переживайте, батюшка! – заверил меня егерь. – Если хотите, то мой сын отведет вас туда. Он сейчас в городе, приедет через неделю!

Подумав, я согласился.

– Спасибо, Василий! Я постараюсь прийти в село к его приезду.

Валерий, узнав о нашем походе по карстовому горному кряжу, предостерегающе заметил:

– Там совершенно дикие места, и без ружья в тех горах бродить опасно. Из наших никто туда не ходит. Попадете кому-нибудь на мушку ненароком… Может, вам, на всякий случай, подарить карабин?

Прежде чем я успел ответить, Андрей быстро вышел вперед:

– Мне подари карабин, Валера! Я батюшку буду охранять!

Милиционер ушел и вернулся с винтовкой.

– Вот это да! – с восхищением воскликнул мой друг, взяв ее в руки и приняв позу профессионального стрелка, но Валерий отобрал у него карабин:

– Нет, друг, сразу видно, что тебя положат на месте еще прежде, чем ты прицелишься!

Андрей издал глубокий вздох разочарования.

С моим любителем оружия мы условились не рассказывать никому о найденной штольне и «воровской» тропе. Увидев, что для гостей во дворе накрывают столы, я ушел в комнату, затворив за собой дверь. Но уже через полчаса я услышал удивленные голоса гостей, подливающих Андрею чачу, и его громкие восклицания: «серебряный рудник!», «воровская тропа!», «каменный мост!», прерываемые возгласами абхазов:

– Молодец, какой молодец!

Так я заснул под шум приключенческих повествований моего подвыпившего друга.

Утром я с удивлением обнаружил на полу рядом с моей койкой станковый немецкий пулемет, гранаты и немецкую каску времен Отечественной войны. Андрей смиренно храпел на диване. В комнату заглянул Василий Николаевич и оторопел:

– Откуда это, батюшка?

– Понятия не имею… – растерянно ответил я.

– Андрей, Андрей. – принялся будить гостя хозяин. – Где ты взял пулемет и гранаты?

– Там… – отмахивался сонный Андрей.

Но Василий Николаевич не отступал и выяснил, что мой напарник после застолья забрался в сельский музей и, разбив в двери стекло, перетащил трофеи в дом пчеловода.

– Ну, парень, ничего себе! – покрутил головой Василий Николаевич. – Немедленно отнеси оружие в музей и вставь стекло, чтобы председатель не заметил пропажу!

За этими хлопотами прошел день, а наутро я провожал моего друга в аэропорт. Он стоял у вертолета, подняв руки в крепком рукопожатии:

– На всю жизнь вместе! –