Мера хаоса. Трилогия. - Дмитрий Казаков

Хорст подошел, опустился на колени и осторожно перевернул Илну на спину, выпавший из руки девушки меч с глухим стуком ударился о землю.

– Зачем… – прохрипел Хорст, сдерживая рвущийся из груди вой, – зачем мне такая победа, если Илна умерла? Зачем я спасал этот проклятый мир, если рядом не осталось никого?

Свистел ветер, плыли в вышине облака, то скрывая, то открывая висящее в зените солнце. Порядок откликаться не спешил, а, скорее всего, просто не слышал того, кто вновь стал просто человеком.

– Зачем тогда жить? – бывший сапожник встал и, отцепив от пояса меч, принялся копать.

Перед тем, как покончить с собой, Хорст хотел похоронить Илну.

Лезвие со скрипом вонзалось в твердую почву, рука немела, на ней появлялись мозоли, но он копал и копал с упорством одержимого, которому в жизни осталось сделать всего одну вещь.

Достаточно глубокая яма получилась только к вечеру, когда из набежавших туч заморосил мелкий дождик.

– Прощай, – сказал Хорст, опуская тело девушки в могилу. – Да примет тебя…

Тут бывший сапожник осекся, понимая, что больше никогда не сможет обратиться к Владыке-Порядку.

– Да примет тебя тот, кто окажется добрее сил, правящих этим миром, – нашелся он, вновь берясь за рукоять меча.

Смотреть на то, как комья земли падают на лицо Илны, оказалось слишком больно, и Хорст отвел глаза.

– Вот и все, – сказал он, зарыв могилу. – Теперь отыскать подходящую щель, воткнуть меч рукоятью и упасть на него…

Оглядевшись, Хорст не обнаружил ни единой расщелины, годящейся для самоубийства. Выругавшись, он воткнул клинок в ножны и заковылял на запад, помахивая намозоленной рукой.

Отчаяние, еще недавно острое, как наконечник стрелы, немного притупилось.

Примерно через половину хода Хорст наткнулся на ручеек и, услышав журчание воды, осознал, что хочет пить. Опустился на коленки и с изумлением уставился на собственное отражение.

Из ручья на бывшего сапожника глядело измученное лицо сорокалетнего мужчины, вокруг потухших глаз темнели круги, а надо лбом торчали вихры седых, как иней, волос.

Хорст поднял руку, коснулся шевелюры, а когда опустил, то на ладони лежали три волоска.

Белых-белых, как снег на вершинах гор.

– Смерть к лицу старикам, – проговорил Хорст, – так что все правильно, все правильно…

Потом он наклонился к воде и умылся, ощущая, как вода приятно холодит кожу.

– Может быть, утопиться? – новая мысль заставила внимательнее приглядеться к ручью. – Нет, мелковат…

Хорст удивленно отшатнулся, когда по поверхности воды прошла рябь, и рядом с человеческим отражением возникло еще одно – точно над ручьем склонился некто огромный, со сверкающими алыми глазами и телом, сотканным из темного дыма…

Бывший сапожник оглянулся, но никого не обнаружил. Поднял правую руку, чтобы сотворить знак Куба, но тут же опустил ее…

– И где-то я видел такого, – пробормотал он.

Существо в ручье дернулось, прыгнуло вверх, точно стремясь пробиться через поверхность воды. Хорст отшатнулся, и оба отражения исчезли, остался только ручей с оспинками следов от дождя на блестящей поверхности.

– Исполины… я открыл им путь в этот мир, – память сопротивлялась, и Хорст просто выдавливал из нее воспоминания, – и закрыл… но не до конца… нельзя уходить, не завершив начатое… Но что я могу сделать?

И, словно отвечая, внутри головы зазвучал размеренный, чуть глуховатый голос зеленоглазого колдуна, обитателя города со смешным названием Старолье: «кровь мага – сильнейшее средство. С ее помощью можно убить и дать жизнь, отнять зрение и вернуть его, сотворить почти любое колдовство…».

– Кровь, – Хорст поглядел на здоровую руку, перевел взгляд на живот, – во мне ее еще достаточно…

Думая, как покончить с жизнью, бывший сапожник забыл, что на Полуострове у него осталось незавершенное дело, что распахнутая им дверь в другой мир не заперта окончательно…

– Тут открыл, там надо закрыть, – в этот момент он нашел силы улыбнуться. – Ну что же… последнее дело, а потом… Потом можно и умереть…

И, поднявшись на ноги, Хорст зашагал на запад, к тонущему в облаках закату.

Дождь лил второй день, колотил по крыше точно сотни маленьких кулачков, и поэтому Анитра не сразу услышала, когда в дверь постучали.

– Кто? – спросила она, когда настойчивый стук повторился.

– Десятник ре Ватур, – ответили мощным, как труба, голосом. – Госпожа, там вас просят…

Отложенный пергамент неприятно зашуршал, а перо оставило на столешнице чернильный след.

– Я иду, – Анитра сняла с вешалки любимый плащ с капюшоном и отодвинула засов.

Дверь открылась с протяжным скрипом. В лицо ударил холодный ветер, несколько капель ухитрились проникнуть под капюшон. Десятник – здоровенный детина в мокрой орденской тунике – вытянулся, точно увидел самого магистра.

Редары, сражавшиеся с колдуньей плечом к плечу, относились к ней с подчеркнутым уважением.

– Что случилось? – поинтересовалась Анитра, закрывая дверь. Она не сомневалась, что ее не побеспокоят просто так, но всегда лучше заранее узнать, с кем или чем предстоит иметь дело.

Месяц назад, когда рухнула Стена, среди воинов Ордена началась паника, и только привычка к железной дисциплине помогла справиться с ней быстро и без неприятных последствий.

Магистру и его командорам хватило нескольких дней, чтобы осознать, что вместе с громадным укреплением исчез и Хаос, по крайней мере – его самые опасные проявления: фиолетовый туман, громадные чудовища.

На сколь долгий срок – не знал никто, и Орден принялся за строительство. Оруженосцы и послушники из воинов превратились в землекопов, лесорубов и каменотесов.

Магистр оказался достаточно умен, чтобы не пытаться восстановить Стену, он постарался лишь загородить Перешеек рвом, валом и стоящим над ним частоколом, кое-где усиленным блоками рухнувших укреплений.

В первые дни после катастрофы Анитра испытывала сильнейшее желание уехать, покинуть опостылевший поселок Порядочного Генсти и вернуться в более обжитые края, но понимала, что ее отъезд будет воспринят как бегство.

А потом как-то привыкла, начались осенние дожди, и мысль о путешествии пришлось отложить.

– Там человек пришел… с востока, клянусь Владыкой-Порядком… – сообщил десятник.

Скажи это кто другой, Анитра решила бы, что он врет.

Но редары Ордена лгать не могли, Посвящение лишало их такой способности, так что оставалось лишь поверить сказанному.

– А вы уверены, что это человек? – разговаривая, они миновали святилище и зашагали между бараками.