Сказки о сотворении мира - Ирина Ванка

— Какой Илья Ильич? — снова спросил Боровский. — Разве Лепешевский приезжал к пещере?

— Информация, которой я располагаю, засекречена на самом высоком уровне. К ней не имеют доступа даже президенты великих держав. Вдумайтесь, Натан Валерьянович: президенты! Если б Жорик был человеком чести, он никогда бы не подписался под заговором против меня. Что я могу один? Могу издать книгу в Америке. Извольте… в любой момент. Если б я не пообещал лично Илье Ильичу, что информация не покинет границы России… — Бессонов перекрестился, словно помянул покойного, — удивительной души был человек. Он знал, что именно здесь, в сибирских лесах, начнется великое возрождение России, и мы должны дожить до этого Богом благословенного дня. Если б я волею судьбы не попал в круг посвященных, я бы не знал, какая великая миссия будет возложена на русского человека. И сейчас я не стал бы доверять тайных знаний даже такому уважаемому ученому, как вы, но речь идет о спасении душ. Вот, возьмите… — целитель вынул из дипломата мятый журнал и сунул Боровскому. — Окажите мне честь ознакомиться: книга, которой я переехал дорогу сильным мира сего. Первые главы опубликованы в «Уральском вестнике», остальное я перешлю вам после специального согласования. Здесь сведения, необходимые для спасательной операции. Пожалуйста, дайте мне слово, что не предпримите ничего, пока не ознакомитесь с текстом. Потом свяжетесь со мной лично. Надеюсь, что ваш научный авторитет поможет мне пробить эту стену непонимания. Если мы с вами опубликуем книгу в Москве, это будет бомба, которая взорвет наше сонное царство. Еще одна просьба к вам, профессор, лично: чтобы Жорик ничего не узнал. Вы же знаете Жорика…

— Не имел чести.

— Да ладно… — Бессонов еще раз похлопал Боровского по плечу. — Можете мне доверять. Мы с вами, Натан Валерьянович, ученые одной группы крови, и задачи у нас общие, и мировоззренческие концепции совпадают…

— Натан Валерьянович! — крикнул Паша. — Подойдите к компьютеру.

Натан поднялся в автобус. На мониторе появился счетчик с напоминанием, что через пять минут трансляция сигналов маяка будет учащена и продолжит учащаться через каждые последующие два часа, чтобы застрявшие в зоне могли ориентироваться не только в пространстве, но и во времени. Боровский был благодарен за возможность отделаться от уральского целителя. Он почувствовал, что засыпает сидя.

— Мне его выгнать? — спросил охранник.

— Не знаю, Павел! У тебя на этот счет должны быть инструкции. Почему ты спрашиваешь меня?

— Вы с ним вроде как-то знакомы? Или нет? Он точно не из ваших?

Боровский взял секундный тайм-аут, чтобы вспомнить, где он слышал фамилию, но не успел, потому что уснул, а когда очнулся, Павел все еще стоял на пороге.

— Пусть Федор вернется и решает, — ответил Натан. — Только не подпускай его к мачте, чтобы не срезал кабель.

После минутного провала в сон Натан Валерьянович стал чувствовать себя гораздо свежее и сразу вспомнил: фамилию Бессонов-Южин он, пожалуй, не слышал, но несколько раз читал в дневнике покойной бабушки Сары, посвященном экспедиции Лепешевского на Урал. Сон слетел в один миг. Ужасные мысли полезли в голову.

— Какой Илья Ильич? — спросил Боровский самого себя. — Сын или отец? Что за Жорик? Что за организация с тайнами от президентов великих держав?

Боровский вышел на улицу.

— Где человек, с которым я разговаривал только что? — спросил он Павла, но тот лишь развел руками. — Появится еще раз — скажи, что я хочу его видеть!

Натан вернулся на рабочее место и развернул журнал. Обложка отсутствовала, страницы слегка обтрепались, определить год издания было невозможно. Статья Бессонова называлось «Уральская аномалия» и изобиловала бытовыми подробностями экспедиции, бредущей по лесу с непонятной целью. Автор статьи красиво рассуждал о жизни и о бессмертии; о земле, о космосе, о вечном и суетном, об истинных ценностях человеческой цивилизации, утраченных ею в позднем неолите, при переходе к бронзовым орудиям труда… Натан зачитался, уснул над текстом с открытыми глазами, а когда проснулся, понял, что утомленная фантазия сыграла с ним злую шутку.

Экспедиция продвигалась к эпицентру аномальной зоны. Здесь должен был кончиться не только асфальт, но и песок со щебенкой. Должны были кончиться силы и терпение самых трудолюбивых строителей, но дорога не имела конца. Федор учился пользоваться маяком и удивлялся тому, что лагерь все еще сзади:

— Что за искажение такое? — удивлялся он. — Валерьяныч говорил, что возвращаться придется по лесу, что дорога может узлом завязаться. Что-то я не вижу узла.

— А ты попробуй повернуть в лагерь, — предложил Артур. — Как я, бывало, пойду за жратвой… дорога ровная, небо чистое, а лавка наматывает круги вокруг. Попробуй в него попади.

— Да, Деев у нас тертый калач, — согласился Оскар.

— Может быть, пространство не деформировалось, а вытянулось, — предположил Федор. — И растянуло дорогу. Если вдуматься в ситуацию, она вообще может быть бесконечной, а люди могут быть на том конце…

— Могут, — согласился физик.

— Тогда мы будем бесконечно к ним приближаться, а они бесконечно удаляться от нас?

— Может и так.

— Между прочим, древние римляне больше тридцати километров за день пешком не ходили, потому что есть человеческий предел.

— Хочешь вернуться? — спросил Оскар.

— Я хочу понимать, что я делаю, для чего, и чем это может кончиться. А ты должен мне разъяснить.

— Артур, объясни товарищу, чтобы он понял, — попросил Оскар.

— Если вдуматься в ситуацию, — объяснил Артур непонятливому Федору, — тут, нахрен, и не должно быть ничего понятно. Тут такая хрень, которую мозгами не разгребешь. Валерьяныч сказал, найдем твоих работяг, значит, найдем.

— Молодец, Деев! Близкое общение с учительницей математики добавило тебе ума.

— А я на мозги и раньше не жаловался, — огрызнулся Артур. — Так вот, если Валерьяныч сказал, а Оська с ним не заспорил, значит, так и будет. Они ума набрались, когда жили у меня в Слупице, теперь точно знают, как и что. А ты слушайся. Отобьешься от коллектива — совсем хрень получится. Перекинешься ты мозгами в иные миры, выйдешь к лагерю, а там ни лагеря, ни Валерьяныча. Ты в город — а там ни работы, ни хаты. Торкнешься домой, а там магазин с матрешками. Понял? Лучше Шутова слушайся. Мы с тобой извилинами не вышли, чтобы понимать. Наше дело слушать умных и помалкивать.

— Отвечает, однако, не тот, кто умный, — заметил Федор, — а тот, на кого возложили ответственность.

— Ты по всякому не в накладе будешь, — ответил Артур. — Вернемся — орден получишь. Не вернемся — и отвечать не за что.